Конвейер остановился. Остановился без предупреждения — без визга и без встряски. Это произошло совсем незаметно: иные поглощенные работой люди лишь через несколько секунд обнаружили, что конвейер, на котором они работают, стоит, а не движется вперед.
Секунд десять все было тихо. Только рабочие вокруг Ролли смотрели теперь на него с уже откровенной ухмылкой.
Затем началось что-то несусветное. Включилась аварийная сигнализация. В головной части конвейера поднялся гвалт. Вскоре где-то в недрах завода взвыла сирена — сначала приглушенно, потом все громче и громче.
Те, кто работал здесь уже давно, знали, что случилось: они заметили, как шептались Ролли и негр-рабочий с волосами, подстриженными шаром.
Брошенный Найтом болт попал в звено цепи, которая спокойно протащила его вперед. Но, достигнув шестерни, болт оказался между шестерней и цепью. Звено в цепи лопнуло. Привод разлетелся на части. Конвейер замер. И в одно мгновение семьсот рабочих остались без дела, хотя согласно коллективному договору жалованье им продолжало идти.
Прошло еще несколько секунд. Вой сирены нарастал, становясь все более оглушительным. Все, кто находился в широком проходе у конвейера — контролеры, подносчики, рассыльные и прочие, — поспешно отступили, освобождая пространство. Все механизмы — вильчатые подъемники, электрокары, юркие электромобили для начальства — отъехали в сторону и замерли. Из-за выступа стены выскочил желтый грузовичок с красной мигалкой на крыше. Это была аварийная машина с тремя ремонтниками, необходимыми инструментами и сварочным агрегатом. Один из рабочих сидел за рулем, двое других висели где-то сбоку, уцепившись за установленные сзади кислородные баллоны. Впереди у конвейера стоял мастер и, размахивая руками, показывал ремонтникам, где произошла авария. Грузовичок с оглушительным ревом промчался мимо Ролли Найта — мелькнуло большое желто-красное пятно, в ушах заломило от воя сирены. Машина резко затормозила и остановилась. Из нее выскочили ремонтники.
На любом автомобильном заводе внезапная остановка конвейера является чрезвычайным происшествием, с которым может сравниться разве что пожар. Каждая минута остановки конвейера обходится в целое состояние — потери на жалованье, административных расходах, стоимости простоя оборудования, — и ни одна из этих потерь невозместима. Можно посмотреть на это и под иным углом зрения: когда конвейер работает, с него каждые пятьдесят секунд сходит новая машина. Следовательно, при аварийной остановке конвейера каждые пятьдесят секунд производству наносится ущерб, равный стоимости одной машины.
Поэтому прежде всего необходимо снова запустить конвейер, а потом уже выяснять, как это случилось.
Бригада ремонтников, поднаторевшая на разных аварийных ситуациях, точно знала, что надо делать. Определив, в каком месте произошел разрыв цепного привода, ремонтники стали удалять лопнувшее звено и приваривать новое. Как только грузовичок остановился, сразу вспыхнули ацетиленовые горелки. Работа шла в бешеной спешке. Если что-то не ладилось, ремонтировали на скорую руку — лишь бы оживить конвейер. Позже, когда конвейер остановится на пересменок или на обед, качество ремонта спокойно проверят и сделают все понадежнее.
Один из рабочих-ремонтников дал знак Фрэнку Паркленду — мастеру, который поддерживал связь по телефону с ближайшим контрольным пунктом: «Пускайте!» Эта команда была тотчас передана. На контрольном пункте включили рубильник. Конвейер ожил. Семьсот рабочих, охотно воспользовавшихся передышкой, вновь взялись за дело.
С момента остановки конвейера до его запуска прошло четыре минуты пятьдесят пять секунд. Это означало, что завод недовыпустил пять с половиной автомобилей, или понес убытки более чем в шесть тысяч долларов.
Ролли Найт хоть и трясся от страха, но толком так и не понял, что же произошло.
Впрочем, он довольно скоро это узнал.
Вдоль конвейера, насупившись, шел большой, широкоплечий мастер Фрэнк Паркленд. В руке он держал погнутый четырехдюймовый болт, который передал ему один из рабочих-ремонтников.
Мастер остановился и, держа злополучный болт на ладони, сказал:
— Болт подбросили не иначе как на этом участке — это точно. Где-то здесь, между двумя группами шестеренок. Кто это сделал? Может, кто-нибудь видел?
В ответ люди только качали головой. И Фрэнк Паркленд шел дальше вдоль конвейера, снова и снова повторяя свой вопрос.
Когда мастер приблизился к группе, монтировавшей двигатели, молодой рабочий-негр с густой копной волос так и покатился со смеху. Не в силах выговорить ни слова, он жестом указал на Ролли Найта.
— Да вот же он, босс! Я сам видел, как он бросил.
Работавшие рядом заливались смехом вместе с ним. Хотя все хохотали над Ролли, он инстинктивно чувствовал, что это смех беззлобный. Просто шутка, веселый, но грубоватый розыгрыш. Ну, какие тут могут быть последствия? Ведь конвейер-то остановился всего на несколько минут. Ролли почувствовал, что и его разбирает смех, но тут он поймал на себе взгляд Паркленда и замер.
— Это ты сделал? — спросил мастер, буравя взглядом Ролли. — Ты бросил болт в цепь?
Лицо Ролли сразу выдало его. От внезапного страха, который из-за усталости он не в состоянии был скрыть, даже глаза его побелели. От обычной нагловатости не осталось и следа.
Паркленд резко крикнул:
— Вон отсюда, немедленно!
Ролли Найт отошел от конвейера. Его место тотчас занял другой рабочий, которого жестом подозвал мастер.
— Номер? — Ролли назвал номер, который заучил накануне. Паркленд столь же сурово велел назвать и фамилию и все это записал. — Ты новичок, да?
— Угу. — Тьфу ты ну ты! Вечно одно и то же. Расспрашивают, расспрашивают — конца краю нет их расспросам. Белый, даже когда дает тебе под зад, непременно еще измажет дерьмом.
— То, что ты сделал, называется саботажем. Знаешь, что за это бывает?
Ролли пожал плечами. Он понятия не имел, что значит «саботаж», но ему не понравилось, как звучит это слово. Теперь-то уж его наверняка уволят — он заранее смирился с этой мыслью, как смирился с потерей работы несколько недель назад. Сейчас его интересовало только одно: чего еще они могут ему пришить. По тому, как кипятился этот тип, он, если только сможет, уж постарается ему насолить.
Вдруг за спиной Паркленда кто-то сказал:
— Фрэнк, смотри: мистер Залески.
Мастер обернулся. Но не двинулся с места — стоял и смотрел на приближавшегося заместителя директора.
— Что случилось, Фрэнк?
— А вот что, Мэтт. — И Паркленд протянул ему покореженный болт.
— Умышленно?
— Я как раз выясняю, — произнес он тоном, подразумевавшим: дай, мол, мне самому разобраться!
— О'кей! — Залески холодно посмотрел на Ролли Найта. — Но если это саботаж, мы не будем нянчиться. И ты знаешь, что профсоюз нас поддержит. Напиши мне рапорт, Фрэнк. — Он кивнул и пошел прочь.
Фрэнк Паркленд и сам не знал, что помешало ему назвать саботажником стоявшего перед ним рабочего. Он мог бы сделать это и тут же уволить его: такой шаг остался бы без всяких последствий. Вдруг такая развязка показалась ему чересчур простой. Низкорослый, тощий парень походил скорее на жертву, чем на преступника. Да и не стал бы он так подставляться, если б знал, что к чему. Он протянул Ролли болт-улику.
— Ты понимал, к чему это приведет?
Ролли посмотрел на Паркленда, возвышавшегося над ним словно башня. В иной обстановке Ролли выразил бы в этом взгляде всю свою ненависть, но сейчас он слишком устал. И лишь покачал головой.
— Но теперь-то ты знаешь.
Вспомнив, какой поднялся крик, шум, потом — вой сирены, вспышки мигалки, Ролли невольно осклабился.
— Угу, мистер!
— Тебя кто-нибудь подучил бросить?
Ролли скорее почувствовал, чем увидел, что все вокруг смотрят на него, но уже без улыбки.
— Так как же? — настаивал мастер. Ролли молчал.
— Может, тот, кто указал на тебя?
Рабочий с волосами, подстриженными шаром, низко согнулся, устанавливая очередной двигатель.
Ролли покачал головой. Если представится случай, он сведет счеты сам. Но не таким образом.
— Ну что же, — произнес Паркленд, — не знаю почему, но мне кажется, что тебя кто-то околпачил, хотя, может, я сам себя сейчас околпачиваю. — Мастер свирепо посмотрел на Ролли, словно тот вынуждал его идти на уступки. — То, что произошло, будем считать случайностью. Но теперь я глаз с тебя не спущу, запомни это. — И он резко прикрикнул: — А ну, живо за работу!
И Ролли, к своему великому изумлению, благополучно доработал до конца смены, устанавливая прокладки под щитки приборов.
Ролли, конечно, знал, что так просто эта история не кончится. Уже на следующий день он стал мишенью оценивающих взглядов и насмешек. Поначалу шутки носили беззлобный характер, но он понимал, что они могут стать куда более ядовитыми, если окружающие решат, что Ролли Найтом можно помыкать и безнаказанно над ним издеваться. Для человека, которого угораздило снискать такую репутацию, если он не сумеет ее опровергнуть, жизнь может обернуться мукой и даже стать опасной: монотонность работы на конвейере вызывает в людях желание развлечься, порой даже жестоко.
