Рассказывает о своей семье, о брате-бизнесмене, двоюродной сестре-продавщице, маме и папе, о том, что его отец бросил мать беременной, она говорит – из-за деда.
– Того, который покончил с собой? – спрашивает Лена, и Мореухов не удивляется, он привык, что она слушает внимательно. Сколько лет уже девушки так его не слушали – возможно, потому, что он слишком быстро лез им под юбку.
Мореухов рассказывает про деда: ничего о нем не известно, все, кто его знали, умерли, только мама осталась, но она тоже ничего не говорит. Дед мне когда-то рассказывал, что воевал в Гражданскую, но все, наверное, воевали.
– А ты в Интернете смотрел? – спрашивает Лена.
– Я Интернетом не пользуюсь, – с достоинством произносит Мореухов.
Соня Шпильман несколько лет назад передала со знакомыми свой е-мейл. Мореухов не стал писать: его любовь была живой, плотской, она пахла летней травой, крымским портвейном, чуть теплым пивом. Ничего виртуального в ней не было – и никогда не будет.
– Интернет – вредная глобалистская выдумка, – говорит Мореухов.
– Повтори, как его звали, – говорит Лена, – я посмотрю. Надо знать своих предков.
– А твои предки кто были? – спрашивает Мореухов.
– Не скажу, – снова улыбается Лена.
И Мореухов опять рассказывает о своей маме и дяде Саше, о своем отце и Лёле, о Никите, Ане-Эльвире и Римме, рассказывает, как он выдумывает их всех, представляет их жизни, представляет, как они выдумывают друг друга, выдумывают его.
– Но 4 февраля ты был трезв? – спрашивает Лена.
Кто же его знает? Всего лишь неделя после запоя. Условно можно считать – был трезв.
– Хорошо. И как ты узнал о смерти отца?
Да, она похожа на Мэгги Чун и Аниту Муи. А когда встает – на Мишель Йео, но совсем немножко. Выходит, думает Мореухов, все Heroic Trio в полном сборе.
Heroic Trio – гонконгский фильм, жестокое фэнтези, сказка для взрослых. Три суперженщины против сил зла. Русское название – «Палачи».
Оно не сулит Мореухову ничего хорошего.
Я однажды была в этом боулинге, Андрей уговорил сходить, сказал: Ты же бывшая спортсменка, небось, любишь физическую нагрузку, пойдем шары покатаем – и в самом деле покатали. К концу третьего часа я уже делала всех. Меткий глаз, снайперские бабушкины гены, тренированные ноги продавщицы плюс двадцать пять минут зарядки каждый день.
Никите, конечно, трудней. Работа у него сидячая, спортом никогда не занимался, да и пришел первый раз в боулинг не с бойфрендом, как я, а с целой оравой сотрудников. Виктор, тот, который в костюме, кажется, называл это тимбилдингом.
И вот Никита сидит за столиком, пьет какой-то лимонад – он же на машине, ему алкоголь нельзя, – а пятнадцать человек его команды катают шары и пьют пиво.
– Никита, – говорит Зоя, большеротая крашеная блондинка, – ты что сидишь? Пойдем, я тебе покажу, это совсем легко.
Никита идет – куда же ему деться, что за тимбилдинг без начальника? На Зое короткое платье, полненькие ножки в светлых сетчатых чулках, туфли на высоком каблуке. Чудовищно вульгарно, если вдуматься. Идет чуть впереди, покачивается: не то от пива, не то просто виляет попой. В офисе Никита совсем не обращает внимания на такие вещи, а здесь смотрит, машинально отмечает покачивания, колебания.
– Смотри, – говорит Зоя, – стань вот так, возьми в правую руку, нет, дай я покажу. – Становится сзади, груди буквально ложатся Никите на спину.
Кажется, она меня клеит, думает Никита. Этого еще не хватало. Только секса с сотрудницей мне недостает для полного счастья.
Вот интересно, думает он, когда-то я ведь был уверен, что все начальники спят с подчиненными, особенно если те молодые и хорошенькие. А мне за три года ни разу даже в голову не приходило. Интересно почему?
Значит, пальцы в дырки, несколько шагов и отпустить. Грохот, шар скатывается в желобок, улетает в черный провал по ту сторону дорожки. Ни одна кегля даже не пошевелилась.
– Давай еще разок, – говорит мне Зоя. – С первого раза всегда трудно.
Было бы мне трудно сейчас первый раз положить ей руку на бедро? Типа научиться лучше кидать шар. А потом, опять-таки первый раз, сделать следующий не столь невинный жест, потом еще и еще, а потом предложить подвезти и трахнуть прямо в машине, у нее дома или даже отвезти в гостиницу? И после встречаться в офисе каждый день, а иногда по окончании рабочего дня заниматься быстрым необременительным сексом? Было бы мне трудно?
Трудно – не то слово. Я думаю, просто невозможно.
Хотя Зоя хорошенькая и, похоже, вовсе не прочь со мной пококетничать. И меня это, наверное, даже возбуждает немного – впрочем, наверное, только потому, что Дашу я не видел уже неделю.
На соседней дорожке – Виктор и Наташа. А вот они могли бы переспать друг с другом? Наташу бросил любовник, Виктор вообще одинокий молодой человек. Хорошая была бы пара, и для работы, наверное, полезно. Переспали бы – вот и получился бы им персональный тимбилдинг.
Но, похоже, и они всего-навсего катают шары.
Мой шар, между тем, сбивает три кегли. Зоя издает победный клич, подбадривает способного ученика. Я думаю о том, как, наверное, приятно было прийти сюда Ане-Эльвире вместе с этим ее Андреем – они могли свободно обниматься, не то что я с Зоей. Аня, наверное, выпила какого-нибудь экзотического коктейля в баре, Андрей, наверное, взял пива – если сообразил оставить машину у дома.
Я вот не сообразил, ну да ладно. Зато рука тверже, и следующий шар сбивает половину кеглей, угодив в самую середину строя. Теперь уже Виктор с Наташей, закончив свою игру, аплодируют моему броску. Наверное, им хочется, чтобы у меня все получилось.
Интересно, думаю я, они понимают, что со мной происходит? Им вообще есть до этого дело? Или я для них – только человек, который выдает раз в месяц получку – теперь уже, к сожалению, не в конверте, а по-белому, через кассу, как они и хотели? Наверное, нет. Ведь и для меня они – не просто люди, которые обеспечивают доход компании. Я вижу их каждый день, и с каждым у меня был момент настоящей близости. Неважно, объяснял ли я Наташе про женатых мужиков или вспоминал с Виктором, как мы в детстве хранили мотыля в холодильнике под влажной тряпочкой. И вот сейчас, в боулинге, я понимаю: это не просто мои сотрудники, а близкие люди. Конечно, не все, но хотя бы вот эти трое: Виктор, Наташа, Зоя.
Команда? Не знаю.
Еще один мой шар с грохотом рушит кегли. Похоже, я оказался способным учеником, Зоя может гордиться.
– Давайте уже на счет, – говорю я, и мы выстраиваемся в очередь. Они галдят, смеются и громкими криками встречают каждый удачный бросок. Как дети, честное слово.
Хорошее слово – дети. Я понял: они мне как дети. Потому мне и в голову не приходит спать с Зоей или с Наташей – получится что-то вроде инцеста. Хватит с меня юной Даши – тоже, кстати, мне в дочки годится.
Виктор, Зоя, Наташа, Даша – не много ли у меня детей? Добавим туда же Машу, маленькую, исхудавшую, так ждущую своего ребенка.
Может, думаю я, у нас потому и нет детей, что Маша сама мне – как ребенок?
Никита возвращается домой. Сегодня вечерняя пробка не кажется такой тоскливой. Может, дело в том, что я впервые за полгода нормально отдохнул? – думает он. Хорошо отдохнул, как обычный человек, не трахался с любовницей, не ездил с женой по врачам, не напивался с Костей – нет, пошел в боулинг с молодыми ребятами, покатал шары. И все были довольны, всем понравилось, никто никого не обидел.
Радость и покой разливаются в его душе. Он выруливает из пробки, не доехав до светофора двадцати бесконечных метров. Встречная полоса абсолютно пуста, но вдруг откуда-то сбоку раздается сирена, появляется сине-белая гаишная машина.
Вот всегда так, думает Никита, стоит расслабиться – и на тебе! Хорошо, что не пил ни капли.
Обычный диалог – документы, страховка, вы пересекли двойную осевую, Никита уже готов достать бумажник, но в последний момент говорит:
– Послушай, начальник, никого же не было. Совершенно безопасная ситуация. А в ту сторону – пробка. Я бы еще десять минут потерял, а так я только разгрузил эту пробку. Ты видишь – я трезвый, уставший просто, ну и домой хочу поскорей. Давай так разойдемся, а?
– Нарушение было? – спрашивает гаишник и сам отвечает: – Было. Значит, будем составлять протокол и отбирать права.
– Чего права-то? – говорит Никита.
– Выезд на встречку, – объясняет гаишник.
Никите не жалко денег, но настроение испорчено. Садится в гаишную машину, исполняет весь положенный ритуал, отдает деньги, забирает права. Едет домой, думает: а что бы он сделал, если б я ему сказал:
– Мужик, послушай меня. Никто тебе не скажет, а я скажу. Поганая у тебя работа, никому не нужная. Ты ведь не нарушителей ловишь, а деньги собираешь. Ведь был бы я пьяный, ты бы меня все равно отпустил, верно? Только денег взял бы побольше – и отпустил. А я бы сбил потом кого-нибудь? Женщину или ребенка? Дал тебе денег – а потом сбил.
