Заведующая аптекой кардиоцентра доложила, что Ирина взяла за моду брать из аптеки наличные — понемногу, но часто. Например, подъезжает на такси и берёт деньги, чтобы расплатиться с водителем. Или наоборот — вызывает такси и перед выходом берёт небольшую сумму на проезд и на мелкие расходы. Заведующая спросила меня, как ей закрывать эти суммы и как вообще реагировать на Ирину, которой все привыкли подчиняться как заместителю директора. Я напомнил, что у нас существует специальная проформа списания денежных средств, на которой должна стоять подпись исполнительного директора и главбуха. Если Ирина обратится очередной раз за деньгами, нужно сказать, что наличность будет выдана по предъявлению подписанного акта списания денежных средств. (У Павла, нового исполнительного директора, не было такого благоговения перед Ириной, так что он смело мог послать её куда подальше).
Паперно во время аудиенции сказал, что «недопонял» меня и воспринял приезд Рената с двумя быками как угрозу расправы и соответственно пожаловался Иосифу Григорьевичу, и, чего уж там, накрутил старого седого полковника, который собрал опергруппу, чтобы дать отпор злодеям. Паперно поинтересовался, останется ли Ирина на работе и каковы её функции и полномочия. Я ответил утвердительно лишь на первую часть вопроса. Паперно тонко улыбнулся и больше вопросов задавать не стал. Бунеева интересовало то же самое — что с Ириной, собираюсь ли я её держать на фирме.
На переработки никто не пожаловался — в один голос все заявили, что «если надо — работать будем». Коллектив подобрался дружный, и даже после работы сотрудники не спешили расходиться по домам, группами собираясь в кафе или у кого-нибудь в гостях.
Направляя Рената в Волгоград, я приказал не церемониться в обращении с Расторгуевым, Паперно и с теми, кто им симпатизирует. «Нахлобучьте, если потребуется, бейте до первой крови», — такое было дано напутствие. Ренат понял мои слова буквально — так, как он привык делать. «Они вошли в офис, как смерть. Увидев их, Расторгуев и Паперно поняли, что это конец», — так комментировал появление петербуржцев Павел Дуров. Таким образом, приезд Рената в грозном сопровождении коллектив воспринял однозначно: хозяин прислал бойцов для наведения порядка. И я не стал никого разубеждать, считая, что грубая и величественная сила, варварская царственность, всегда убедительнее для народа, чем своевременная выплата зарплаты. И люди пылкие, склонные к благородным порывам, критиковавшие хозяина на все лады, почувствовав грубую силу, внезапно сделались неспособными ни к любви, ни к ненависти, ни к восторгу, ни к презрению. Куда-то вдруг исчезло общественное мнение. Увидев господина, народ окончательно размяк и уподобился стаду, в неизменной тупой покорности терпеливо бредущему под бдительным оком овчарки, куда ему укажут.
Отсеяв злободневное, основное, я обнаружил, что у каждого сотрудника есть много других вопросов — как личных, связанных с карьерным продвижением или жалобами на непосредственных руководителей, так и чисто служебных, связанных с предложениями по работе. Незначительные сами по себе, эти «мелкие» людские проблемы в общей массе составили огромный пласт; и, когда я сдвинул его, выслушав всех, разобравшись во всём, и личной властью решив множество вопросов; то более крупные сложности, касающиеся «внешней угрозы» (имеется в виду со стороны кредиторов), показались сотрудникам не такими уж страшными.
Паперно выразил надежду, что недоразумение удастся преодолеть и все уволенные будут восстановлены на работе. Я решил немного подыграть святому Иосифу в слабой надежде, что, возможно, удастся с ним помириться и вернуть старые добрые времена, и нехотя позволил остаться на работе Паперно, Бунееву, и менеджерам по продажам, насчет офисных планктонов мой диагноз был такой: переквалифицируйтесь в sales-мэнов и будет вам счастье! То же самое Паперно — слетев с руководящих должностей, он был фактически приравнен к простому сотруднику отдела продаж, правда с нехилой зарплатой.
Святой Иосиф в свою очередь пообещал, что впредь со стороны его людей будет одно только послушание.
Глава 49,
О том, как прошла моя встреча с Ириной Кондуковой
В тот день, когда я беседовал со всеми сотрудниками, Ирина появилась в офисе с утра и через полчаса уехала, таинственно шепнув мне, что хочет встретиться и пообщаться не в офисе, где много лишних ушей. «Со слов больного» (употребляю медицинский жаргон) у неё был рецепт, как сделать так, чтобы разом избавиться от всех проблем. Именно так — я-то дундук ничего в делах смыслю, как и мои помощники, а умные-то люди, оказывается, точно знают, как вытащить компанию из беды — причём в два счета — а меня извлечь из пучины страха и озарить хаос моего смятения.
Мы пересеклись после работы, в половине восьмого вечера в центре, в пабе «Дружба». Настроение у меня было какое-то неопределенное. У входа в заведение я подумал, не отменить ли встречу и не поехать ли по злачным местам, чтобы предаться «скрытому разврату и тайным порокам», на которые намекалось в Ирининых письмах. Но, придав предстоящей беседе статус душеспасительной, я тяжело вздохнул, поднялся по ступенькам, и вошел в ресторан через дверь, услужливо открытую швейцаром.
Я начал беседу с Ириной с рассказа о том, как когда-то пришел в этот ресторан с главным врачом железнодорожной больницы; заговорившись, мы вышли, забыв заплатить, и официантка со счетом догнала нас только у здания областной администрации. Развлекая Ирину подобными историями, я видел, что, слушая меня, она думает о своём, и, закончив очередной рассказ, я умолк, давая ей возможность высказаться.
Она заговорила. Ничего не прибавив нового к тому, что мне уже было известно, она хотела, чтобы я дал оценку действиям основных участников недавних событий. Предполагая, что всё сказанное мной может быть впоследствии напечатано в её «письмах», которые неизвестно куда попадут, я сделал вид, что не придаю особого значения выходкам детей полковника Иосифа. Около одиннадцати вечера беседа приняла совсем неожиданный оборот. Ирина пустилась в рассуждения о том, что в жизни имеют значение только две вещи: любовь и бизнес. И подлинное счастье возможно, только если они существуют в стенах отдельно взятого предприятия.
«Служебный роман» — чуть было не сорвалось с моих губ, но я вовремя спохватился: ироничное высказывание могло обидеть Ирину, ожесточенно развивавшую свою идею. Которая меня шокировала, и чем дальше, тем в большей степени. Рассказывая о потребностях своего сердца с устрашающей нежностью, она вдруг спросила, люблю ли я свою жену Мариам. С осторожностью капитана, ведущего корабль между рифами, я повёл рассказ о различиях между ценностями и их пониманием. Предательски дрожащим голосом говорил я о различиях между неизменными нравственными ценностями и изменяющимся пониманием этих ценностей.
— …Крепко любящие друг друга супруги лучше понимают свою любовь через десять… двадцать лет. Сама же любовь неизменна. Изменяется её понимание…
Так говорил я, украдкой поглядывая на часы. В полночь, окончательно запутав свою собеседницу в хитросплетениях основ нравственности и этических разногласий, спросив у официантки счет, я попросил вызвать такси, подчеркнув: две машины.
На улице, пустив в ход самые тонкие уловки, я ускользнул от Ирины.
* * *
По закону подлости, во время этой встречи в ресторане находились знакомые, знавшие и меня, и Мариам, которые доложили ей о том, что видели меня в вечернее время в женском обществе. Она предсказуемо учинила мне допрос. В своё оправдание я сказал правду: в командировке дел полно, а времени в обрез, к тому же присутствуют некоторые специфические сложности, поэтому с некоторыми сотрудниками пришлось встречаться вечером вне офиса. Это прозвучало неубедительно, хотя было чистой правдой. Мариам приняла моё объяснение, хотя было видно, что она мне не поверила. И мне бы не было так обидно, если бы меня застукали с любовницей в ресторане, после которого мы бы поехали в гостиницу трахаться. Но в том-то и дело, что в этот раз, и в целом ряду предыдущих аналогичных моментов, недоразумение возникло просто на ровном месте, из ничего.
Глава 50,
Об одном из моих редких визитов в офис стратегического партнера Экссона
Из Волгограда в Петербург я поехал через Москву — по поручению Владимира Быстрова мне нужно было побывать в офисе Северстали, нашего стратегического клиента, закупавшего у нас большие объемы тепловозных батарей для централизованной поставки на ОАО РЖД. В офисе на Краснопресненской набережной меня принял Илья Домбровский, исполнитель, в ведении которого находились закупки. Его реальная должность была мне неизвестна, Владимир не очень-то распространялся насчет своих клиентов, всё, что я знал — это то, что от этого человека зависят наши продажи.
