– А что? Клево! Позырь, Андрюха!
Тюменев долго вчитывался в текст, шевеля губами. Потом сказал:
– Я чего-то не догоняю. Это зачем?
Тут уж все стали наперебой объяснять Андрюхе что к чему.
– Да детский сад это все! – отмахнулся Тюменев.
Однако решающее слово осталось за Аликом Куренным. Сашка мигом сгоняла домой за тетрадкой. Тетрадку разорвали на листки и сели переписывать текст. Дома все равно почти никого не ждали, а затея с листовками была прикольной. Хотя бы так можно было позлить боевиков.
– Только печатными буквами! – предупредил Алик. – Чтобы по почерку не догадались, кто писал!
– А как подпишемся? – спросила Швецова, подняв голову. – Надо подписать, а то как-то стрёмно.
– “Бригада!” – ляпнул Тюменев, припомнив любимый телесериал.
– Не, “Бригада” не прохиляет, – возразил Алик. – Там же одна крутая братва была.
– Ну тогда “Конкретные пацаны”, – не сдавался Тюменев.
– Еще скажи – “Кодла”, – поморщился Алик.
– А как же девушки? – подхватила Людка. – Нас, выходит, отцепили?
– Может быть, “Мстители”? – робко подала голос Сашка и жутко покраснела.
– Ага! Еще скажи – “неуловимые”! – язвительно заметила Чебурашка. -
Вот тогда уж точно детский сад получится!
– “Команда”!- сказал Куренной и повторил убежденно: – “Команда”!
– Просто “Команда”? – спросил Витек.
– Просто. Мы же теперь одна команда, верно?..
Так и порешили.
Единственным человеком, которому удалось покинуть захваченный городок, стал одноклассник Куренного Ринат Касымов. Впрочем, сделал он это не по своей воле.
К трем часам дня, когда оборонные работы были в основном завершены,
Али-хан решил, что пора переслать федералам, до сих пор находившимся в счастливом неведении, бумагу, в которой были изложены требования моджахедов. Послать с бумагой надо было кого-нибудь из местных.
Гонца могли задержать, а лишаться даже одного своего бойца Али-хан не хотел.
– Есть тут один мальчишка здешний, – сказал Ильяс. – Мусульманин. Он справится.
– Хорошо, – кивнул Али-хан и, достав из нагрудного кармана плотный конверт, протянул его Ильясу…
Когда Ильяс постучал в дверь Касымовых, отца уже не было дома. Он, встревоженный странными событиями, умчался в свою больницу, обнаружил там вооруженных боевиков и, наконец все поняв, решил, что его долг находиться рядом с больными.
Ринат сначала не хотел даже притрагиваться к конверту. Без отца он оставался в доме старшим мужчиной и просто не мог бросить семью в такой напряженный момент. Ильясу пришлось от уговоров перейти к угрозам. И мать, глядя на Рината умоляющим взглядом, шепнула:
– Отвези ты это проклятое письмо, сынок. За нас не волнуйся. Они нас не тронут. Отвези. Пусть хотя бы люди узнают, что тут случилось.
Слова матери убедили Рината. К тому же у него имелся мотороллер, на котором можно было быстренько смотаться туда и обратно.
– Ладно, давайте, – пробормотал Ринат и принял от Ильяса конверт. -
А кому передать?
– Начальству, – ответил Ильяс. – А еще лучше – журналистам.
Мать вышла на улицу проводить сына.
– Ты там останься, сынок. Не возвращайся, – тихо сказала она.
– Ладно, – вяло отмахнулся Ринат.
– Нет, ты поклянись, что останешься.
– Ну вот еще!..
Ринат оседлал мотороллер и с треском отъехал от дома.
Предупрежденный кордон беспрепятственно выпустил его из города.
Выезжая на бетонку, Ринат услышал за спиной звуки внезапно возникшей перестрелки. Но вскоре они стихли…
А стрельба между тем велась как раз по Андрюхе Тюменеву. Он решил, что уже обманул боевиков, и бесстрашно вышел на открытое пространство. Однако умело замаскированные моджахеды тут же открыли по нему пальбу и наверняка бы подстрелили Андрюху, если б вдруг из заросшей бурьяном канавы по ним не открыли огонь. Боевики тут же принялись палить в неведомого Андрюхиного спасителя. А Тюменев со всех ног рванул обратно в город…
Отъехав на приличное расстояние от крайних домов, Ринат остановился, не слезая с мотороллера, достал из кармана конверт и вскрыл его.
Содержание письма его не удивило. Ринат нечто подобное и ожидал. Его ужасно разозлило, что он оказался невольным посланником захватчиков, вроде как их парламентером. Но деваться было некуда. И к тому же мать была права: чем скорее люди узнают о захвате Краснокумска, тем будет лучше.
Ринат выжал полный газ и понесся вперед на предельной скорости.
Первым, кто встретился ему на пути, по иронии судьбы оказался старлей Лобода. Сославшись на нездоровье, он снова направлялся на хутор Заячий к запавшей ему в душу бабе. Ринат отчаянно засигналил и замахал рукой, чтобы обратить на себя внимание. Лобода остановил мотоцикл, дождался, когда Ринат приблизится, и благодушно поинтересовался:
– Что у тебя стряслось?
Ринат в двух словах объяснил ситуацию и показал гаишнику конверт.
Благодушие Лободы как ветром сдуло. Он сразу понял, что за стройбригаду сопровождал, польстившись на пятьсот баксов, и старлея прошиб холодный пот.
Дрожащими пальцами Лобода включил рацию, висевшую на портупее, и связался с начальством.
– Я тут на дороге пацана встретил… – начал сбивчиво объяснять старлей. – Он утверждает, что Краснокумск какие-то люди захватили…
Вроде как боевики…
– Закусывать надо, Лобода! – насмешливо прохрипела в ответ рация.
– Я серьезно говорю! – взмолился Лобода. – Вот пацан рядом стоит… У него письмо какое-то от этих… Они вроде как условия выдвигают…
– Ну бери этого пацана за хобот и тащи сюда, – смилостивилась рация.
– Разберемся.
Мотороллер был слишком тихоходен, а время поджимало.
– Садись ко мне сзади! – скомандовал Лобода.
Ринат быстренько стащил мотороллер в кювет, кое-как забросал его сверху жухлой травой, и они понеслись. Лобода гнал как сумасшедший.
Ему казалось, что хотя бы этим он искупит часть своей вины. А иудины баксы придется запрятать подальше…
Рината допрашивали трижды. Сначала менты, потом – военные, а последними – два озабоченных человека в штатском. Но та информация, которую мог дать им Касымов, была ничтожной. Он не мог даже приблизительно назвать численность отряда, поскольку с утра не выходил из дома. Рината, возможно, не заподозрили в пособничестве моджахедам, но возвращаться в Краснокумск запретили. На всякий случай.
Он не стал спорить, но, как только его оставили в покое, незаметно выскользнул из здания, где проводился последний допрос. Тревога за семью не давала Ринату покоя, и он был готов тридцать километров пройти до дома пешком.
К счастью, ему на глаза вскоре попался чей-то велосипед, прислоненный к ограде. Ринат воровато огляделся, потом вскочил в седло и нажал на педали. Щеки у него полыхали огнем. Ни разу в жизни
Касымов не брал чужого. Но место, где был позаимствован велосипед, четко отпечаталось в его памяти. И Ринат знал, что, когда все кончится, он непременно вернет велосипед хозяину…
У Касымова уже язык был на плече, когда он, наконец, добрался до припрятанного мотороллера. Теперь его место в кювете занял велосипед. А мотороллер, треща на всю степь, помчал Рината к родному дому.
Мать ахнула, увидев сына на пороге.
– Ну что тут у вас? – устало спросил Ринат. – Какие новости?
Новости были одна хуже другой.
Проходя по улице, Сергей-Мовлади увидел кучку местных жителей, что-то разглядывавших на стене дома.
– Эй, козлы! – заорал он. – Больше трех не собираться!..
Такого приказа Али-хан не отдавал. Но Сергей-Мовлади очень уж любил показать свою власть, которую ему давал болтавшийся на груди
“калашников”.
Люди расступились, и боевик чуть не лопнул от злости. Еще одна листовка! Три штуки он уже сорвал, бродя по улицам, и отнес командиру. Али-хан прочитал текст, полный оскорбительной ненависти к воинам ислама, и пожал плечами:
– Детские игры!
Ильяс отнесся к этому иначе.
– Надо бы найти этих шалунов, – прошипел он в ухо Сергею-Мовлади и добавил с яростью: – Шакалы!
Но как их найдешь? И времени на поиски не хватало, и были заботы поважнее. Письмо Али-хана, должно быть, уже дошло до адресата, и вскоре следовало ждать серьезных событий…
Сергей-Мовлади ногтем соскреб со стены очередную листовку, а когда обернулся, уже никого рядом не было.
Тем временем о листовках заговорил весь городок. Содержание своими словами пересказывали тем, кому не удалось их прочитать.
– Это что же за “Команда”, интересно? – спрашивали люди. – Кто такие?
А “Команда” снова собралась на прежнем месте. Куренной обвел взглядом ликующие лица ребят и сказал:
– Ну ладно. Это у нас клёво получилось. Но надо что-то покруче замутить. Давайте предложения.
Алик совершенно освоился с ролью теперь уже подпольного лидера и не играл, а жил в ней так естественно, что Марьяна Хромова поглядывала на него с живым интересом. Казалось бы, провинциальный диск-жокей, а вот поди ж ты!..
