Ирина Солодченко - МУХА НА ВЕТРОВОМ СТЕКЛЕ

Через 5 минут Таська все еще со спутанными волосами, но уже в темной миди-юбке и бирюзовой блузке с рюшами, колдует над чайником.

– Ну что, сегодня ты жвава, судя по погоде?

Оранжевое солнце так приветливо выползает из-за соседнего дома! И зовет, и манит на улицу… Куда угодно – на речку, в лес, в поле, только не на работу. Светило проникает в кухню сквозь новые занавески в разводах канареечного цвета, которые были бы даже уместны, если бы не дурацкие бантики по бокам.

– Млява…

Погоди… Что это? Кудряшки золотистые?

– Да уже пару недель… – застенчиво усмехается Тася.

Как говорил Марк Рудинштейн, за 15 лет совместной жизни исчерпывается список, по которому можно сказать «я тебя люблю». Старина прав на все 100: последние года два он даже побаивается целовать свою долгоиграющую супругу, не говоря уже о чем-то большем. Каждый раз такое чувство, будто целует сестру…

– Таська, и мне чай! – неожиданно для самого себя вскрикнул фальцетом.

– Таська на базаре семочками торгует…

– Ну какая из тебя Света? – попытался допечь. – Ты – реально Тася. Света сказала бы «семечками»… Да Света и слова такого не знает «семечки»! Какая пошлость: семечки!

Кто такая жена? Надсмотрщик… Туда не иди, сюда не ходи… Толяныч все объясняет на примере мира животных. Дома не строят – раз. Вырыл нору, перебежал в другой лес – выкопал другую землянку и ни к чему не привязан. А люди капитальным жильем привязывают себя к местности. Животные постоянно меняют подружек – два. А люди женятся и тем самым сковывают себя имуществом и заодно пресловутыми семейными ценностями. Нажитое совместно добро приходится делить, а оно часто не делится. Вот так и живут… И он тоже попал в эту западню. После КПИ его направили на завод в родной город, где Таська работала табельщицей, а теща – крупным профсоюзным деятелем. Крутнувшись, перед самым развалом страны, мамаша успела выбить молодой семье эту квартиру. Вот решится он на развод, а уходить куда? В никуда… Две однокомнатные на двушку не купишь. Тем более, еще есть Илонка.

А он тут – чужой… Пока был менеджером, как-то терпели для мебели, а теперь, когда покатился по наклонной, отец семейства – никто. Ну надоело ему менеджером! Ну хочется попробовать чего-то другого! Так нет. Под соусом «кормить семью» он ОБЯЗАН горбатиться. Таська тоже не всегда такая отмороженная. Иногда бурчит, что из-за него ей приходится «крутиться», как она называет свои махинации. А Илонкино образование – это реально неорабство, тут не поспоришь. Сколько вбухали бабла в ее горное образование, а работает в результате парикмахершей. А куда она пойдет работать? В шахту? Маркшейдером?

… А супруга уже вовсю трещит с Линдой Ивановной, прижав к уху Nokia последней модели. Вот уж где луч света в темном царстве! Эта Линда Ивановна – замечательная личность, с которой приятельницы крутят шахеры-махеры на фирме по производству пластиковых окон. Таська там – завскладом, а Линда Ивановна (по паспорту Лидия Ивановна) – финансовый директор. Худенькая юркая глиста, вечно в малиновых юбочках и заправленных под пояс просторных блузах с обязательным атрибутом – солдатским ремнем и высокими каблуками. Подружки, мать вашу… Ситуативные подружки. У Таськи они меняются в зависимости от того, с кем приходится воровать. Ядреный электорат президента Януковича.

– Что там Линда Ивановна? – спросил подчеркнуто-бодряцки. Супруга уже на выходе, мазюкает помадой по губам, как всегда неумело. – Кстати, Света сначала аккуратно обвела бы губы карандашом…

– Вчера купила кухонный гарнитур, весь день ходила по рукам, всех грузчиков обошла, и в итоге позвала наших ребят со склада, и они ей затащили. Она не бездомная пропасть, чтобы всем платить.

У Линды Ивановны две отличительные особенности: несусветный лексикон и неимоверная скупость. За эти «весь день ходила по рукам, всех грузчиков обошла» любой юморист женился бы на ней, чтобы всегда иметь под рукой кладезь дохода. Супруг Линды Ивановны хорошо рисует и пишетдружеский саржи в обедний перерыв. Хала выцвелых волос, лет под 50, лицо хитренькое как у лисички. Прав Толяныч: с возрастом на лице высвечивается все нутро. А какое у него лицо, by the way? Стандарт мужской красоты: длинный ровный нос, тонкий у основания и чуть расширенный на кончике, прямые брови, продолговатый овал. Классика!

За годы общения с Линдой Ивановной, он сам перебрал ее лексикон и уже несколько лет успешно им пользовался в качестве сленга.

– Вот скажи, на чем держится наша семья? – спросил, лениво вдавливая рассыпающийся черный хлеб в кусок замороженного белого масла.

– На мне, – парировала супруга, поднаторевшая за годы совместной жизни.

– Не гвозди. Лучше сказать: на метраже.

– Что еще за метраж?

– Эх ты, мужичка… Но сегодня я добрый. Толяныч считает, что полигамию пора возвращать.

– Шо? Какая такая пигамия?

– Полигамия, темень… Учишь тебя учишь… Жизнь на это положил. Лучшие годы тебе отдал! Это аки многоженство.

– Потому что у нас это будет выглядеть так: муж перед телевизором валяется и пиво пьет, а три жены на него работают на шести работах. Сегодня я допоздна… Отгрузок много…

И удалилась.

А это идея!… Про пиво. В законный выходной можно спокойно поскучать с банкой перед телевизором. Можно даже позвать соседа Лешку. Но с Лешкой – тоскливо… Нет диалога. Они с Тамарой живут next door. В гости к ним никто никогда не стучится, даже голимые подружки. Сошлись два одиночества… А двое рожденных в этом печальной союзе детей тухнут вместе со своими родителями. Он даже видел, как в прошлом году на 1 Мая все это скучное семейство в полном составе обреченно брело в лес на пикник с корзинками в руках… Нет, лучше не разводить зеленую меланхолию… Обойдемся без Лешки…

Так чем же занять пустые дни? Завести телку? Так на нее деньги нужны, да и хлопотно все это… И не мальчик он, чтобы прятаться по подворотням и тайно пробираться на конспиративные квартиры.

А тут еще и ногу подвернул, как на зло… Но он не лох какой. Две отдушины в арсенале! Первая – футбол. Как-то в пивбаре судьба столкнула с Сашей Осликовым. Несмотря на смешную фамилию и соответствующее погоняло Ослик – пацан что надо, с некоторыми, так сказать, понятиями. Год назад он нашел за городом заброшенное футбольное поле, и в несколько субботников ребята навели там порядок и теперь съезжаются два-три раза в неделю погонять мячик. Работает Ослик директором филиала по торговле колбасой, а до этого отбывал службу в армии, где выслужился до майора. Свое «дезертирство» объяснял деморализацией украинских вооруженных сил. Но основным лейтмотивом его отставки стал какой-то полковник, который достал Ослика до такой степени, что у пацана тело покрылось красными пятнами на нервной почве. Причем этот полковник нигде ни одной подписи не поставил и любил перекладывать ответственность на подчиненных. Короче, товарищ по службе, удравший из армии чуток раньше, предложил колбасный филиал, и Ослик быстро согласился, о чем теперь никак не жалеет. На кого похож Ослик? Да как-то никто не вспоминается… Коренастый, невысокий, плотного телосложения… Ходит как бычок, немного нагнувшись. Так вроде пацан неплохой, но четыре пунктика: 1) голосовал за Партию регионов (соответственно сторонников Оранжевой революции презирал); 2) немного жлобистый (и в этом, наверняка, кроется главная причина его отставки); 3) золотая цепь на шее; 4) выступает за смертную казнь… Что ж… Ослик – парень простой и хваткий… Из серии ушлых. Такие своего не упустят. Главный принцип – все под себя, все для семьи. Ведь семья, учит общество, это то, ради чего можно и соседа зарезать. Главное, это потом объяснить волшебными словами – «ради семьи». И все рты закроются. Тебя все поймут. Друга предал? Так это ж ради семьи!… Подставил сослуживца? Ради семьи! По трупам прошелся? Ради семьи… Живете на откатах? Для семьи!

А вот ему проворности не хватает… И подходили, и приглашали провернуть дельце за спиной начальства, так нет… Кстати, потом тех проворных и увольняли в первую очередь… Или же они существенно продвигались по карьерной лестнице. За примерами далеко ходить не надо. Таська меняет работы строго раз в три года. Проворуется – и ищет другое хлебное место. Как-то одна из ее временных подружек-махинаторш так о ней отозвалась: «меры не знает». Умный Толяныч весь этот хмуреж объясняет следующим образом: слишком большая разница в доходах раба и хозяина. В Украине труд стоит копейки, отчего собственники получают сверхдоходы. Вот и пригодилась рабам сноровка, выработавшаяся в советские времена – обманывать хозяина, подворовывать, тащить, что плохо лежит. Толяныч как-то ездил во Францию и разговорился там с владельцем пиццерии, который в поварском колпаке накладывал еду в тарелки, как простой смертный. Толяныч от удивления хлебало разинул. А француз рассказал ему, что он снимает квартиру, потому что не может себе позволить собственную недвижимость. А почему? А потому что вынужден по закону платить высокую зарплату своим сотрудникам. Не надо быть великим экономистом, чтобы понимать, что если отдельные лица зарабатывают на энергоносителях миллиарды, то за эти самые энергоносители переплачивают конечные потребители. Вот и вся арифметика. Поэтому Толяныч ненавидел экономику и читал эту науку совершенно притянутой за уши. Никто из «великих» экономистов не предрек ни один кризис, зато когда таковые разражаются, тогда они предсказывают их каждый день 10 лет подряд, пока не забудется. Поэтому вся эта лабуда с энергоносителями и контрактами – для лохов, то есть населения, которое если интересуется этим вопросом, то должно спросить, откуда миллиарды. Но на современном этапе развития общества это вопросы в никуда, потому что пропаганда, промывка мозгов и неудачные революции уже сформировали общественное мнение: состоятельные – от Бога, бедные – неудачники.