— Да, возможно, но через некоторое время. Сначала мы сделаем другое, более важное дело. Нужно оформить развод.
— Минутку, я что-то не понимаю тебя… О каком разводе ты говоришь?
— То есть как — о каком? Разумеется, о разводе моей Анжелы с этим типом.
— Час от часу не легче! Они что — поссорились?
— Меня это мало интересует.
— Тогда я совсем запутался… Разве кто-то из них хочет развода — Анжела или Владимир?
— Достаточно того, что их развода желаю я! — отрезал Анрэ. — Моя дочь мне потом спасибо скажет.
— Гм… Ты в этом уверен?
— Уверен. Я еще раз перепроверю все контракты. И если они окажутся «чистыми» — в чем я очень сомневаюсь, — то я сам сделаю так, что они станут «грязными»! Эти бумаги заинтересуют соответствующие органы, уж тут я постараюсь! Банк возьмут на заметку, нагрянут с инспекцией… И не сомневайся, Макс, они быстро выйдут на человека, который за всем этим стоит, — на Владимира. Тогда ему несдобровать! Но есть одно препятствие…
— Неужели? Я думал, тебя уже ничего не остановит.
— Скандал с этим русским обязательно отразится на его жене, — банкир не обращал никакого внимания на иронию друга. — Поэтому к тому моменту они уже не должны быть мужем и женой. Что бы ни случилось с Владимиром, это не должно бросить даже тени на фамилию Орелли.
Повисло тягостное молчание. Больше всего на свете Максу хотелось встать, выйти на свежий воздух и не слушать больше того бреда, который нес его друг. Неужели у него помутился рассудок?
— Ну как тебе мой план? — Анрэ, похоже, был очень доволен собой.
— Мне не совсем ясно, как именно ты собираешься их развести, — деликатно проговорил Макс — Сделать это без их согласия невозможно. Или ты собираешься под документом о разводе поставить свою подпись? Но это юридически неправомерно, ты ведь не муж своей дочери и не жена своему зятю.
— Вот как раз в этом, — Анрэ посмотрел Максу прямо в глаза, — ты мне и поможешь. Кстати, у меня есть идея. Ты подготовишь два разных документа, оба на нескольких листах. Первый договор будет о расторжении брачного контракта, а второй о чем-нибудь постороннем, ну мало ли… Скажем, я сделаю вид, что хочу оформить на Анжелу и ее мужа долевое участие в делах банка или моего нефтяного бизнеса. Но вместо последнего листа в этот мнимый договор мы подсунем последний лист из документа о разводе. Ты понимаешь меня? Подписав его, они тем самым подпишут документ о расторжении брака! Останется только выбросить ненужные страницы и скрепить те, которые нам необходимы. Скажи, ведь это возможно? Макс шумно вздохнул:
— Анрэ, я прошу тебя, одумайся! Зачем ты вмешиваешься в жизнь дочери?
Банкир поморщился.
— Ну вот, ты опять за свои нотации! Можешь не усердствовать, я уже все решил. И от тебя мне нужно только одно слово — «да» или «нет»
— Знаешь, — осторожно проговорил юрист, — мне кажется, у меня есть идея получше…
— Вот как? И что же это за идея?
— Что, если вам с Владимиром просто расстаться? Мне кажется, если зять не будет все время у тебя на глазах, твоя ненависть несколько поостынет Ему надо лишь найти работу в другом банке, быть может, даже в другом городе…
— Нет, этот вариант меня не устраивает! — решительно возразил Анрэ. — Мне нужно их развести. Говори, ты поможешь мне? Если нет, то я найду другого юриста.
Макс ненадолго задумался, по его лицу пробежала тень. Он закусил губу, покачал головой в такт своим мыслям и проговорил:
— Хорошо. Ты сумел убедить меня. Если Владимир действительно нарушает законы, то ты прав — он неподходящий муж для Анжелы. Я помогу тебе составить договор.
Анрэ вскочил и обнял его.
— Всегда знал, что на тебя можно положиться — воскликнул он. — Я уверен, что старая Лиса-Макс никогда меня не подведет!
* * *
Анжела пришла в родительский дом под вечер, открыла двери своими ключами. Отца еще не было. В холле, на самом видном месте — у зеркала, — висела записка: «Уехала. Буду в пятницу. Софи».
Легко ступая, словно боясь нарушить тишину большого дома, Анжела прошлась по комнатам. Давненько она здесь не была! С тех пор, как стала жить отдельно, у мужа. То есть она, конечно, бывала на воскресных обедах, практически в качестве гостьи. Но не так, запросто, когда никого нет, чтобы в одиночку побродить по комнатам, вспомнить детство, юность… А здесь ничего не изменилось. Те же вещи, тот же порядок. Кругом ни пылинки. Чувствовалось, горничная работала с утра до позднего вечера.
Последние годы отец буквально помешался на чистоте и вечно был недоволен прислугой. Он часто вспоминал своих «добрых фей», трех сестер, которые умерли, когда Анжела была маленькой. Только они, по его мнению, умели вести хозяйство так, как нужно, ни у кого другого это не получалось. «Скоро во всей Швейцарии не найдется ни одной женщины, которая смогла бы работать у господина Орелли! — заявила как-то Марта, одна из горничных. — Никто не может ему угодить!» Эта самая Марта продержалась у них дольше всех — целых восемь месяцев. И ушла сама, не вынеся попреков и придирок, хотя Анрэ платил ей очень хорошее жалованье. «Никакие деньги не стоят того, чтобы об меня вытирали ноги!» — это были последние слова Марты, хлопнувшей одним прекрасным утром дверью банкирского дома.
Анжела заглянула в свою комнату и даже удивилась. Здесь, казалось, было еще чище, чем во всем остальном доме. Но при этом присутствовал легкий беспорядок, точно в комнате до сих пор кто-то жил. Книга, которую Анжела читала перед тем, как убежать из дома, так и осталась лежать раскрытой на тумбочке. Со спинки кресла свисало парео. Уголок покрывала на кровати был чуть отогнут и демонстрировал свежее накрахмаленное белье. Во всех вазах — цветы, буквально только что срезанные. Словом, комната выглядела так, будто всем своим видом приглашала хозяйку поскорее вернуться…
За окнами послышался шум автомобиля, и молодая женщина поспешила навстречу отцу.
— Хорошо выглядишь, — сказала она, подставляя щеку для поцелуя.
— Ты находишь? — просиял Анрэ. Похоже, он принял, эти дежурные слова всерьез.
Взволнованный и необычайно обрадованный ее неожиданным визитом, Анрэ засуетился. Усадил дочь в удобное, кресло в каминной, приготовил кофе, достал конфеты, шоколад, бисквиты, ликер «Бейлис» — Анжела любила сладкое, и он, конечно, об этом помнил.
Однако от ликера она отказалась.
— Спасибо, но я не буду.
— Почему?
— Что-то не хочется…
На самом деле Анжела перестала употреблять спиртное тотчас же, как только узнала, что беременна. Но так сразу, без подготовки, сообщить отцу эту новость она не решилась.
— Ну, как твои дела? — спросила она. — Что нового на работе? Я слышала, Владимир заключил контракт с крупной итальянской фирмой, кажется, по производству мебели? Он говорит, что это очень выгодная сделка, которая принесет банку большую прибыль.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — поморщился Анрэ. — Неужели у нас нет других тем, кроме твоего муженька?
— Но я сейчас говорю не о Владимире, а о твоем банке, — Анжела сделала невинное лицо.
— Вот как? И что же, касающееся нашего банка, тебя интересует?
— Ну, например, для чего ты устроил проверку в отделе кредитования. Что ты хочешь там найти?
— Понятно… Любезный зятек уже успел нажаловаться.
— Папа, ну ты же знаешь, что мы друг с другом делимся всем. Ни у меня от Владимира, ни у него от меня секретов нет.
— Это обычная плановая проверка, мы их ежегодно устраиваем, — нехотя отвечал Анрэ. — На этот раз — очередь кредитного отдела.
— Вот как? Хотелось бы верить… — Анжела выразительно посмотрела на отца. — Надеюсь, ты ни в чем не подозреваешь Владимира?
— Анжела, ангелочек мой, мне так не хочется возвращаться к этому разговору… Но ты же знаешь, что я не доверяю этому русскому. Я уверен, что он просто притворяется таким уж хорошим… А на самом деле обманывает нас всех. И тебя — свою жену, и меня — его работодателя. Но ничего, ему недолго осталось! Я обязательно выведу его на чистую воду!
— Знаешь, папа, — покачала головой Анжела. — По-моему, у тебя просто паранойя. Навязчивая идея, как это называется в психологии. У нас совсем недавно была лекция на такую тему… Но давай и правда поговорим о другом, а то опять сейчас поссоримся. По телефону ты сказал, что у тебя есть ко мне какое-то важное дело?
— Подожди! — перебил ее отец. — Я же не показал тебе новую картину! В моей коллекции пополнение. Я купил у русского художника Терехова его последнюю работу. Хочешь взглянуть?
— Конечно.
Анрэ повел ее в большую светлую комнату, которая с некоторых пор была специально выделена в доме для хранения и демонстрации коллекции живописи, которой так гордился банкир.
Молодая женщина внимательно вглядывалась в картину. При некотором усилии в этих разноцветных пятнах угадывались человеческие лица. И ничего больше, только двенадцать лиц. Два в середине и десять вокруг.
