– Ну что ж, хорошо, подумаем. А что же моя дочка и мой помощничек по этому поводу говорят?
– Они не в курсе, я без вашего одобрения их по этому поводу не просвещала.
Он опять замолчал и опять стал раскачиваться.
– Да, задачку вы мне задали, скажу я вам…
– Задача не простая, но вполне решаемая, господин президент.
– И что же, и вы со мною уйдете в отставку?
– Конечно же, весь кабинет.
– Да-а-а, надо все тщательно взвесить, – сказал он спокойно и вдруг решительно распорядился: – Приготовьте на завтра все документы, касающиеся этого дела, всех заинтересованных лиц – ко мне. Постарайтесь их число сократить до минимума, я не хочу, чтобы эти проблемы стали достоянием общественности и тем более прессы. Завтра должен состояться серьезный разговор по этому поводу… – плечи его опустились, взгляд потух… – а у меня сегодня дома, – и опять о чем-то задумался. Затем поднял голову. – Все время забываю вас спросить, а вы замужем?
– Нет.
– Простите, а дети?
– Нет и детей.
– Да-а, плохо…
И опять задумался. И вдруг с улыбкой повернулся к ней.
– Повезло вам, дорогая Эльвира Николаевна, – протянул руку, – до завтра.
– До свидания.
Алексей Иванович получает долгожданное повышение
(Где вороне ни летать, а все навоз клевать)
Круто изменилась судьба и у нашего героя. Алексей Иванович получил место Бабарыкина – о чем, как вы помните, он мечтал всегда. Желание занять это место было связано отнюдь не с материальными благами, которые здесь, конечно, были несравненно большими, а исключительно с целью получить возможность, как он говорил, «погонять Бабарыкина по регионам, как он меня гонял, чтобы почувствовал, почем фунт лиха».
Ведь правильно он говорил, что ситуация в нашей стране может в любую минуту в корне измениться, и неизвестно, кто завтра будет паханом, а кто начнет отчаянно шестерить, то есть все может измениться в точности до наоборот.
О назначении они узнали, когда сидели за столом, пили чай, ну, конечно же, как повелось у них, с дерунчиками Марка Семеновича. Раздался зуммер телефона. Марк Семенович поднял трубку и, как полагается, представился.
– Помощник депутата Расшумелова вас слушает. Так, так, понимаю, – изменился в голосе и в лице Марк Семенович. – Да, я все передам, что вы сказали.
Взволнованный голос Марка Семеновича заставил Эльвиру и Алексея Ивановича отвлечься от любимого Эльвирой блюда, которое, кстати сказать, сегодня было вкусным как никогда, и внимательно вслушаться в разговор.
– Хорошо, все передам, господин председатель, обязательно, – и положил трубку.
Марк Семенович стоял бледный, с блаженной улыбкой на устах, открывал рот, пытаясь что-то сказать, но только-то и смог выдавить из себя.
– Все.
– Что все? – настороженно спросил его Алексей Иванович. – В чем дело, Марк?
– Все, – опять повторил он с тем же самым выражением на лице.
– Так что ж вы мучите меня, черт вас побери, – взорвался Алексей Иванович. – Что он вам сказал?
– Вас поменяли, – не меняя выражения лица и так же блаженно улыбаясь, произнес Марк Семенович.
– На что поменяли? – совсем уже не сдерживаясь, побагровев, взревел Алексей Иванович.
– На Бабарыкина.
– Что?
Далее последовала минутная пауза.
Еще не очень понимая сам произошедшее, Марк Семенович очень тихо неожиданно запел.
– Вас поменяли на Бабарыкина, вас поменяли на Бабарыкина, – а потом и заплясал. И уже с остервенением, громко заорал: – На Бабарыкина, туды его в качель. Вы переходите работать заместителем председателя. – Он продолжал выделывать коленца и напевать: – Поменяли, поменяли часы на трусы. Бабарыкина на Расшумелова, поменяли, поменяли.
– Да неужели это правда, Марк? Не может быть! – все еще не веря в то, что произошло, Алексей Иванович поднялся с места и вначале как бы неуверенно двинулся за ним, а потом понесся, подпевая ему. – Бабарыкин, Бабарыкин, толстозадый, глупый Бабарыкин, будешь ты теперь у нас скакать по регионам.
Алексей Иванович начал танцевать нечто, напоминающее лезгинку.
Эльвира, увлекшись их радостью, начала хлопать в такт танцев, крича:
– Я же вам говорила, вот видите, получилось все, как я вам говорила!
Однако, не сдержавшись, она выскочила из-за стола и тоже присоединилась к ним. Марк Семенович пошел вприсядку, размахивая руками и напевая:
– Поменяли, поменяли Бабарыкина…
А Алексей Иванович, как настоящий грузин, на цыпочках, с поднятыми руками на уровне плеч, ходил вокруг Эльвиры, которая, медленно переступая ножками, плавно пошла по кругу, очевидно, изображая подружку грузина.
В общем, отвели они душу до полного изнеможения, как бы сказала Эльвира. В конце импровизированного танца Алексей Иванович встал на колени перед Эльвирой и поцеловал ей руку, торжественно произнеся:
– Эльвира Николаевна, это все благодаря вам, вы – необыкновенная женщина, я – ваш преданный раб на всю оставшуюся жизнь.
Марк Семенович к тому времени уже отплясался и, сидя на полу, вторил Алексею Ивановичу:
– Да, Эльвира Николаевна, дело говорит Алексей Иванович – раб он, раб Божий и ваш немного, все благодаря вам.
– Да бросьте вы, в самом деле, – засмущалась Эльвира, – просто все так и должно было получиться и без меня. А моя роль здесь самая минимальная, только поддержать, не дать упасть, да направить человека в нужном направлении. Вот и все.
Между тем страсти стоявшего перед ней на коленях Алексея Ивановича накалялись, и он уже взревел по-настоящему:
– Эльвирочка, я раб твой, я раб.
Марк Семенович вторил ему:
– Он раб ваш, он раб ваш, Эльвира Николаевна.
Алексей Иванович продолжал:
– Я раб любви к вам.
– Вот тебе на, приехали, кажется. Ехали, ехали и заехали, – прокомментировала этот факт Эльвира.
Алексей Иванович, хитро используя ситуацию, вновь стал приставать к Эльвире. Похоже, нельзя ей было расслабляться ни на секунду.
– Так, – властно произнесла она, – я вижу, у когото тихая радость по поводу нового назначения постепенно переходит в животный восторг. Ну, это уже ни в какие ворота не лезет, – возмутилась она и тут же дала команду: – Прекратите радостное волеизъявление по случаю нового назначения. Все. Всем за стол. У нас деруны остывают.
Как это обычно бывает после неожиданных страстей и радости, мужчины почувствовали себя как-то неловко. А вот Эльвира сразу же перешла к делу.
– Рассказывайте, Марк Семенович, рассказывайте все, со всеми подробностями, ничего не пропуская. Для истории важны все детали, даже мельчайшие – кто звонил, зачем звонил и так далее.
– Так вот, – начал Марк Семенович, – звонил сам председатель и просил передать Алексею Ивановичу, что с завтрашнего дня он переводится на место Бабарыкина, то есть становится его первым заместителем. Я спросил, может, позвать самого Алексея Ивановича, на что он мне в категоричной форме ответил: «Не надо, а то, я боюсь, как бы он от радости не…» – извините, далее не за столом будет сказано.
– Это вы о чем? Вы договаривайте, договаривайте, а то устраиваете здесь тайны мадридского двора, понимаете ли, – болезненно отреагировал Алексей Иванович.
Эльвира прервала его.
– При чем здесь тайны, да еще мадридского двора, ясно дело, о чем. И что же далее?
– Ну, а Бабарыкин, – продолжал Марк Семенович, – переходит на место Алексея Ивановича, председатель добавил еще: «Так безобразно работал, что его еще ниже надо бы было опустить, да некуда, все места другими проходимцами заняты». А про Алексея Ивановича сказал еще: «Молодец, по-настоящему стоит за дело нашей партии и, главное, за президента, честь ему и слава за это».
Лицо Алексея Ивановича даже зарумянилось.
– Да я чего? – пытался он что-то сказать, да ему не дали.
– Что далее, Марк Семенович? – все так же требовательно спросила Эльвира.
– В общем так, Алексей Иванович завтра перебирается в кабинет Бабарыкина, а последний поступает под ваше начало, Алексей Иванович, вот такие пироги.
– Эльвира Николаевна! – вскочил, как иголкой уколотый в мягкое место, Алексей Иванович, – можно я сейчас ему позвоню, этому прохиндею, и все ему скажу, все, что я о нем думаю?
Эльвира попыталась остановить его.
– А есть ли такая необходимость, Алексей Иванович, я думаю, он об этом знает не хуже вашего, только время потратите зря. А насчет отстранения начальника от работы, я думаю, его уже обрадовали. У нас люди любят сообщать о неприятностях под видом соболезнования, особенно о понижении и снятии с работы.
– Но все-таки, Эльвира Николаевна, я позвоню, – он уже набирал номер телефона. – Алло, – не без начальственной нотки начал Алексей Иванович. Модуляции его голоса чуть напоминали тон Бабарыкина.
– Да.
– Доброе утро!
– Доброе, доброе, ну, как там у вас? Рассказывайте. А то заперлись в своей скорлупке восьмикомнатной и нос не кажете, понимаете ли.
