— А я? — нервно дернулся холодильник, — Как же я? Где мое сознание? Ведь холодильники не рождаются такими как я?
— Подожди, до тебя мы дойдем, — успокоил его дитя небес, — Стена сознания находится на границе миров и исполняет роль барьера между этим миром и множеством других. Возможных миров. Вероятных. А человек лишенный знания и закрытый от своей данной при рождении вселенной, остается в этом мире среди множества таких же как он.
— Но ведь это… — Василий сел на диван, распахнув удивленные глаза, — Это ведь не правильно…
— Почему? Хотя я не знаю. Может и не правильно… В любом случае мы, высшие существа, ничего не можем изменить. Мы обязаны поступать, так как поступали всегда. Это наша задача. Мы обязаны строить стену сознания и дальше, и контролировать этот мир, — он обвел взглядом комнату, — И не делать этого мы не можем, так же как человек, к примеру, не может не потреблять пищи, или обходиться без сна. Кстати на счет сна! Это одна из интереснейших особенностей людей. Мы высшие никогда не спим. Возможно мы замещаем это тем что итак подолгу находимся в необъективном мире, но точно я не знаю. Для людей же, сон это остаточная связь их человеческого сознания с настоящей, данной при рождении вселенной. У кого-то она совсем зыбкая у кого-то наоборот. Это зависит от многих факторов, в том числе от силы сознания человека…
— Подожди-ка, — прервал ангела Василий, — я вдруг задумался… А почему я такой? Почему я разговариваю сейчас с тобой, с ним, — он кивнул на SAMSUNGа, — в чем тут дело?
— Все правильно, ты разительно отличаешься от других людей. Ты — свободный!
— Свободный? Я? Но почему?
— Потому что твоего кирпича сознания нет в стене!
— Что значит — нет? Почему нет?
— Так случилось, что один из нас, допустил ошибку и в свое время, при твоем рождении, не вставил твой кирпич в стену. Почему он этого не сделал — я не знаю. Возможно, просто забыл, возможно, это был чей-то умысел, очень даже может быть, что это было тщательно кем-то подготовлено. Но факт есть факт! Ты остался свободным и теперь находишься в антиположном отношении со всеми людьми. Ты такой же как они, но ты не ограничен.
— И что это мне дает?
— Пожалуй, многое, — осторожно проговорил Ангел.
— А где находится эта стена сознания? — прищурился Василий.
— На границе миров… В необъективном мире этой вселенной.
— И мы можем туда попасть? — заинтересовался, вдруг Василий.
— Можем.
— Значит, сегодня вечером мы отправимся туда! — решительно наметил свободный гражданин. Он вышел из комнаты и направился в ванную принимать душ. Прохладная вода принесла облегчение и дала покой мыслям, переполнявшим мозг. Василий долго стоял под струящимися из смесителя нитями воды, пока кожа не покрылась пупырышками и горящее от летней жары тело не остыло, требуя новой порции тепла. Насухо вытершись, Василий ощущая дремотную слабость, отправился спать, он укутался одеялом и быстро погрузился в мир сна, а Ангел с холодильником тем временем, продолжали беседу.
— Ангел, — гудел холодильник, прохаживаясь по комнате, — объясни мне кто я?
— Ты — его фантазия.
— Значит, меня в действительности нет?
Ангел задумался.
— Один древний философ сказал: — Я мыслю, следовательно — я существую! Выходит и ты существуешь.
— Правда? — недоверчиво холодильник остановился, развернувшись к небесному созданию.
— Подумай сам, как тебя может не быть, если ты сам задаешь мне этот вопрос?
— Действительно. Значит, я есть?
— Есть.
— А мое сознание? Откуда оно взялось?
— Этого я не знаю, — искренне ответил ангел.
— Хорошо, допустим, я существую только по тому, что он, — холодильник махнул дверцей сторону комнаты, где спал Василий, — свободный человек и я его ожившая фантазия? Я правильно понимаю?
— Это именно так!
— Но ведь я обладаю собственным сознанием?
— Надо полагать, — согласился Ангел.
— А кто меня наделил им?
— Вероятнее всего он, — ангел скосился в сторону комнаты.
— Выходит, — рассудил SAMSUNG, — что он мой создатель и, следовательно — Бог?
— Я не могу ответить на это ничего.
— Почему же?
— Потому что это уникальный случай и подобного не было никогда. Ты задаешь мне вопросы, которые начинают меня пугать. Я уже и сам не знаю, кто тут создатель, а кто создания. Для меня БОГ один и я исполняю его волю. Чью волю исполняешь ты, и зачем ты появился? я не знаю.
— А что если, — предположил холодильник, — что если ты, тоже лишь чья-то фантазия?
Ангел задумался, заискрился нежно и расправил крылья, впитав проникающий в комнату солнечный свет. На мгновенье повисла странная прозрачная тишина и казалось мир вокруг замер. Белокрылое создание оторвалось от пола, зависло в воздухе и сказало:
— Наверное, я ЕГО фантазия. Или создание. А может это одно и то же? — он пожал плечами, — Я думаю, твое сознание пришло, как и сознание каждого человека из великого ничего. Больше ему неоткуда было взяться. Но это не значит что твой создатель Василий. Хотя ты появился именно потому, что он так захотел.
— Это ты исполнил его волю?
— В этом случае не я.
— А кто?
— Не знаю. И это очень странно. Я, признаться, и не задумывался об этом. Но мне кажется ты, как и все в мире возник по воле божьей! Ведь по воле же божьей свободный человек наделен невероятными возможностями и свободой. У нас высших были лишь предположения относительно могущества свободного человека, но проверить мы этого не могли.
— Почему? — удивился SAMSUNG, — вы могли нарочно выбрать человека и не класть его кирпич сознания в стену.
— Не могли. Я же объяснял. Это наша функция. Жизненная функция! Мы не властны выбирать — класть или не класть! Это так же невозможно, как человеку решать дышать или не дышать, а тебе… тебе… быть холодильником или не быть!
— Но как-то ведь это произошло?
— Да, — согласился ангел, — но как и почему, никто не знает. Это великая загадка.
Оба замолчали и каждый начал думать о чем-то своем. Холодильник встал у стены, размышляя про себя о мироздании и своей в нем роли. Ангел же, став почти прозрачным, впитывал в себя любовь и благоденствие, тонким эфиром струящиеся в пространстве. Ему грустно было осознавать, что с каждым годом, с каждым днем, любви в мире становится все меньше, а благоденствия вообще почти не осталось, а то, что излучается людьми как благоденствие не оно вовсе, а пустой непитательный суррогат. Но зато все больше в мире грубости и насилия, чья энергия разрушительна для тонкого существа ангелов. Но ведь и эта энергия нужна высшим существам — демонам и бесам, которые так же нуждаются в пище? Об этом краешком сознания думал ангел, понимая, что устроено все правильно, но только не сбалансировано. А еще он чувствовал, что не договорил с холодильником, что осталось что-то невысказанное хоть и почти осознанное ими обоими, и еще думалось ангелу, что SAMSUNG — философ.
Вера Лисичкина отсев от всей компании поодаль тихо плакала, отвернувшись к прозрачной воде плещущейся о серые бетонные ступени. Возле двери ведущей некогда в отделение милиции, исчезнувшем неизвестно куда вместе со всей Москвой, стоял Богдан Мамедов. Рядом с ним, огородив вора-рецидивиста полукругом, находились Гор, Метатрон и Носфературс. Со стороны могло показаться, что это обыкновенная троица бандитов-рекэтиров, намеревающаяся разделаться с мини-бизнесменом подторговывающем мандаринами на мелкооптовом рынке и не желающем платить, установленную бандитскую таксу. Лицо Мамедова выражало такой испуг, словно ему живописно, во всех подробностях рассказывали о предстоящей экзекуции, включающей в себя не только избиение, но еще и страшные, зверские пытки. На самом деле троица объясняла Богдану, кто он есть такой на самом деле. Вернее кем он был до того как вслед за Носфературсом ушел в отчужденцы.
— Альерфлюаристент или Альтерстент это помощник ангела в нематериальной сфере. Проводник его! Понимаешь? — говорил Метатрон, глядя Мамедову в глаза.
— Нет, — пугливо вжимался в дверь Богдан, — ничего я не понимаю.
— Это как его второе я, как внутренний голос. Только они все же разные личности. Не одно и то же. Вот представь себе компьютер и пользователя перед ним…
— Я в электронике не понимаю, — отмахнулся Богдан.
— Ну, представь хоть что угодно… хоть строительный кран!
— Кран? — Мамедов напрягся и тут же представил себе кран и сидящую в его кабине бывшую свою сожительницу Клавдию. От этого воспоминания по телу уголовника прошел неприятный озноб, а на языке он вдруг ощутил омерзительный кислый привкус, врезавшийся в память навсегда. Богдан поморщился и уточнил, — Какой кран? Высотный?
— Любой. Дело не в этом. Так вот, тот кто краном управляет — Ангел, а Альтерстент это сам кран! Понял?
