Он любил Сару. Сару. Маленькую сестренку Дилана. Девушку, которая всегда была членом их семьи, которую они всегда воспринимали и как свою сестру тоже.
Святые небеса.
Что ему теперь делать?
Пэгги накрыла другую его руку своей ладонью, будто бы читая все его мысли, и говоря Максу, как именно стоит поступить.
- Иногда, много думать – бывает очень вредно.
Макс не смог не улыбнуться на её слова. Его мать всегда могла вызвать у него улыбку, даже когда это казалось практически невозможным.
- Даже если ты понял это только сейчас, знай, что я очень рада, что помогла тебе в этом, - она говорила очень медленно и спокойно, гладив костяшки его пальцев. Макс знал её, знал, что это не все, что Пэгги хочет сказать, поэтому он просто ждал. Ждал контрольного удара. – Ты должен сказать ей.
Он был готов.
- Я не могу.
- Но она имеет права знать о твоих чувствах.
- Я знаю. Но я не могу. Где гарантия, что я не причиню ей боль? Она слишком многое пережила, мама. Ты знаешь это. Ты знаешь её. Я просто не могу так рисковать.
- Почему ты так уверен, что этим причинишь ей боль?
- А почему ты так уверена, что нет?
- Потому что ты не сможешь.
Макс застыл, смотря в ласковые глаза этой женщины, которая так сильно верила в него. Тупой, пустой и совершенно ничего не доказывающий аргумент, но он был сказан с такой интонацией, что Макс ощутил, как сжалось его сердце.
Она верила в него, но это совсем не означало, что он оправдал бы её ожидания.
- Милый, - Пэгги немого улыбнулась, сильнее сжав его руки в своих ладонях. – Как бы она не отреагировала на твое признание, как бы больно ей не было, эта боль не сравнится с болью молчания. Поверь мне, намного хуже будем вам обоим, если ты ничего ей не скажешь. Я не думаю, что все зашло бы настолько далеко, если бы она не чувствовала к тебе того же. Ты прав, я знаю Сару, и именно это помогает мне сейчас говорить тебе все это, ничуть не сомневаясь в правдивости и правильности моих слов.
- Я не думаю, что сейчас для всего этого подходящее время.
Пэгги покачала головой.
- Любовь не терпит отлагательств.
Ей дела нет до обстоятельств.
Любви несносны аргументы.
В ней правят только сантименты.
- С каких пор, ты заговорила стихами?
Пэгги весело рассмеялась.
- Это не мои слова. Просто я хотела показать тебе, что это не только моя прихоть. Поговори с ней.
- А вдруг ничего не выйдет? Вдруг… - Макс сглотнул ком, который тут же подступил к его горлу, - я буду как он?
Улыбка Пэгги померкла в одно мгновение, и Макс понял, что задел её за живое. Тот факт, что он не видел своего отца уже довольно-таки долгое время, так яро ударил ему в голову, что просто вытеснил все остальные мысли. Где он был? Почему оставил маму после стольких попыток вернуться обратно? Он был так сильно поглощен собственными проблемами, что даже забыл о своей семье.
- Ты никогда не будешь таким, как он, Максимилиан, у тебя нет совершенно никаких оснований, чтобы так думать.
- Но я его сын, мама. Сын. Разве это не достаточное основание?
Пэгги медленно поднялась со стула и подошла к барной стойке. Она взяла в руки граненый стакан, но ничего не налила в него, а только стояла, облокотившись руками о тумбу, и смотрела куда-то вниз.
- Я никогда не думала, что у нас будет такая жизнь.
- Мам…
Макс встал, чтобы подойти к ней.
- Нет, - она остановила его одной рукой, - подожди. Я молчала слишком долго. Это… уже начинает съедать меня изнутри.
- Мама ты не виновата в том, что он мой отец. И не виновата в том, что у нас была такая жизнь. Если бы я просто тогда нашел в себе силы всему этому помешать…
Она замотала головой.
- Если бы когда-то я просто поступила по-другому… но я так не хотела разрушать семью. Я… запуталась. – Макс видел, как подрагивают её плечи и понимал, что она дала волю своим слезам. – Я ведь тоже не без греха, Максимилиан. И все это вовсе не так просто, как тебе кажется.
- О чем ты?
- Мне тогда было всего семнадцать. В таком возрасте ты ещё не понимаешь, что хорошее образование намного важнее любовных утех. Хотя, не могу сказать, что я была глупой. Нет, я была довольно-таки умной девушкой, я делала большие успехи в школе, была членом группы поддержки, - при этом воспоминании его мама улыбнулась. – Мне легко давались языки. И я была заядлым фанатом Истории искусств. И я плевать хотела на всех парней в школе, которые бегали за мной, потому что чертовки любила учиться, - теперь улыбнулся Макс. Он сел на диван напротив мамы и стал внимательно её слушать. Она поставила пустой бокал на стол и осторожно опустилась в кресло. – Но в нашей жизни все настолько непостоянно и неожиданно, что все твои планы в одночасье могут быть просто разбиты вдребезги. Я влюбилась. И Боже, как сильно я любила. Он был очень красивым. И невероятно умным. Его голубые глаза сводили меня с ума, а его улыбка просто лишала всякого здравого смысла. Какая уж тут История искусств? – Макс усмехнулся, дивясь, что даже и не знал о первой любви своей матери. Но по её глазам он понимал, что она была безумно счастлива с тем человеком. – О, я очень долго не сдавалась ему. Так сильно хотела что-то доказать и ему и себе, но в итоге, как обычно это и бывает, просто не устояла перед его обаянием. Он в прямом смысле этого слова носил меня на руках. А потом… я забеременела от него, - Макс застыл на этих словах, пытаясь вглядеться в лицо матери. – Тобой, Максимилиан. Я забеременела тобой.
Перед его глазами завертелся и перевернулся весь его привычный мир. Макс пытался до конца осознать, не послышалось ли ему то, что сказала его мать, но по выражению её лица, он отчетливо понял, что все услышал правильно. Обычно, такие вещи о своем рождении узнают немного раньше, ну уж точно не в двадцать восемь, да и реагируют люди обычно не совсем нормально. Но не Макс. Он совершенно ничего не почувствовал, кроме удивления и… огромнейшего облегчения? Да, он испытал непередаваемое облегчение, узнав, что Стэнли Пирс не его отец. И сейчас ему было даже ровным счетом плевать на то, что его мать скрывала это от него столько лет. Единственное, что вертелось у него в голове это то, что Макс никогда не будет таким, как Стэнли.
Он поднял глаза на маму и заметил в её глазах боль и страх. Она совершенно не представляла, как её сын отреагирует на её признание, которое она откладывала так долго.
- Почему ты не сказала мне раньше?
Она завертела головой, пытаясь выдавить из себя такие трудные теперь для неё слова.
- Я не знала как. Прости, милый, я должна была… должна была сказать тебе правду, но я просто не знала, как именно ты отнесешься к этому. Я не знала, где находится твой настоящий отец, поэтому говорить тебе об этом, давать надежду на что-то… я не знала, было ли это правильным.
Макс лишь кивнул.
- Это было бы самым правильным. Тогда мне не пришлось бы столько лет жить с мыслью о том, что в любую минуту во мне может проснуться Стэнли Пирс.
- Прости…
- Мама, - он подошел к Пэгги и опустился перед ней на колени, взяв её руки в свои ладони. – Я давно уже не маленький мальчик. Тебе не за что извиняться, хорошо?
Она закивала головой, по её щекам струились слезы. Макс стер их пальцами и опустился на пол, прислонившись спиной к дивану. Они сидели так, наверное, около пяти минут, пока Макс, наконец-то, не нарушил молчание.
- Расскажи мне о нем.
- Его звали Стивен. Он был замечательным, - Макс чувствовал, что она улыбается. – Красивым, невероятно красивым. Умным, иногда даже чересчур. Заботливым, нежным, добрым, отзывчивым, надежным, преданным, трудолюбивым. Я любила его всем сердцем, и готова была ради него абсолютно на все. – Пэгги усмехнулась. – Ты очень похож на него, Максимилиан. Если бы он видел тебя, он бы тобою гордился.
- Почему ты с ним не осталась?
Этот вопрос, казалось, вырвался у Макса произвольно, но он очень хотел знать, почему его мать лишилась такого счастья. Пэгги печально улыбнулась.
- У него был один единственный недостаток, который помешал мне остаться с ним – он слишком сильно меня любил.
- Я не понимаю…
- Его отец хотел, чтобы он уехал учиться в Оксфорд. Стивен подавал большие надежды, и это замечали абсолютно все. Но расстояние, которое разделяло бы нас… в общем, он знал, что у нас ничего не выйдет и отказался от этого шанса. Ради меня он просто бросил все, что было его целью все эти годы. Понимаешь, он принес в жертву свою жизнь.
