Тед приплывает в Нассау с шестью с половиной миллионами. Прибегает к услугам местного адвоката. Тот выходит на Багамский Коммерческий банк. Тед наносит туда визит и открывает счет для «Эскалибура». Служащий советует заодно открыть и личный счет для всех комиссионных, поступающих от фонда.
Не сходя с места, Тед решает, что на сей раз он заслужил приличную компенсацию, и просит банкира перевести пять с половиной миллионов на счет «Эскалибура», а миллион — на его личный счет.
И Джерри, прослышав о размере полученных Петерсоном комиссионных, переживает, угрожает и Теду и его семье тяжкими телесными повреждениями, если деньги не вернутся.
И тут Петерсон бьет козырной картой. У него накопилась обширная коллекция записей бесед с Джерри, которую Тед готов обнародовать, если ему не оставят миллион. А вдобавок он требует и ежемесячную ренту в пятнадцать тысяч, чтобы поправить дела.
Слышали бы вы, мистер Баллентайн, как эти двое наезжали друг на друга. Что ни слово — угроза и ответный оскал.
Должен признаться, я долго не понимал, отчего Тед просто не удрал с деньгами, пока не прослушал кассету, на которой Джерри убедил Петерсона, что проделает с его детьми нечто неописуемое, если тот внезапно скроется. Даже такому безнравственному подонку, как Тед Петерсон, пришлось принять подобную угрозу во внимание и остаться в Оупд-Гринвиче.
Джерри хотел было выкрикнуть протестующую реплику, но под недобрым всполохом взгляда Баллентайна притих.
— И вот у Петерсона возникла проблема. Сам он по-прежнему должен шестьсот штук. И хотя на оффшорном счету лежит миллион, Тед знает, что, стоит только прикоснуться к деньгам, и Шуберт его убьет. Проблема возникла и у Джерри: он понимает, что «приватизированный» Тедом миллион принадлежит так называемым «инвесторам», а эти джентльмены не любят, когда их обкрадывают.
Но тут на сцене появляюсь я, и Джерри понимает, как можно решить проблему с Петерсоном. Не успеете сказать «чух-чух», как Тед попадает под поезд, я становлюсь новым курьером, а бандиты Джерри дважды вламываются в дом покойного, чтобы найти кассеты — которые, как вы теперь узнали, все это время хранились в другом месте.
Я сажусь.
— Вот и вся история, мистер Баллентайн, полностью соответствующая записям на двадцати кассетах в кейсе. Очень интересно будет послушать, особенно федералам…
Джерри вскакивает в полный рост.
— Я хочу кое-что сказать! — орет он.
— И слушать не хочу — возражает Баллентайн.
— Но я всё равно скажу, мать вашу, нравится ли вам или нет…
Лицо Баллентайна исказила злоба, но голос остался сдержанным:
— Замолчи, тебе нечего сказать. Сядь.
Шуберт глянул на дверь, как будто собираясь испытать ее на прочность. Второй Громила покачивает головой, словно говоря: «Лучше не пробуй». И Джерри обессиленно осел в кресло.
Баллентайн снова взглянул на меня:
— И что, мистер Аллен, на этом истории конец?
Невольно улыбаюсь, неожиданно услышав перед собственной фамилией уважительное «мистер».
— Нет, сэр. Как вы сами писали в своем бестселлере, «в бизнесе никогда не бывает только одной, единственной истории, историй много». И если бы кассеты достались журналистам или полицейским, то события выглядели бы так, как я их описывал — с катастрофическими для вас последствиями.
Однако во избежание столь негативного исхода, историю можно подредактировать. В конце концов нет никаких документов, подтверждающих связь «Баллентайн Индастриз» с «Эскалибуром» или с оффшорными счетами.
Вот какую версию для печати я предлагаю: Джерри основал фонд «Эскалибур» лично. Привлек к работе Теда. Они открыли счет в банке на Больших Каймановых островах. Использовали «Микромагну», чтобы отмыть деньги. Поссорились из-за них. Джерри пихнул Теда под поезд.
Точка.
Шуберт снова вскочил с места. Но Баллентайн лишь ткнул в него пальцем, и Шуберт сел.
— Интересный сценарий, — заметил Баллентайн. — Но разве при этом не раскроются личности инвесторов, чьи деньги хранятся в оффшоре?
— Но с какой стати? Деньги отмыты, записей о личных вкладах нет, и даже если Джерри назовет имена, то где доказательства?
— Мне нравится идея, — согласился Баллентайн, — но как же фонд?
— Да, здесь перед вами возникает целый ряд новых проблем, каждая из которых, впрочем, легко решаема. Вы связываетесь со своими инвесторами и сообщаете, что вернете деньги с десятипроцентной компенсацией, поскольку выяснилось, что Джерри Шуберт, ваша правая рука, с которым вы обходились, как с родным сыном, уворовал изрядный куш.
— Ну вот это уж полный бред, — прогремел Джерри, — Ален сам ворует! И у меня имеются доказательства!
Шуберт вскочил, порылся в нагрудном кармане и вытащил лист бумаги, которым помахал перед Баллентайном с лихорадочным отчаянием.
— Вот факс от нашего адвоката из Нассау! Здесь говорится, что со счетов «Эскалибура» пропало больше миллиона долларов от суммы, с которой работал Ален!
Баллентайн выхватил факс у Джерри. Изучив бумагу, посмотрел мне в глаза и спросил:
— Это правда? Миллион?
— Да, сэр. Совершенно верно. Со счета «Эскалибура» пропал один миллион… но отнюдь не бесследно, поскольку все средства находятся на личном счете Джерри Шуберта.
Тот бросился на меня. Но между нами встал Второй Громила и быстро утихомирил Шуберта.
— Мистер Би!.. Джек!.. Он же врет, мать его! Я же никогда, никогда и думать не смел, чтобы вас обкрадывать!..
Достаю из кейса набитый квитанциями конверт:
— Мистер Баллентайн, он сам попросил меня открыть счет на его имя…
— Ах ты говнюк! — заорал Джерри.
— Внутри — его расчетная книжка и копии всех вкладов, которые он требовал делать на его личный счет. Для справки: двадцать процентов от всех средств. Но не все так страшно: я вел точные записи всех взносов ваших инвесторов — всякий раз, когда делался вклад, я следил, чтобы в квитанции стояло имя жертвователя. Так что сложностей с возвратом средств у вас не возникнет. Просто добавьте по двадцать процентов к каждой причитающейся сумме… и, конечно, десять процентов компенсации.
— А сколько я должен вам, мистер Аллен?
— Дойдет очередь и до меня. Сперва — о миссис Петерсон. Она просила меня переговорить с вами от ее лица. В последнее время, как вы наверняка понимаете, ее жизнь наполнилась множеством испытаний. Единственного кормильца семьи бросили под поезд. Дом дважды перерыли. Какие-то негодяи следят за детьми. И к тому же у нее есть доказательства, способные навсегда лишить вас свободы, сэр. Но поверьте: вдова просит лишь, чтобы ее оставили в покое. И незначительную компенсацию за утраты. Перейдем к цифрам, которые мне представляются весьма разумными. Миллион, лежащий на оффшорном счете Петерсона, остается у вдовы. Так семья сможет выбраться из долгов, оставшихся после Теда, и рассчитаться по первому ипотечному кредиту. Кроме того, Мэг хотелось бы получить еще один миллион, который она планирует вложить в очаровательный трастово-инвестиционный фонд, чтобы обеспечить разумные ежегодные поступления для себя и своих детей.
— А как же кассеты? — спросил Баллентайн.
— Этот комплект пусть останется у вас. Оригиналы будут храниться в надежном месте с распоряжением о немедленной доставке их федералам в случае моей насильственной смерти или гибели миссис Петерсон. Но ведь этого не случится, правда?
— Откуда мне знать, что вы никогда больше не попытаетесь шантажировать меня кассетами?!
— Честно говоря, после сегодняшнего дня мне никогда больше, при всем моем уважении, не хотелось бы с вами встречаться. А миссис Петерсон попросту не желает вас видеть. Итак… — я достал мобильник, — договорились?
— Запросы немалые.
— Вам нужно найти всего три миллиона, чтобы покрыть расходы миссис Петерсон и рассчитаться с инвесторами. Но ведь подобная сумма — не такая уж и великая плата за жизнь и свободу. К тому же, что такое три миллиона для Джека Баллентайна?
Тот обессиленно покачал головой:
— Давайте телефон.
— Номер уже набран. Нужно просто нажать кнопку.
Баллентайн так и сделал.
— Миссис Петерсон? Говорит Джек Баллентайн. Я только что провел напряженные переговоры с вашим представителем, мистером Алленом. С радостью сообщаю, что мы согласны на ваши условия. Передаю трубку мистеру Аллену. — И Баллентайн вернул мне телефон.
— Привет, Мэг.
В голосе вдовы сквозило потрясение:
— Он и впрямь согласился на все условия? Я взглянул на Баллентайна:
— Человек слова.
— Должно быть, ты привел невероятно убедительные аргументы, Нед.
— Мне оставалось играть теми картами, что выпали. А ты выдала мне четыре туза. Как с тобой обращаются Фил и Винни?
— Отлично. Вот только заставляют слушать старые альбомы Эла Мартино.
