Я разом опустил все рычажки вызова всех печей цеха № 4 и рычажок вызова начальника смены. Мне начали отвечать с печей, а я кратко сообщал причину и требовал отключить печь и бежать на соседние печи с этим предупреждением. Через несколько минут на пульте светились и все 8 лампочек печей цеха № А, я вздохнул свободнее — все же из-за меня, дурака, авария не случилась.
Вот для таких дел диспетчером и должен быть не пацан, а опытный мужик, чувствующий завод. Теоретически я, конечно, знал и схему электроснабжения, и схему водоснабжения, благо они висели на стенах диспетчерской. Но то теория, а тут в считанные минуты нужно почувствовать весь завод и принять решение. Конечно, если бы я собирался работать диспетчером и дальше, то я бы все это освоил, но ведь для меня эта работа была изуверским издевательством, придуманным Топильским.
Больше скажу, работа диспетчером делает тебя свидетелем многих оперативных решений, принимаемых руководителями завода, и если хочешь сделать карьеру начальника, то это прекрасная школа. Но я не собирался становиться начальником! Я хотел быть инженером-исследователем!
И я начал «дурить» — начал делать такое, что, по моему глупому мнению, должно было вынудить Топильского больше не назначать меня на эту должность. Вот пара случаев.
Было лето, а мощностей завода по водоснабжению (а снабжал завод водой и город) не хватало. Выхожу диспетчером в смену в ночь (с 21–00), вижу в диспетчерском журнале запись лично Топильского о том, что для накопления воды с 0-00 держать давление питьевой воды на цеха 2,6 атм. Почему 2,6 атм., я понял — самая высокая отметка (этаж) в цехах, на которых проложены трубы пожарно-питьевой воды — 26 метров. Вот Топильский и высчитал, что при давлении в 2,6 атм. вода в этих трубах будет. Но только миновала полночь, как из обоих плавильных цехов звонят — нет питьевой воды даже на отметке 6 метров — Топильский не соображал, что когда вода течет, то возникают потери давления от гидравлического сопротивления в водоводах и трубах. Приказ дал лично Топильский, следовательно, и отменять его мог только он. Надо было позвонить ему домой, но я звоню начальнику смены энергоцеха и говорю, что я, «ночной директор», отменяю приказ дневного директора и приказываю ему, начальнику смены, восстановить давление до 6 атм. Немного поругались, посмеялись, но я взял ответственность на себя, и давление воды по заводу восстановили, благо и начальник смены понимал, что работать без питьевой воды нельзя. А я в журнале жирно зачеркнул распоряжение Топильского, написал: «Отменил» и расписался. Утром несу журнал Топильскому, но, впрочем, об этом разговоре позже.
Или такой случай. Смена в день в субботу, в начале зимы. Заходит в диспетчерскую парень и говорит, что вернулся из длительной командировки, семья его живет в частном доме, профсоюз завез уголь, но не завез дрова, и разжечь уголь нечем. Уже очень холодно, и он просит помочь с дровами, так как у него маленькие дети. Конечно, он играл под наивного, а может, был обижен на свой цехком. Ведь этот работяга, по большому счету, вполне мог занять дров на пару топок у соседей, а в понедельник завезти дрова. Дрова для таких целей отпускал ремонтно-строительный цех — это срезки с торцов досок. Стоили они 4,80 рубля за пачку в два кубометра, но чтобы их выписать, нужно было, чтобы на заводе был и замдиректора по коммерции, и глабух, и работник бухгалтерии, и кассир. Так что мне полагалось предложить парню подождать до понедельника, а пока занять дрова у соседей. Но меня опять нагло назначили диспетчером, и я был обозлен.
Беру дежурный «газон» и еду вместе с этим парнем в РСЦ. Еще и спросил у водителя, есть ли у него монтировка, думаю, что если на цехе ввиду выходного дня будет замок, то сорву его к чертовой матери. Но замка не было, я нашел электрощит, подал на цех напряжение, загнал «газон» в цех И тельфером загрузил в кузов пачку срезок. Тут прибежал сторож цеха из вневедомственной охраны и поднял хай. Я написал ему расписку и отправил машину с дровами и парнем, взяв с него слово, что он в понедельник заплатит за дрова. Сторож не унимался и вызвал милицию, та быстренько приехала, оформила раскрытие хищения с моей стороны на сумму в 4,80 и довольная уехала.
Ну, думаю, придет на меня в понедельник бумага, начнут этот случай разбирать, а я Топильскому и выложу, что и дальше буду Поступать так — не хочет, пусть не назначает меня диспетчером.
И сам потом не мог поверить — в понедельник обо мне и милиция забыла, и Топильский даже слова не сказал!
Смешно, но только много лет спустя я понял, какую глупость совершал — я делал прямо противоположное тому, что хотел. Мне надо было этого парня отправить к дежурному горкома партии, а тот позвонил бы Топильскому и заставил бы его самого заниматься этими дровами. А я своим хулиганством обеспечил Топильскому спокойный субботний отдых. И с водой мне надо было в полпервого ночи поднять звонком Топильского с кроватки и самого заставить отменять свое идиотское распоряжение. И вообще, ни одну ночь не давать ему спать — выискивать на заводе любые происшествия и названивать, названивать, названивать. Он бы быстро забыл обо мне как о диспетчере. А я, по глупости, делал то, что хороший диспетчер и должен делать. Да, молодость, молодость…
Закончилось это безобразие с назначением меня диспетчером только тогда, когда я стал начальником метлаборатории, поскольку теперь перевести меня на работу диспетчером можно было только в виде наказания, а я таких поводов не давал.
Правительство и аппарат
Но, пожалуй, больше всего моему авторитету добавила работа по получению Знака качества, эта же работа в конечном итоге много дала мне и в плане понимания того, как устроено бюрократическое управление СССР, да и вообще любой крупной организации. А началось все, как всегда — мне опять начали всучивать работу, за которую я по своей должности не отвечал.
Где-то в октябре 1977 года Парфенов меня «обрадовал», что Топильским решено всю работу по получению заводом Знака качества возложить на меня. Меня эта новость страшно возмутила, и я начал готовить доводы для того, чтобы от этой обузы отбиться. Поясню ситуацию, чтобы вы меня поняли.
СССР к этому времени представлял собою всадника без головы, поскольку после смерти Сталина в стране уже не было вождя, способного самому разобраться в тех или иных стратегических вопросах развития страны. Во главу страны попадали по сути своей мелкие люди (причем чем выше, тем мельче), не только не желающие по-настоящему вникать в проблемы страны, но по своему умственному развитию и не способные на это.
Тут можно привести один характерный пример: Сталин все свои работы, тексты распоряжений, письма, часть заявлений ТАСС и многое другое писал лично — своей рукой — у него не было никаких спичмейкеров. А вот после него руководители СССР не оставили ни клочка собственных текстов, все им писал их аппарат. И эти руководители, как и сегодняшние, начиная от президента и кончая депутатами Госдумы, нагло уверены, что так и должно быть, что они получают деньги только за то, что подписывают и голосуют, а думать за них должны другие люди. Однако эти другие люди, сведенные в аппарат этих руководителей, физически не в состоянии заменить собою идиота или бездельника во главе организации или в кресле Госдумы, и вот почему.
Представьте себя на месте большого руководителя, и предположим, что у вас в аппарат подобраны десять самых умных, самых трудолюбивых специалистов страны. Но управление так устроено, и по-другому его устроить нельзя, что эти 10 человек будут отвечать за 1/10 вашей работы, они будут специалистами только в 1/10 части того, что поручено вам. А в 10/10 этой работы специалистом должны быть вы, т. е. хотя бы в принципе понимать суть всего, что у вас делается. И если вы идиот, «верящий» аппарату, то ваша организация в конце концов потерпит крах, поскольку будет тем, что я называю «всадником без головы». Но вы еще и не найдете 10 специалистов, а если речь идет о Москве, то у вас, скорее всего, будут 10 таких же ленивых идиотов, как и вы, и, что еще хуже, эти 10 будут иметь степень доктора экономических наук, а от этого их идиотизм, раздутый их амбициями, будет безмерен. Вот в такого всадника без головы вырождался СССР (таким всадником давно уже являются США, но это отдельный вопрос), в такого всадника вырождаются управления всех крупных корпораций, когда умирает их основатель и власть переходит в руки их «политбюро» — президента и совета директоров.
Наверное, Л.И. Брежнев и тогдашнее Политбюро ЦК КПСС хотели что-то хорошее, когда решили поднять качество товаров и услуг в СССР, но они ни в малейшей степени не представляли себе, что такое это самое качество и кому оно нужно. А зачем им было это представлять? Они же не Сталин. У них был аппарат и Академия наук СССР, зачем же членам Политбюро было о чем-то самим думать, если можно поручить думать за себя таким умным людям?
