– Это точно, – согласилась я. – Может, все-таки следующим летом…
– Рассказывай сказки. Следующие десять лет ты будешь менять памперсы, стирать пеленки, потом бегать в садики, в школы, а там и новое ГИА не за горами. Ты хоть понимаешь, что это будет ваш с Гришкой ребенок, а не Варварин? А? Гришка-то как вообще? Мне даже страшно представить, как он отреагировал!
Людмила повернулась ко мне, а я вдруг вспомнила, как именно он реагировал на происходящее, скажем, сегодня утром. Или вчера ночью. И мои губы невольно растянулись в улыбке на пол-лица.
– Ого! Прямо так? – спросила Людмила изумленно, а потом игриво добавила: – Кому-то тут явно перепадало, пока меня не было. Что, пришел в чувство?
– Ну… не хочу говорить. А то вдруг спугну.
– Хоть кивни, – потребовала Людмила, и моя голова закачалась вверх-вниз, как у бульдога на моей приборной панели в машине.
– Вот ведь, а я счастья ищу незнамо где. Не нужен нам берег турецкий! – воскликнула Людмила и еще раз на меня покосилась. – Нет, ну надо же.
– Сама в шоке, – ухмыльнулась я. – Прямо другой человек.
– Звезда в шоке, – задумчиво протянула Людмила. – Ну что, шашлыки устраивать будем?
– Варьку от запаха жареного выворачивает.
– Первые месяцы, – с пониманием кивнула подруга. – Ну, а с этим-то как же? С молодым отцом. Пойдет в тюрьму, да? Все-таки как-то жалко. Ведь не насиловал же он ее, в самом деле.
– Ну, знаешь, – возмутилась я. – Ну, была бы это любовь, я понимаю. А этот говнюк ни о чем другом не думал, кроме секса. А потом – только о том, как бы не пойти в тюрьму.
– Значит, все кончено? Хоть я и согласна, что его жалеть нечего, а все же… Мне просто как матери сына как-то жутковато. Ты же понимаешь, – призналась Людмила. – Я, конечно, надеюсь, что мой – не такой идиот. А там кто его знает. Мужик же.
– Да ничего еще не кончено, Люд. Но в тюрьму он не пойдет.
– Нет? – удивилась она. – Как так? Адвокат отмазал?
– Не совсем. Мы подписали мировое соглашение, – призналась ей я. Это так потрясло Людку, что ей даже пришлось по второму разу пересчитывать несколько пачек денег. Она сбилась и забыла, сколько насчитала. А это означает, что ее действительно потрясли мои слова.
– Да как же вы Гришку-то уломали? – спросила она, покорно принимаясь пересчитывать всю текущую наличку в кассе заново.
– Вообще-то это и была его идея, – сказала я, и Людка отбросила пачку в сторону. Что толку пересчитывать деньги, если я ежесекундно буду отвлекать ее своими сногсшибательными новостями.
Самое удивительное, что инициатором того, чтобы отозвать заявление из полиции, действительно был Гриша. Но вовсе не из гуманных соображений.
Конечно, Гуляевы не успокоились и не оставили нас в покое после эпохальных переговоров на нашей кухне, где ими было сделано, а нами отвергнуто щедрое предложение руки, сердца, денег, квартиры и черт его знает еще чего, лишь бы мы отказались от обвинений. Они звонили нам сами, подсылали адвоката. Угрожали, умоляли, писали письма, которые мы рвали, не читая.
Даже рассмотрели вариант переезда, но кризис, проблемы в стране и квартира, взятая в ипотеку, не позволили нам переехать.
– Да пошли они! – сказал Гришка, и мы продолжили игнорировать все поползновения семейства Гуляевых. Даже когда о беременности Варвары узнали в школе и меня снова вызвала к себе Марина Ивановна, мы не остановились и не отозвали заявления. Марина Ивановна была вежливо послана на три всем хорошо известные буквы (но, повторюсь, вежливо и в иносказательной форме). Беременность – не преступление и не повод предлагать девочке покинуть школу, верно? А если кто-то считает, что это – повод, то на этого кого-то может быть и заявление в РОНО написано. Или даже в Министерство образования.
Стоит ли говорить, что Марина Ивановна свою ошибку поняла, а позицию неуказанных лиц, сообщивших о Вариной беременности в школу, осудила. Учительница призвала всю школу оказать всяческую поддержку девочке, оказавшейся в такой сложной ситуации.
А потом вдруг Гуляевы нашли способ достучаться до наших сердец. Они пришли, выложили сделанный ими ДНК-тест, убедительно доказывающий неоспоримый факт отцовства Владислава Гуляева.
– Мы хотим участвовать в воспитании ребенка. То, что Варя отказалась выходить за Владика замуж, не лишает нас этого права, – сказала мамаша Гуляева и посмотрела на Григория с вызовом, прямо через солнцезащитные очки. Тут-то мы и сломались.
– И что, они хотели этого на самом деле? – полюбопытствовала Людмила, запирая наш кабинет на ключ. За разговорами рабочий день летит быстро, и мы сами не заметили, как уже убежали на обед.
– Суди сама, – хмыкнула я. – Договорились мы так. Владислав пишет отказ от родительских прав, и Гуляевы тоже что-то такое подписывают, а мы, в свою очередь, забираем заявление из полиции и подписываем мировое соглашение. Дело закрывают в связи с примирением сторон, об этом уже позаботился адвокат.
– И что потом?
– А потом ты бы видела, с каким энтузиазмом они подписывали этот отказ от родительских прав. Даже удивительно, они только что ручку друг у друга не вырывали. С тех пор от них – ни слуху ни духу.
– Туда им и дорога, – вздохнула Люда.
– Не понимаю только, как может быть безразличен собственный внук.
– Да может! И проще, чем ты думаешь.
– Черт с ними, – махнула рукой я. – Ты десерт будешь?
– Десерт не буду. И даже не спрашивай. Я двенадцать дней, одиннадцать ночей только и делала, что ела десерты по пять раз в день. Приходила в себя после «наслаждения» от общения с Катериной. Теперь лишних пять кило. Вот думаю, может, купить карту в фитнес-клуб. Ты со мной будешь ходить?
– Мы теперь копим на ребенка, – вздохнула я. – Но, если хочешь, можно начать бегать по утрам.
– Бегать? – с сомнением покачала головой Людмила. – Ладно, я подумаю. И ты подумай. Может, если мы будем вдвоем, нам дадут большую скидку на фитнес? Я бы предпочла ходить туда с тобой. Без тебя, моя дорогая, я ведь могу на этот фитнес и забить. А? Поддержи подругу, будь человеком!
Глава 19,
в которой колесо завершает круг
Когда-то очень давно, три или целых четыре года, иными словам, целую вечность назад, Варе казалось, что мир прост, понятен и похож на шведский стол в летнем лагере отдыха, куда она ездила по путевкам от папиной работы. Дочь думала – вот он, мир, лежит перед тобой, готовый, ароматный, завлекающий тебя красиво разложенными на столах яствами. Подходи и бери, только выбирай с умом.
Обходи стороной мясные соусы, в них, скорее всего, положили то мясо, которое уже не пойдет на стейки. То же относится и к котлетам. Не пренебрегай стойкой со свежими салатами. Такие простые продукты, как капуста, помидоры и зелень, принесут тебе больше здоровья, чем неизвестно из чего сделанные супы-пюре. Не злоупотребляй выпечкой. Не совершай тупых ошибок, так свойственных взрослым, и будет жизнь твоя – полная чаша.
Мир оказался немного сложнее.
Первого сентября Варя пересекала порог школы, и все ее мысли были только о том, что скажут теперь все, когда она настолько беременна, что это заметно невооруженным глазом. Ведь это совсем разные вещи, знать, что какая-то девятиклассница беременна от брата другой девятиклассницы и у них там какие-то скандалы и разборки из-за этого. И совсем другое дело – встречать в холле школы десятиклассницу с животом такого размера, что ей сложно самостоятельно завязать шнурки – для этого приходится присаживаться и подтягивать ногу выше. Наклоняться Варя уже недели две как даже не пыталась.
И сыр ей уже надоел.
И вообще, все надоело. Весной она только и думала о том, чтобы сдать экзамены на пятерки, такие круглые, чтобы в них отражался весь мир. И чтобы все поняли, что на ней, на Варе, еще рано ставить крест. Под словом «все» она, конечно же, имела в виду папу.
Подумаешь, ребенок. Она справится как-нибудь. Да, оказалось, что и она тоже, как все другие взрослые, может ошибаться. Эта новость, оглушительно новая, неприятная и отрезвляющая, все еще казалась малозначительной. Ведь она ошиблась только один раз. Это не значит, что она ошибется снова. Но когда ты стоишь около закрытой двери, за которой сидят все твои одноклассники, за которой сидит Маша Гуляева, ты понимаешь, что все еще только начинается.
Мама предлагала перейти в другую школу. Папа предлагал поучиться годик дома, так как учеба сейчас – не самый важный вопрос. И это после того, как Варя сдала экзамены лучше всех в школе.
– Почему я должна ставить крест на своем будущем? – возмущалась Варя, а отец смотрел на нее, словно она была инопланетянкой. И говорила на другом, незнакомом языке. Трудности перевода.
