Если же, мы поможем им сейчас, пользуясь возможностями Горуса, 'Голоса Духов' и благоприятной ситуацией, провести в Степи работы по изменению ландшафта, а значит, и климата, научим их выращивать больше растений, пригодных в пищу, увеличим поголовье и разнообразие диких и домашних животных, тем самым накормив их досыта, то на кой Титанур им тогда Эльфийский Лес? А ещё можем научить их планировать рождаемость и предохраняться от нежелательной беременности с помощью эльфийских элексиров. Тогда не только прирост численности орков станет разумным, но и изменится отношение к детям, как к большей ценности. Это повлечёт за собой и более бережное отношение к женщинам, жизням друг друга, снизив их жестокую агрессивность.
Мы с Горусом тихо, молча сидели и переводили глаза с Еваниэли на Эдмунизэля, внимательно их слушая с просыпающейся надеждой. Вот повезло же мне иметь такую умную мать!
- Ты меня почти убедила, - задумчиво сказал Эдмунизэль после паузы обдумывания услышанного, - но существует, как мне кажется, непреодолимое препятствие. Мы не найдём добровольцев среди сильных магов Жизни, которые согласились бы отправиться в Степь, помогать оркам, тем более, что это и в самом деле опасно.
- Конечно, если ты сейчас выйдешь и крикнешь 'Эй! Кто хочет отправиться в Степь заняться ландшафтным преобразованием для орков?!', никто не согласится. Но если обстоятельно и вдумчиво объяснить, зачем это надо эльфам, я думаю, добровольцы найдутся. А об их безопасности позаботится Горус, в свою очередь, подробно рассказав, зачем это надо оркам, и как они должны высоко ценить такую помощь и оберегать, добровольно к ним пришедших эльфов.
- Хорошо, согласен, - сдался Эдмунизэль. - Но как убедить Совет Старейшин и Королеву в целесообразности такой задачи?
- А над этим, любимый, тебе придётся думать самому. Здесь я ничего не могу тебе подсказать, - с улыбкой ответила Еваниэль.
- Спасибо тебе, Счастье моё, никогда не перестаю тобой восхищаться, - нежно целуя ладонь Еваниэли, сказал Эдмунизэль.
Тут и Горус, встав со стула, приложив кулак к груди в области сердца и низко поклонившись, сказал:
- Спасибо, Еваниэль, за твою доброту и доверие.
Когда, наконец, мы с Горусом добрались до собственного дома, он на пороге, подхватив меня на руки, сказал:
- Душа моя, мы были вместе с тобой в этом доме всего одни сутки, но я всё время вспоминал о нём и ощущал его как родной дом, куда я хотел бы возвращаться и где хотел бы прожить с тобой всю жизнь. Поэтому меня ужасно напугал твой отец, заявив, что мне надо отсюда убраться, - грустно добавил он.
Обняв его за шею и прижавшись щекой к его груди, я ласково сказала:
- Горус, не печалься, теперь Эдмунизэль сумеет добиться, чтобы ты остался в Асмероне, хотя ты должен быть готов к тому, что не всем эльфам это понравится. А что касается нашего дома, то я тоже его полюбила. Надеюсь, что у нас с тобой будут дети, и мы все вместе будем здесь счастливы. И знай, я всегда буду тебе помогать в твоей нелёгкой миссии Владыки.
- Наверное, нет в мире мужчины счастливее и удачливее меня, раз мне досталась такая изумительная, необыкновенная женщина, - прошептал он, укладывая меня на кровать и жарко целуя в губы, захватнически исследуя мой рот своим языком.
- Моя... любимая... ненаглядная... желанная... - сквозь тяжёлое дыхание приговаривал он, раздевая меня и себя.
Его пальцы, губы, зубы, язык заскользили по моему лицу, шее, груди, животу, остановившись внизу, на самом чувствительном месте. В это мгновение некстати вспомнился мёртвый Владыка, и я в страхе замерла. Но тут же, одёрнула себя, ведь это же Горус, мне нечего бояться, он не сделает мне больно, я доверяю ему. И, прогнав страх, полностью отдалась этим волшебным ощущениям, когда он, облизывая, покусывая и посасывая, вызвал нестерпимое, напряжённое удовольствие. Я упёрлась ступнёй в его пах, ощущая под ней большой, твёрдый, горячий, пульсирующий ствол, и со стоном сжала пальцы ног. Он зарычал, подавшись вперёд, и потрясающий пик наслаждения пронзил меня от пяток до корней волос, вызвав крик упоительной разрядки. Короткий момент расслабленной неги вновь сменился чувственным возбуждением, реагируя на непрекращающиеся ласки Горуса. Теперь моя грудь стала предметом его особого внимания. Это воспринималось как сладкая пытка, хотелось большего, и я нетерпеливо заёрзала под ним, подаваясь навстречу, больше не в силах сдерживать желание. Он слился со мной мощным рывком, и я заглушила удовлетворённый крик, вцепившись зубами в его плечо. Сильный, глубокий, размеренный ритм подхлёстывал удовольствие, заставляя отзываться неконтролируемыми стонами и обхватив его руками и ногами, прижиматься к нему плотнее. Взрыв разрядки был такой силы, что, кажется, я на мгновение потеряла сознание, утонув в жарком, сладком наслаждении, чувствуя, как мощно и горячо излился Горус.
Опустившись рядом со мной и тесно прижав к себе хвостом, он ласково погладил моё ухо и шею, прохрипел своим, так меня волнующим, бархатным басом:
- Душа моя, ты своим пылким темпераментом сведёшь меня с ума.
- Считаешь, было бы лучше, если бы я была боле сдержанной? - всё ещё с трудом переводя дыхание, спросила я.
- Да ты что?! О такой возлюбленной можно только мечтать! - убеждённо воскликнул он.
- Горус, ты тоже самый лучший, - искренне заверила его я.
- Я знаю, - самодовольно ответил он.
И посмотрев с любовью и признательностью друг другу в глаза, мы счастливо засмеялись.
***
Два последующих месяца, до предстоящей назначенной Горусом встречи с двумя Вождями и Шаманом, мы оба были очень заняты.
Я снова занялась текстами для новых песен, новой музыкой, репетициями вместе со своими музыкантами и, ставшими уже традиционными, большими концертами для асмеронцев, в последний день декады. А то, они уже были недовольны нашим длительным молчанием, ревниво ворча, что орки интересуют меня больше, чем соотечественники.
Эдмунизэль сумел убедить Совет Старейшин оставить Горуса жить на территории Эльфийского Леса и со своими сторонниками, с большим или меньшим успехом, вёл пропагандистскую работу среди рядовых эльфов, пытаясь преодолеть их негативное отношение к оркам и происходящим событиям.
Горус изредка, ненадолго, буквально на два-три дня, уходил на охоту, а большую часть времени тратил на общение с Еваниэль, пытаясь, с её помощью осмыслить стоящие перед ним задачи по руководству степными орками, составляя и записывая на бумагу инструкции, которые он намеревался передать Вождям на предстоящей встрече. Переход от варварства к цивилизации требовал целый комплекс гигантских преобразований: экономических, политических, социальных и культурных.
- Горус, пойми, - объясняла Еваниэль, - такая степень демократии и личной свободы, как у эльфов, будут доступны оркам очень нескоро, только через много поколений, постепенно меняя традиции и менталитет, переходя от эмоционального мышления к рациональному, меняя принцип 'выживает сильнейший' - на 'выживает умнейший'. Поэтому прямое заимствование социальной эльфийской системы невозможно.
Очень многого придётся добиваться принуждением, а значит, ты должен использовать уже имеющиеся жёсткие принципы централизованной власти и деление общества орков на классы.
На вершине пирамиды власти стоишь ты, Владыка, дальше идут твои ближайшие помощники - Совет Вождей, а потом правящий класс, задача которого руководство, принуждение, контроль над принятыми тобой и Советом решениями. Затем средний класс, это ремесленники, земледельцы, скотоводы, торговцы. Низший класс, на сегодня самый многочисленный в Степи, это рабы.
В будущем, надо постепенно избавиться от класса рабов, доведя до сознания степняков, что рабы на самом деле это не выгодно. Чтобы они работали, приходится отвлекать потенциальных работников для надзора за рабами, следить, чтобы они работали с полной отдачей, чтобы не убежали, а ещё их надо кормить, поить, одевать. Только когда разумный работает ради собственной выгоды, его не надо подстёгивать, контролировать, наказывать. Когда орки осознают это, они будут готовы отказаться от рабства. Но это очень далекое будущее.
Горус слушал Еваниэль внимательно, безоговорочно ей доверяя и восхищаясь её умом, знаниями, искренним желанием помочь оркам сделать их жизнь лучше. А когда я однажды дала ему прочитать Пророчество, касающееся Еваниэль, он вообще стал относиться к ней с фанатичным мистическим трепетом, свято веря, что если бы она случайно не попала в наш Мир, разумная жизнь здесь угасла бы в ближайшее время.
К сожалению, с остальными эльфами это был напряжённый, настороженный, выжидательный, опасливый нейтралитет с обеих сторон. Фактически, кроме моих родителей, брата, сестры, Такисарэля и ещё десятка эльфов, ну, и, конечно, всех лесных орков, у Горуса здесь не было искренних союзников.
Это очень затрудняло поиск добровольцев, согласных преобразовывать орочий материк, хоть Горус и обещал им полную неприкосновенность, гарантировал уважительное и заинтересованное отношение к ним степных орков и оплату их работы кристаллами-накопителями. А работы предстояло немало. Найти места близкого к поверхности залегания грунтовых вод, и организовать в этих местах колодцы. Определить места пролегания водоотводных оросительных каналов рек к будущим плантациям со съедобными растениями. Научить пользоваться ветряными мельницами. Наметить дорожную сеть на материке так, чтобы тракты пролегали от одного источника воды до другого, охватив весь материк. И, наконец, семенами и черенками засухоустойчивых деревьев и кустарников, засадить большие территории. С помощью магов Жизни, дать возможность посадкам прижиться и бурно пойти в рост. Конечно, всю силовую работу по выкапыванию колодцев, ямок для посадки растений, вспахиванию полей или установки верстовых столбов сделали бы сами орки, но и эльфам-добровольцам предстояло немало потрудиться.
