Расседлав коней, и сняв с вьючных лошадей тюки с припасами, мы разложили маленький костер, на котором тут же зашкворчала сковородка с беконом и забулькал кофейник.
- Замечательно! - Том Сайлс вытянулся возле костра, закинув ногу на ногу, и подложив под голову седло. - Нет ничего лучше, чем вечерний привал после дня проведенного в седле!
Лейтенант хрустнул пальцами и закинул руки за голову.
- Знали бы вы, как мне этого не хватало, - Сайлс улыбнулся. - Сколько раз я просыпался посреди ночи в душной каюте на "Геркулесе", и, глядя в низкий серый потолок, мечтал о том, чтобы над моей головой вместо него оказались яркие звезды, а вместо гула моторов я слышал лишь шум ветра да шорох степных трав.
- Ага, а так же волчий вой, и жужжание москитов! - сила удара, с которой Хасс хлопнул себя по шее, могла запросто отправить простого человека в нокаут.
- Все вы городские такие, - лейтенант небрежно отмахнулся. - У моего отца было большое ранчо в Канзасе, так что я и все мои братья с раннего детства привыкли подниматься в седло до зари, и спускаться на землю уже в сумерках. Большую часть года мы спали под открытым небом, а перебирались в дом лишь тогда, когда лужи затягивало льдом.
- Я тоже вырос под открытым небом. На улицах Гамбурга, - Хасс ухмыльнулся, наливая дымящийся кофе в большую жестяную кружку. - И вспоминать об этом мне совсем не хочется.
Несмотря на всю свою показную грубость, сержант, похоже, был совсем неплохим малым, и мы бы запросто с ним поладили при других обстоятельствах.
- Давайте спать, - лейтенант поставил свою кружку на землю, и потянулся, взрыхляя шпорами землю. - Если выедем завтра пораньше, то к вечеру запросто сделаем пятьдесят миль.
Хасс отставил кружку и завозился со своей седельной сумкой. Послышался металлический звон, и на землю упала длинная стальная цепь, покрытая темными пятнами ржавчины.
- Иди сюда, скаут, - сержант деловито достал из-за пояса наручники и помахал ими в воздухе. - Я собираюсь стреножить тебя на ночь, как дикую лошадку!
Сердце бешено заколотилось у меня в груди, а все мускулы мгновенно напряглись, превратив тело в туго взведенную пружину.
- Даже не думай об этом, - процедил я сквозь крепко стиснутые зубы.
Этой ночью я собирался потихоньку ускользнуть, прихватив с собой всех лошадей, и мне совсем не хотелось, чтобы верзила расстроил мои планы.
Сержант же, судя по всему, был не против слегка поразмяться, и отвесить мне пару-тройку зуботычин, после которых я бы провалялся без чувств до самого утра, а на следующий день мучился бы от головной боли.
- Мы можем сделать это по-хорошему, без мордобоя и членовредительства, - сержант угрожающе ударил цепью по земле, подняв облачко пыли. - Или же по-плохому... Поверь, скаут, мне приходилось обламывать парней куда более норовистых чем ты.
Хасс стоял передо мной, поигрывая цепью, зажатой в левой руке, а в правом кулаке, на манер кастета, он держал наручники. Кобура с револьвером, привязанная к правому бедру, была предусмотрительно расстегнута, а на расстоянии вытянутой руки стояла винтовка, прислоненная к мешкам с поклажей.
Я медленно встал, позволив одеялу соскользнуть со спины, и попятился прочь от костра.
- Делайте, как он говорит, - приказал лейтенант. - И мы все спокойно ляжем спать.
Бросив быстрый взгляд на Сайлса, уже завернувшегося в одеяло, я понял, что помощи от него ждать не стоит. Военные всего лишь выполняли приказы, а на меня лично, по большому счету, им было просто наплевать.
- Хорошо, - сказал я, и покорно опустив голову, шагнул навстречу сержанту.
Верзила ухмыльнулся и протянул ко мне руку с наручниками. Нож Боуи выскользнул из ножен как молния. Он был до того острый, что я практически не почувствовал сопротивления кости и плоти.
С тяжелым стуком наручники упали на землю, а следом за ними, словно огромные белые личинки майского жука, посыпались и отрубленные пальцы.
Все это произошло так быстро, что Хасс даже не почувствовал боли. Он отпрянул назад, и беспалой рукой попытался выхватить из кобуры свой "Кольт Нэви", но лишь испачкал кобуру кровью, хлещущей из обрубков.
- Что за черт! - он недоуменно уставился на лежащие в пыли пальцы, и утробно зарычал.
Цепь хлестнула как плеть, с шипением рассекая воздух. Моя шляпа кувыркаясь полетела в темноту, сбитая с головы, а макушку словно обожгло раскаленным железом.
Поднырнув под левую руку сержанта, я быстро вонзил нож ему подмышку, и, не мешкая, отскочил в сторону. Даже серьезно раненный великан оставался смертельно опасным.
Сайлс лежал на своем месте неподвижно, бесстрастно наблюдая за схваткой. Краем глаза я заметил рядом с ним саблю и револьверы, однако лейтенант почему-то даже не попытался до них дотянуться.
Раненный сержант взревел как бешеный медведь. Вся левая сторона его тела стала мокрой от крови, а лицо приобрело пепельно-серый оттенок.
Сделав несколько шагов ко мне, он рухнул на колени, бросил цепь на землю и, ругаясь по-немецки, принялся собирать пальцы, рассыпанные в кровавой грязи. Каждый раз, когда он шевелил левой рукой, во все стороны летели ярко-красные горячие брызги.
- Я ждал этого, - пробормотал Сайлс, медленно поднимаясь на ноги. - Но я думал, что Хасс сумеет справиться с вами без особого труда...
- Я не хотел этого, - сказал я, отступая назад и не сводя глаз с задыхающегося великана. - Сержант сам не оставил мне выбора.
Немец тяжело завалился на бок, и уронил голову в лужу крови, которая стремительно вытекала из его огромного тела.
- Хасс думал, что с вами можно обращаться как с матросами на "Геркулесе", - губы лейтенанта превратились в тонкую бесцветную полоску под пышными пшеничными усами. - Он никогда раньше не встречался с индейцами...
Я сделал еще несколько шагов назад, так, чтобы костер был теперь между мной и Сайлсом.
- Я вас не трону, - сказал я. - Если вы не станете мне мешать.
Взгляд лейтенанта переместился на хрипящего немца, один сапог которого оказался в костре и уже начал дымиться.
- Уходите, - он махнул рукой, и устало опустился на корточки.
Рука лейтенанта оказалась в опасной близости с револьвером, торчащим из кобуры сержанта, однако он даже не попытался воспользоваться ситуацией.
- Мне придется забрать всех лошадей, - сказал я. - Не хочу, чтобы вы раньше времени вернулись на корабль.
Сайлс кивнул.
- Пару миль пешком по прерии, это будет приятная прогулка, - лейтенант тяжело вздохнул. - Жаль, конечно, что все так получилось...
Забрав оружие сержанта, я направился в темноту к лошадям. Взнуздав Маленькую Стрелу, я подвел его к костру.
- Не спешите, Сайлс, дождитесь утра, - посоветовал я. - И будьте начеку, если индейцы вас поймают, вы пожалеете, что не умерли вместе с сержантом.
К моему удивлению Хасс был все еще жив. Его дыхание стало прерывистым. Похожим на свист маленькой птички. Суровое лицо немца постепенно расслабилось, придав ему выражение спокойствия и умиротворенности.
- Тебе повезло, здоровяк, - сказал я, запрыгивая в седло. - Здесь ты можешь умереть спокойно.
Сжав коленями бока Маленькой Стрелы, я направил его в темноту, с содроганием вспоминая мистера Смита и его умертвий. Если бы старый бокор оказался поблизости, он непременно захотел бы добавить сержанта к своей омерзительной коллекции.
Аппалуза двигался шагом, внимательно глядя себе под ноги. Даже в кромешной мгле он без труда находил дорогу. Полосатые копыта неслышно ступали по земле, а за нами следом деловито топали вьючные лошади и сварливо похрапывающие армейские жеребцы.
Удалившись от костра на пару сотен ярдов, я остановил свой маленький караван, и уставился на мерцающую точку костра, которую время от времени заслоняла фигура лейтенанта, суетящегося возле раненного.
Выждав несколько минут, мы обошли место привала кругом, и не спеша затрусили в обратном направлении, к стоящему на реке "Геркулесу".
К реке я вернулся уже глубокой ночью. До рассвета оставалось еще несколько часов, так что можно было не торопясь подготовиться к выполнению нашего с Шеймусом плана.
Стреножив коней в невидимой с берега лощине, я разделся до набедренной повязки, и, оставив при себе лишь нож и мешочек с оберегами, спустился по топкому илистому берегу к самой воде.
На черной глади реки рядочком выстроились сияющие огнями громады пароходов. С расстояния в полмили я мог отлично видеть прохаживающихся по палубам часовых, вооруженных ружьями, и вороненые стволы пулеметов, поблескивающих в свете фонарей.
Раздвинув прибрежные камыши, я сразу же провалился по щиколотку в скользкий ил. Вода оказалась ледяной, но это было даже к лучшему - можно было не опасаться наткнуться на клубок водяных змей, нежащихся на мелководье.
Оттолкнувшись босыми ногами от песчаного дна, я осторожно заскользил в направлении "Геркулеса", стараясь производить как можно меньше шума, и не выдать себя неосторожным всплеском.
