- Донна…
- Митч! Можешь убрать здесь! – Донна сжала руку Сары и заглянула ей прямо в глаза. – Если тебе нужна эта поездка – езжай. Но не забудь принять то решение, от которого ты потом не будешь каждое утро просыпаться с невыносимой болью где-то здесь, - она дотронулась до места, где у Сары находилось сердце. – Потому что это самая невыносимая мука на Земле.
Она поцеловала Сару в лоб и ушла вглубь кафе, оставив Сару наедине с собой. Наедине со своими страхами и слезами, которыми теперь наполнились её глаза.
Глава 19
Макс бросил на столик ключи от машины и посмотрел на часы: семь утра. Мама и Дженнифер, наверняка, ещё спят. Он не поехал в свою квартиру, он вообще редко когда там был. Но сейчас, когда, казалось бы, для того, чтобы остаться одному в месте, которое он приобрел специально для этого, самое подходящее время, он просто снова вернулся домой, туда, где была его семья.
Макс вздохнул и пошел наверх. Ему срочно нужен душ. И притом, холодный.
Какого хрена сегодня вообще произошло? Не считая того, что сестра его лучшего друга и лучшая подруга его сестры выставила его за дверь ни свет ни заря? Ах да, он с ней переспал. Отлично. Молодец, Макс. Теперь тебе придется как-то смотреть в глаза Дилану и выслушивать нравоучения от Дженнифер, которой Сара, определенно все расскажет. Если уже не рассказала. Ему казалось, что это вообще является излюбленным занятием всех особ женского пола.
Хотя, зная Сару, он мог бы почти с уверенностью сказать, что вряд ли она тут же побежит все докладывать своей подруге. Особенно, если эта самая подруга – его родная сестра. Он помнил её наполненные болью глаза и дрожащие губы, когда целовал её. Помнил каждое её движение, которое было сделано с осторожностью и неуверенностью. А потом и её слезы.
Слезы. Она плакала. Макс ощущал их соль у себя во рту, когда целовал её, но тогда это не казалось ему каким-то неправильным, тогда он думал, что просто сможет дать Саре понять, что она не права. Не права в том, что напрочь забывает про свои чувства и желания. Что отталкивает его, даже не предоставляя ему ни единого шанса помочь ей. Он думал так до тех пор, пока он не увидел её глаза, в которых читалась одна лишь безысходность. Ей, действительно, было больно. И от этого ему стало страшно. Она просто посмотрела ему в глаза и попросила его уйти. Она не стала кричать или чем-то кидаться в него. Он не стал невольным свидетелем её нервного срыва и истерических рыданий. Во всем её поведении он не увидел ни грамма злости или обиды, и именно это послужило той самой причиной, по которой он не стал ей возражать.
Он ушел. Не проронив ни слова. Он не стал спорить с ней, или пытаться что-то объяснить. Не стал настаивать на своём мнении. Он не остался рядом, чтобы успокоить её и заверить в том, что он никогда и ни под каким предлогом не причинит ей вреда. Он хотел бы так сделать, но не мог. Потому что она плакала из-за него, а это означает, что Макс не сдержал обещание, которое дал, и надломил что-то у неё внутри. Её спокойствие было для него страшнее любого скандала, и он чувствовал, что во всей этой истории не было ни малейшего оттенка какой-либо беззаботности. Это была не просто ночь, и они оба прекрасно это осознавали.
Но что, черт его подери, он хотел всем этим доказать? Что Сара может чувствовать? Что она может жить, мечтать и быть счастливой? Или что между ними уже давно существует нечто более серьезное, чем простая дружба? Переспав друг с другом, они оба лишь получили подтверждение тому, что у них у обоих есть чувства, иначе бы все это просто не значило бы для них ровным счетом ничего.
Но для них значило. Для Макса значило. Он не хотел терять её, но в то же время, не хотел делать ей ещё больнее. Она не заслужила этого.
- Черт! – Он громко выругался, швырнув маленький теннисный мячик в раскрытое окно.
- Вау, - Макс обернулся на голос, - а если ты попал кому-нибудь по голове? – Дженнифер стояла в проеме двери и смотрела на обезумевшего брата.
- Почему ты не в постели?
Она удивленно вскинула бровь.
- Сегодня вообще-то среда, и в отличие от твоей ленивой задницы, я работаю.
Он усмехнулся.
- Я тоже работаю.
- Но мне по статусу не положено приходить, когда мне вздумается и уходить, когда появятся более важные дела.
Макс блаженно улыбнулся.
- Просто у тебя нет Мэди.
Дженнифер закатила глаза и вышла из комнаты.
- Просто я не босс.
- А кто тебе мешает им стать? – Макс направился следом за сестрой. – Ты даже не представляешь, какой талант зарываешь в землю.
- Я не зарываю его, - она подошла к автомату с кофе, - у меня нет таких гениальных организаторских способностей, как у тебя, поэтому я просто делаю то, что мне нравится, работаю обыкновенным дизайнером.
- Вот и снова ты говоришь обыкновенным, в то время, как твои проекты просто нереально круты.
Дженнифер улыбнулась.
- Первый раз слышу от тебя словосочетание «нереально круты».
Макс пожал плечами.
- Оно подошло к ситуации, - он бросил на сестру серьезный взгляд, - и не переводи тему.
- Я не перевожу, - она повернулась к нему, - кофе будешь?
- Да, - Макс вздохнул, - я бы сейчас выпил чашек шесть, - он зевнул, а затем потер глаза.
Её бровь взлетела вверх, а затем она прищурилась.
- Ты же не ночевал дома, ведь так? - Её вопрос застал его врасплох, но он просто кивнул.
Она поставила перед его носом чашку с ароматным черным кофе и залезла на стул напротив него. Её пристальный взгляд заставил его поднять глаза вверх. Они тут же встретились с горящими голубыми глазами.
- Что?
- Как это, что? Ты разве не собираешься рассказать мне, где был всю ночь?
У твоей лучшей подруги.
- Нет, - он сделал глоток.
- Макс.
- Кофе вкусный. Сделаешь ещё чашечку? Ай! За что?!
Макс одернул руку, по которой получил затрещину от сестры, а затем увидел, как её глаза сузились.
- За то, что не хочешь рассказывать мне, что делал сегодня ночью.
- С каких пор мы делимся подробностями своей личной жизни? - Дженнифер сложила руки на груди, в её взгляде будто бы ясно читалось что-то типа «ты серьезно?». – Послушай, - Макс понял, что нужно заходить с другой стороны, иначе ему не избежать второй затрещины, - я же не твоя подружка, верно? Это женщины любят делиться всякими бреднями наподобие «я провела этот вечер с самым прекрасным мужчиной на Земле» или «ты знаешь, что сегодня было?», мужчины этим не увлекаются.
- О, ну, конечно же, нет, - Джен снова закатила глаза. – Вы вообще никогда и ничего не обсуждаете.
- Верно, детка. Мы никогда и ничего не обсуждаем. Просто, иногда, под пиво бывает весело рассказать друг другу о своих приключениях. Именно благодаря таким разговорам, мы имеем возможность подкалывать друг друга.
- Дилан явно плохо влияет на тебя, - Дженнифер вздохнула и покачала головой. – Нужно поговорить с ним на эту тему.
- Если бы он так сильно на меня влиял, как ты думаешь, то это проявилось бы намного раньше, а не через столько лет, - Макс рассмеялся. – И кстати, ты перевела тему.
- Видимо, это у нас семейное.
Макс усмехнулся и отхлебнул кофе.
- Видимо, да.
- А вы, как всегда, ранние пташки, - Пэгги Пирс выплыла из комнаты в красивом зеленом платье и улыбнулась детям.
- Мам, - Макс улыбнулся и поцеловал подошедшую к нему мать. – Ты тоже что-то не очень поздно. Выглядишь, кстати, отпадно.
- Спасибо, милый. Просто у меня запланированы некоторые дела на сегодня. А так я бы ещё спала и спала, и не видеть бы вам меня ещё очень долго, - она улыбнулась, получая поцелуй от дочери.
- Согласна, выглядишь супер. Почаще бы так. И кстати о делах, - Дженнифер взглянула на часы и соскочила со стула, - мне уже пора, а то Эмма с меня голову снимет.
- Как жаль, что не наоборот.
- Максимилиан, - мама посмотрела на него строго, но с любовью и нежностью.
- Прости, мама.
Да, она не позволяла своим детям говорить плохо о сестре, хотя их отношения и оставляли желать лучшего. Но Макс знал, что где-то в глубине души, она была точно такого же мнения, как и все они, хотя высказывал его лишь один Макс, и Дилан часто поддерживал его в этом, тогда как его сестра просто терпела все унижения. Она смалчивала и ничего не меняла, и это до невозможности сильно бесило, он так злился на Эмму, что даже не мог воспринимать её, как члена своей семьи. Она подавляла свою племянницу, свою родную племянницу, она не давала ей дышать, и он чувствовал, что хоть Дженнифер и молчит обо всем, что творится у неё на душе, она задыхается день за днем. И это злило его ещё сильнее.
