— Так значит, есть и другая дверь, — сказала Кассандра. — Я ее не видела.
Джулия взглянула поверх очков.
— В поместье проводились работы, году в тысяча девятьсот двенадцатом… тринадцатом… К примеру, кирпичная стена снаружи. Может быть, дверь тогда убрали? Но погоди. Послушай.
Сам сад был опрятен и довольно гол. Он походил на невспаханное поле, которое ждет возрождения после зимних месяцев. Посередине, рядом с каменной купальней для птиц располагалась узорчатая металлическая скамейка, а на земле стояли деревянные ящики с небольшими растениями, посаженными в кадки.
Элиза вбежала в сад с грацией мальчишки-подростка.
— Что это за место? — удивленно спросила я.
— Это сад, я ухаживаю за ним. Видела бы ты, сколько в нем было сорняков, когда я только начала! Мы были ужасно заняты, правда, Дэвис?
— Определенно, мисс Элиза.
Он поставил кадку с растением рядом с южной стеной.
— Он будет нашим, Роза, твоим и моим тайным убежищем, где мы сможем быть вместе, только вдвоем, точно так, как воображали, когда были девочками. Четыре стены, запертые ворота, наш личный рай. Даже когда тебе будет нездоровиться, ты сможешь приходить сюда. Стены укроют тебя от суровых морских ветров, так что ты будешь слушать птиц, вдыхать ароматы цветов, греться под лучами солнца.
От ее энтузиазма, пылкости чувств я и сама загорелась мечтой о подобном саде. Я взглянула на укрощенные клумбы, на цветы в кадках, которые только начали распускаться, и легко смогла представить рай, который она описала.
— Я слышала разговоры об огороженном саде, спрятанном в поместье, когда была совсем крошкой, но считала, что это просто легенда.
— О нет. — Глаза Элизы сияли. — Он существует, и теперь мы возрождаем его.
Они явно поработали на совесть. Если сад все это время был запущен, с тех самых пор, как… Я нахмурилась, разговор, который я слышала девочкой, зазвучал у меня в голове. Нахлынули воспоминания: я отчетливо поняла, чей это был сад…
— Ах, Лиза, — быстро сказала я. — Ты должна быть осторожна, мы должны быть осторожны. Мы должны немедленно покинуть это место и никогда не возвращаться сюда, если отец узнает…
— Он уже знает.
Я строго посмотрела на нее, строже, чем собиралась.
— Что ты имеешь в виду?
— Именно дядя Лайнус сказал Дэвису, что сад должен принадлежать мне. Он велел Дэвису расчистить последний участок лабиринта и сказал ему, что мы должны вдохнуть в сад новую жизнь.
— Но отец всем запретил ходить в огороженный сад.
Элиза пожала плечами — любимый ее жест, который мама терпеть не может.
— Наверное, у него отлегло от сердца.
Отлегло от сердца. Как не похоже на отца! Наверное, из-за слова «сердце». Не считая единственного раза, когда я пряталась в его кабинете под столом и слышала, как он оплакивает свою сестру, свою baigneur, я никогда не видела, чтобы отец вел себя так, будто у него есть сердце. Внезапно я поняла и ощутила странную тяжесть внизу живота.
— Все потому, что ты ее дочь.
Но Элиза уже не слушала. Она отошла в сторонку, взяла горшок с растением и потащила к большой яме у стены.
— Это наше первое новое дерево, — крикнула она. — Мы устроим церемонию. Вот почему так важно было, чтобы ты пришла сегодня. Это дерево будет расти, невзирая на то, куда жизнь занесет нас, оно всегда будет помнить нас: Розу и Элизу.
Дэвис уже стоял рядом со мной и протягивал маленькую лопату.
— Мисс Элиза хочет, чтобы вы первая бросили землю на корни дерева, мисс Роза.
Мисс Элиза хочет. Кто я такая, чтобы противостоять столь властной силе?
— Что это за дерево? — спросила я.
— Яблоня.
Могла бы и догадаться. Элиза всегда питала склонность к символизму, а яблоки, в конце концов, первые фрукты…
Джулия оторвала взгляд от альбома, слезинка скатилась из ее влажных глаз. Она шмыгнула носом и улыбнулась.
— Просто я ужасно люблю Розу! Разве ты не чувствуешь, что она здесь, с нами?
Кассандра улыбнулась в ответ. Она съела яблоко с дерева, которое почти сто лет назад помогала сажать ее прабабушка. Кассандра чуть покраснела — воспоминание о яблоке напомнили о странном сне. За неделю работы рядом с Кристианом она сумела забыть о нем и думала, что навсегда.
— А теперь ты снова расчищаешь тот сад. Прелестная симметрия. Что бы сказала Роза, если б узнала? — Джулия достала салфетку из соседней коробки и высморкалась. — Извини, — сказала она, промокая потекшую под глазами тушь. — Это так романтично. — Она засмеялась. — Жаль только, Дэвис тебе не помогает.
— Кое-кто мне помогает, хоть и не Дэвис, — призналась Кассандра. — Он приходил каждый день на этой неделе. Я познакомилась с ним и его братом Майклом, когда они пришли убрать из коттеджа поваленное дерево. Я думаю, ты их знаешь. Робин Джеймсон сказала, они и в поместье ухаживают за садами.
— Сыновья Блейков. Еще как ухаживают, и, признаюсь, мне нравится смотреть на них. Майкл довольно хорош собой, верно? Очарования ему тоже не занимать. Если бы я продолжила писать, я бы представила Майкла Блейка в роли героя.
— А Кристиана?
Кассандра изо всех сил старалась сохранять безразличие. Но ее щеки порозовели.
— Он, несомненно, был бы умным, молодым и тихим братом, который всех удивил бы тем, что спас положение и завоевал сердце героини.
Кассандра улыбнулась.
— Я даже не спрашиваю, кем была бы я.
— Зато насчет себя я не сомневаюсь, — вздохнула Джулия. — Стареющая красотка, у которой нет ни единого шанса с героем, и потому она все силы бросает на то, чтобы помочь героине найти свою судьбу.
— Жизнь была бы намного проще, если бы походила на волшебную сказку, — сказала Кассандра, — если бы людей можно было разложить по полочкам.
— Но ведь их можно разложить по полочкам, это они сами придумали, что нет. Часто тот, кто настаивает, что нельзя, сам подобен шаблону: например, унылый педант, который уверен в своей уникальности!
Кассандра отпила вина.
— Ты же не считаешь, что уникальности не существует?
— Все мы уникальны, но только не в том, в чем сами считаем. — Джулия улыбнулась и махнула рукой так, что забренчали браслеты. — Послушай, я ужасный деспот. Конечно, все мы разные по характеру. Возьмем, к примеру, твоего Кристиана Блейка, он не садовник по профессии, как ты знаешь. Он работает в Оксфорде в больнице. То есть работал. Какой-то врач, я забыла точное название, ужасно длинное и сложное слово.
Кассандра села прямее.
— Зачем же врач обрезает деревья?
— Зачем же врач обрезает деревья? — выразительно повторила Джулия. — В самую точку. Когда Майкл сказал мне, что его брат будет работать с ним, я промолчала, но с тех пор меня гложет любопытство. С чего бы мужчине менять призвание подобным образом?
Кассандра покачала головой.
— Просто передумал?
— Весьма непросто, я бы сказала.
— Может быть, он понял, что ему не нравится медицина.
— Возможно, но что ему мешало догадаться об этом за долгие годы учебы? — Джулия загадочно улыбнулась. — Мне кажется, что все намного интереснее, я же была писательницей, а старые привычки не умирают. Я не могу сдерживать свои фантазии. — Не выпуская бокал с джином, она указала пальцем на Кассандру. — Именно тайны, дорогая, и делают персонажей интересными.
Кассандра подумала о Нелл и тайнах, которые та хранила. Как она сумела наконец узнать, кем является на самом деле? И при этом не сказать ни единой живой душе?
— Жаль, моя бабушка не увидела альбомов. Они бы очень многое для нее значили, прочесть их — все равно что услышать материнский голос.
— Я думала о твоей бабушке всю неделю, — откликнулась Джулия. — Как только ты мне рассказала, что случилось, я принялась гадать, почему Элиза забрала ее.
— И? К чему ты пришла?
— Зависть, — сказала Джулия. — Я вновь и вновь возвращаюсь к ней. Это чертовски мощный мотив. Роза легко могла вызвать зависть, у нее были красота, талантливый муж, наследные привилегии. Должно быть, все детство Элиза сознавала, что у Розы есть все то, чего нет у нее самой: богатые родители, прекрасный дом, добрый нрав, которым восхищались люди. Потом, повзрослев, Элиза увидела, как молниеносно Роза вышла замуж, причем весьма успешно, затем зачала ребенка, родила прелестную девочку… Черт, даже я завидую Розе! Представь, каково было Элизе, которую все считали белой вороной. — Джулия осушила бокал и решительно поставила его. — Я не оправдываю то, что она совершила, вовсе нет, я только говорю, что это меня не удивляет.
— Это самый очевидный ответ.
— А самый очевидный ответ обычно и есть правильный. Все есть в альбомах — конечно, если знаешь, что ищешь. Как только Роза узнала, что ждет ребенка, Элиза отдалилась от нее. После рождения Айвори об Элизе почти не упоминается. Должно быть, Роза страдала — Элиза была ей все равно что сестра, но внезапно, в такое важное время, покинула ее. Собрала вещи и уехала из Чёренгорба.
