После Вогана началась телевикторина. Четыре участника должны были угадывать цену разных антикварных вещиц, которые выставлялись им на обозрение. Вайолет, увлекшись, тоже принялась прикидывать, что сколько может стоить, и убедилась, что явно разбирается в этом лучше, чем люди на телеэкране. Она даже вошла во вкус. Но в это время зазвонил телефон.
Вот досада. Почему этот противный телефонный аппарат всегда начинает верещать в самый неподходящий момент? Ви поставила на столик стакан, тяжело поднялась из кресла, приглушила телевизор и сняла трубку.
— Алло.
— Миссис Эрд?
— Да.
— Говорит доктор Мартин. Из Релкиркской Королевской клиники.
— А, да-да.
— Миссис Эрд, у нас тут небольшая неприятность. Исчезла мисс Карстерс.
— Исчезла?
Фокус что ли такой: вроде бы взрыв, дым столбом, глядь, а Лотти нет.
— То есть как это — исчезла?
— Ушла куда-то. Гуляла в саду с другой пациенткой. И не вернулась.
— Ужас какой-то.
— Мы полагаем, что она просто вышла через ворота. Мы уже, конечно, заявили в полицию, я уверен, что далеко уйти она не могла. Может быть, она еще сама вернется. Она ни на что не жаловалась, вела себя смирно, и лечение уже начало давать результат. Так что ей совершенно незачем скрываться. Но все-таки я считал своим долгом поставить вас в известность.
Голос такой растерянный, перепуганный.
— Все-таки надо было вам смотреть за ней получше.
— Миссис Эрд, наша лечебница переполнена, а обслуживающего персонала не хватает. Мы делаем, что можем в этих условиях, но ходячие больные, которые, по нашему мнению, способны обслуживать себя сами, пользуются у нас определенной свободой.
— Ну, и что же теперь делать?
— Делать ничего не надо. Как я сказал, я просто считал необходимым поставить вас в известность о случившемся.
— Вы связались с мисс Финдхорн, ее ближайшей родственницей?
— Нет еще. Я считал, что сначала надо позвонить вам.
— В таком случае я сама сообщу мисс Финдхорн.
— Буду вам очень признателен.
— Доктор Мартин… — Вайолет замялась. — Как вы полагаете, Лотти Карстерс не сделает попытки вернуться в Страткрой?
— Это вполне возможно.
— И направится в дом мисс Финдхорн?
— Не исключено.
— Честно говоря, такая возможность мне совсем не нравится. Я боюсь за мисс Финдхорн.
— Я понимаю ваши опасения, но считаю их абсолютно беспочвенными.
— Дай Бог, чтобы вы были правы, — сухо отозвалась Вайолет. — Спасибо вам за звонок, доктор Мартин.
— Я вам позвоню, если появятся какие-нибудь новости.
— Меня не будет дома. Но вы сможете найти меня в Крое, я ужинаю сегодня у лорда Балмерино.
— Буду иметь в виду. Спасибо. До свидания, миссис Эрд. Мне очень жаль, что пришлось вас потревожить.
— Да, — сказала Вайолет. — Вы меня встревожили. До свидания.
Она была не просто встревожена. Весь ее так старательно взлелеянный душевный покой разлетелся в прах. Это была даже не тревога, а настоящий страх, бессознательный ужас, как в тот день в Релкирке, когда она сидела с Лотти у реки и почувствовала у себя на запястье ее сомкнувшиеся, точно тиски, пальцы. Тогда ей захотелось вскочить и убежать. И теперь ощущение было точно такое же. Сердце громко стучало. Ее охватил страх перед непонятным, невообразимым, перед затаившейся неведомой опасностью.
Разобравшись в себе, Вайолет поняла, что боится не за себя, а за Эди. Растревоженное воображение рисовало страшную картину: стук в дверь, Эди идет к порогу, открывает, и Лотти, выставив растопыренные пальцы, бросается на нее…
Жутко подумать. На экране телевизора женщина, получившая в качестве приза ночной горшок с цветком на боку, беззвучно смущенно смеется, прикрыв ладонью глаза. Вайолет выключила телевизор, взяла телефонную трубку и набрала номер Балнеда. Эдмунд должен был уже возвратиться из Нью-Йорка. Он решит, как быть.
Гудки. Еще и еще. Она нетерпеливо ждала. Ну почему никто не подходит? Куда они все подевались?
Наконец, в сердцах и в волнении Вайолет бросила трубку. И тут же, подняв снова, набрала телефон Эди.
Эди тоже смотрела телевизор. Хорошая шотландская передача, деревенские танцы, комик в килте рассказывает уморительные анекдоты. Она сидела, держа на коленях поднос с ужином: жареные куриные ножки с картошкой и гороховым пюре. На закуску в холодильнике остаток вчерашней яблочной запеканки. Сегодня Эди ужинает поздно. Одно из преимуществ жизни в одиночку, что можно опять есть, когда тебе удобно, нет Лотти, и никто не дергает и не донимает вопросами: когда же ужин? Есть и другие преимущества. Например, тишина. И возможность спать в свое удовольствие в собственной постели, вместо того чтобы мучиться и ворочаться всю ночь на раскладушке. Когда ночью высыпаешься, совсем другое дело, и настроение лучше, и работается в охотку. Конечно, бедняжку Лотти все же жалко, нехорошо, что пришлось ее снова сдать в лечебницу, но без нее у Эди жизнь несравненно проще. Что правда, то правда.
Зазвонил телефон. Эди поставила поднос и пошла взять трубку.
— Да?
— Эди.
Она улыбнулась.
— Добрый вечер, миссис Эрд.
— Эди…
Что-то не так. Эди сразу это почувствовала по тому, как миссис Эрд произнесла ее имя.
— Эди, мне сейчас звонил доктор Мартин из лечебницы. Лотти ушла. И неизвестно, где она.
У Эди сердце нырнуло в пятки.
— О Господи, Боже мой, — только и сумела она сказать, да и то не сразу.
— Заявили в полицию, по их мнению, далеко уйти она не могла, но доктор Мартин согласен со мной, что она, вполне возможно, будет добираться в Страткрой.
— А есть у нее при себе деньги? — спросила практичная Эди.
— Не знаю. Я об этом не подумала. Но без сумочки она бы не ушла.
— Да, правда ваша.
Лотти обожала свою сумочку и всегда держала ее под боком, даже когда сидела у камина.
— Бедняга. Видно, что-то ее расстроило.
— Вероятно. Но, Эди, я беспокоюсь за тебя. Если она доберется до Страткроя, я не хочу, чтобы ты оставалась одна в доме.
— Но как же? Если она появится, я должна быть на месте.
— Да нет же! Нет, Эди, послушай. Послушай меня. Ты должна понять. Мы не знаем, что сейчас у Лотти в голове. Может быть, она вообразила, что ты ее как-то предала, причинила ей зло, отвергла ее. Она сейчас не в себе, ты не сможешь с ней сладить в одиночку.
— Да что она мне может сделать?
— Не знаю. Знаю только, что тебе надо уйти из дому… Приходи ночевать ко мне или в Балнед, пока ее не обнаружат и не поместят обратно в лечебницу.
— Но…
Ви не стала слушать ее возражений.
— Нет, Эди, никаких «но». Иначе у меня не будет ни секунды покоя. Сложи вещи для ночевки и отправляйся в Балнед. Или сюда, мне все равно. Но если ты станешь спорить, тогда я вынуждена буду сесть в машину, поехать и привезти тебя сама. При том, что мне нужно быть в половине девятого в Крое, а я еще не приняла ванну и не оделась, это будет очень некстати. Так что решай.
Эди колебалась. Причинять затруднения ей совсем не хотелось. Она знала, что уж если Вайолет заберет что-нибудь в голову, ее не переспоришь. Но все-таки…
— Лучше бы мне остаться здесь, миссис Эрд. Я же ее самая близкая родня. Я за нее отвечаю.
— Ты и за себя тоже отвечаешь. Если с тобой что-то случится, если ты пострадаешь, я никогда себе не прощу.
— А что же будет, если она явится сюда, а дома никого нет?
— В полицию уже заявили. Патрульная машина наверняка будет где-то поблизости. Они тут же ее и подберут.
Эди не знала, что еще можно возразить. Она вздохнула и сказала недовольным тоном:
— Ну, ладно, вы меня переспорили. Но, по-моему, вы делаете из мухи слона.
— Может быть. Очень надеюсь, что так.
— А в Балнеде знают, что я приеду?
— Нет. Я не могу дозвониться. Видно, линия испорчена.
— В Аварийную звонили?
— Нет еще. Я сразу стала звонить тебе.
— Ладно, я сейчас сама позвоню в Аварийную, заявлю, что номер не отвечает. Они все должны быть дома, собираются на бал.
— Да, Эди, заяви в Аварийную. А после этого, обещай мне, поедешь в Балнед. Твоя комната там всегда тебя дожидается, и Вирджиния поймет. Расскажешь ей. Если что не так, сошлись на меня. Не сердись, Эди, что я командую, но я, право, не смогу веселиться на балу у Верены, если ты будешь одна в доме.
— По-моему, много шума из ничего, но переночую в Балнеде, меня не убудет.
— Спасибо тебе, милая Эди. До свидания.
— Развлекайтесь хорошенько.
Эди повесила трубку. И тут же, чтобы не забыть, сняла ее снова и позвонила в Аварийную насчет испорченного телефона. Дружелюбный диспетчер ответил, что сейчас проверит и ей перезвонит.
Лотти пропала, надо же. Что теперь будет? Ужасно подумать, что она бродит где-то, сама не зная где, совсем одна, перепуганная. О чем она думает, дурочка? Ну что бы ей, кажется, не сидеть смирно на месте, где за ней добрые люди ухаживают? Нет, забрала опять в голову невесть что.
