Тут уже засмеялся Володя.
Ефим уперся ногой в череп медведя и выдернул топор:
– Во, засадил! Давай перевернем.
Парни перевернули зверя.
Стоило ему рухнуть на спину, как Ефим, не говоря не слова, тут же отрубил ему башку:
– Вот теперь, точно, не поднимется! – Он ногой отодвинул голову от туши.
Вова выдернул обломок копья:
– Жалко – хорошая была машина.
– Кто? Медведь? – Ефим по-дурацки хихикнул.
– Да нет – рогатина, – улыбнулся в ответ Володя.
Ефим хлопнул друга по плечу:
– Пошли Машку с дерева снимать, охотник! Надеюсь, он один приходил.
– Пошли.
– Вот урод! – всё ещё бурчал Ефим, оглядываясь на Мишу.
– А черенок-то не выдержал, – Вова пнул ногой обломок древка, всё ещё сожалея о своем оружие.
– Они нам вечно брак подсовывают! – поддержал Ефим. – Маха! Ты жива?!
– Вот, сука! Действительно, урод! Носки сгорели! – Вова бросился к огню, пытаясь спасти носки.
– Мои носочки! – крикнул Ефим. – Сволочь!
Вова на вытянутой руке держал обгорелые наглухо носки Ефима.
– А твои где?
– А мои – на Машке!
– Вот, сволочь!
– Больше, кажись, ничего не сгорело.
– Ну, сволочь же! – Ефим взял носки. – Ну, ты скажи! У меня теперь лапки мерзнуть будут! – полушутя, полусожалея, причитал Ефим. – Убил бы, гада!
– А ты что сделал? – Вова подопнул к Ефиму отрубленную лапу.
– А? Как я его?! – Ефим смотрел на обрубок. – Классически! С разворотом!
– Красиво, было! Я думал, тебе хана, когда он прыгнул!
– Ну, щас! Хана! Да я таких пачками глушил! – Ефим расплылся в улыбке.
– Сейчас сможешь одним ударом ему лапу перерубить?
– Сейчас у меня руки… А, хрен с ними с носками – живы, и это главное, – выдохнул он, почувствовав, как хочется кАа… напаскудить. – Я сейчас! Машку снимай!
Вова засмеялся:
– Давай-давай… Маха, ты как? Давай, сползай – помогу.
Дрожащую Маху Вова аккуратно поставил на землю:
– Всё нормально?
Машка заплакала.
– Ну, началось! – Вова прижал её к себе. – Завязывай, Маша! Всё нормально! Всё-всё-всё!
Он вытер ей слезки.
– А Фима где?
– Фима? – передразнил Вова. – Фима удобряет лес! У него аллергия на медведей!
И Маша, наконец-то, засмеялась:
– А у тебя?
– А у меня – запор!
– А я писать хочу, – Маша присела, не отпуская руку Володи. – Извини!
Вова вздохнул, покачал головой и поднял голову к небу.
Светало. «Гель» растворился.
– Ну, ладно, братцы!..
Вся троица сидела между шалашом и костровищем.
– Я, говорю, давайте прикинем, что здесь у нас происходит, – Вова грыз травинку. – Кто что видел?
Ефим сплюнул на землю, приподнялся и повернулся к склону.
– Вон там, по склону, – показал он пальцем, – вчера, пока вы ходили за водой, я видел старика в балахоне, который нес камень. Старик остановился, когда я свистнул, кивнул мне и исчез вон в том лесу. Я думал, приснилось. Ночью пошел отлить. Отлил. Гляжу – ты стоишь и смотришь на старика. Мы вместе стали смотреть. Старик опять шел там же, тащил камень, остановился там же, кивнул нам и ушел в лес. Ты пошел вон за то дерево, а я подбросил в костер и заглянул в шалаш, чтобы взять плащ – спать не хотелось. Да, кстати, до того я слышал, каждый раз перед появлением старика, всплески воды… как будто с горы, из впадины. Так вот, я наклоняюсь за плащом, а ты, оказывается, на месте и спишь, как ни в чем не бывало! Кто тогда пошел в лес? Я запаниковал!.. Дальше ты знаешь…
– А тень? И спираль на небе?
– Какая спираль, – Маша резко подняла голову, повернулась к Вове.
– Тень промелькнула большая, – пояснил Вова, – потом на небе появилась какая-то спираль, как будто из прозрачного геля. Ну, как объяснить?…
Вова начертил в воздухе ладонью спираль.
– Вот такая… только больше… прямо в воздухе висела..
Маша посмотрела туда, куда кивнул Вова – на, уже совсем светлое, небо.
– Я тоже видела спираль, – тихо сказала она.
Парни переглянулись.
– Когда? – спросил Ефим. – Вчера?
– Нет. Когда на скале ночевала.
– Там? – Ефим показал в ту сторону, откуда они пришли.
– Да. Ночью. Я сидела, и вдруг вижу, тихо, без звука выходит из-за горы огромная сигара…
– По земле? – перебил Ефим.
– Нет! По воздуху. Выплывает… тихо. Не летит, а тихо выходит из-за скалы. Постояла над рекой и потом – фить! – и мгновенно улетела… стала, как маленькая звездочка. Я видела, как что-то белое сзади у неё горело, как спираль, крутилась. А потом, когда она улетела, на небе остался след… как спираль… прозрачная… и расплывалась постепенно… потом исчезла. Я подумала, что это дым от мотора. Но это был не дым… да и мотора не было слышно. Фить – и унеслась, как небывало. Я думала, что с ума схожу… или мне приснилось… мне страшно было,… – у Машки заблестели глаза.
Вова, по традиции уже, обнял её и… поцеловал в макушку.
– Н-да – дела! Нам, блядь, ещё инопланетян тут не хватало! – выругался Ефим. – Может, валим отсюда! Пока ещё какой-нибудь «Вова» из леса не вышел?! Не нравится мне здесь! А?
Все, как по команде, встали и молча начали укладывать вещи.
На память Ефим отрезал от отрубленной лапы медведя три когтя:
– Потом амулеты сделаю, – заявил он и швырнул лапу к остальной туше зверя.
– А остальное? – задал вопрос Вова.
– Да пусть валяется! Я его жрать не буду! А ты? Как? А? Будешь?
Вова пожал плечами – мне он тоже не нужен.
– Ну и пусть валяется тогда!
– Согласен! – Вова вздохнул, вертя в руках обломок копья.
Примерно через три часа после «старта», речка, вдоль которой шли наши путешественники, сделала загиб влево и привела их к натоптанной тропе. В этом месте через речку было переброшено два бревна, уже порядком потертых от времени и, видимо, чьих-то ног.
– Чудеса! – сказал Ефим. – Смотрите!
Тропа, ровная как стрела, вела точно на гору, проступая даже на мелкокаменистой россыпи у вершины, хотя вершина была ох как далеко уже! А за рекой она шла также ровно вниз, как натянутая струна, без единого поворота, ныряя вдали за пригорок.
Вова посмотрел на солнце, потом на часы, покрутил рукой, кое-что прикинул:
– Точно на Юг!
– Чудеса! – ещё раз подтвердил Ефим.
– Идем?
– А что делать? – задал резонный вопрос Фима. – Есть выбор?
– Нет! – Вова глубоко набрал ноздрями воздух и резко выдохнул. – Пошли!
Все ступили на «мостик».
Еще часов пять они шли по торной, прямой и ухоженной тропе, не решаясь сделать привал, на ходу глотая воду из бурдюка и пожевывая копченое мясо. Что-то гнало их без остановки вперед. Но ни одна веточка, ни один кустик не цеплялись, ничего не мешало идти. Даже камни или валежины не попадались на тропе – всё было ухожено, расчищено и утоптано. Иди, да иди! Вот только солнце уже давно стояло в зените и палило нестерпимо. Если б не листва!..
– Найдем ручей – остановимся, – сказал Вова.
– А найдем? – Ефим шел первым, держа всю дорогу, ещё со «старта», лук наготове. Топор он заткнул за пояс за спиной.
– Куда-то же она ведет. Наверняка, к воде! А куда? – Вова шел последним, не забывая оглядываться, держа в руке меч (обломок копья, как топор у Ефима, был у него заткнут за ремень у поясницы).
– Посмотрим, – Ефим резко остановился.
– Что?! – прошептал Володя.
Тропа впереди «ныряла» куда-то на спуск.
Ефим принюхался:
– Дымом пахнет! Чуешь?
Вова задрал голову вверх, как легавая, начал втягивать воздух:
– Точно.
– Люди?
– А кто ещё?
Ефим повернулся к Вове, скривившись в улыбке:
– Кого тут только нет.
Вова развел руками.
Ефим снял с плеча ношу:
– Я пройду немного вперед, разведаю.
– Мы за тобой, – Вова тоже снял ношу. – Метрах в ста будем позади – так, чтобы всё время тебя видеть. Заметишь что-нибудь необычное, резко шагни вбок. Идет?
– Понял, – Ефим ладонью вытер губы. Перекрестился. – Ну, я пошел.
– Давай!..
Из-за дерева на тропу вышел старик в сером балахоне.
Ефим моментально вздернул лук и направил на цель, растянув до упора тетиву! По спине пробежали холодные мурашки (причем, у всех сразу!).
– Стой, батя! Не шевелись!
– Здравствуйте, – спокойно сказал старик.
– Здорово! Ты кто такой? – быстро спрашивал Ефим, держа на прицеле старика и одновременно боковым зрением разглядывая всё вокруг, чтобы заметить любое движение.
– Живу я здеся! Жду вас. Встречаю. Опусти лук – не ровен час, сорвется.
– Не сорвется! Ты один?
– Один, один… – старик стоял спокойно, нечего не делая.
Вокруг тоже было всё тихо.
Ефим ослабил натяжку, но лук совсем опускать не стал.
– Кто ты, батя?
– Живу здесь.
– Ну, это я понял. А кто ты? Чего живешь-то тут?
– Как сказать? Живу, да живу. А звать меня Ефим,… как тебя.
Ефим тут же непроизвольно снова поднял лук на старика.
– Чёт ты мне не нравишься, отец Ефим – знаешь много!
– Это есть,… – старик улыбнулся. – Не бойтесь, я плохого не сделаю. Пойдемте ко мне, я вас уже давно жду. Пообедаем.
