Курс обучения в Киево-Могилянской коллегии составлял 12 лет. Однако в принципе студенты имели право учиться сколько угодно. Учащихся не отчисляли за то, что они не выучили урока или вообще не могут сдать экзамены (наверняка нынешние студенты не смогут без зависти прочесть об этом). Достаточно было привести какую-либо вескую причину, например отсутствие необходимых учебников или средств на покупку новой одежды. Такое либеральное отношение приводило к тому, что число учащихся постоянно росло и к середине XVIII столетия превышало 1700 человек.
Еще в 1630-х годах Киево-Могилянскую коллегию современники называли академией. Однако юридический статус высшего учебного заведения она получила только в начале XVIII века. В 1694 году, во время ректорства Иосаафа Крюковского, коллегия получила право преподавания так называемых «высших курсов» — философии и богословия. Такое право имели только те учебные заведения, которые получали статус высших, то есть академии. А формально академический статус учебное заведение получило в 1701 году. По поручению гетмана Ивана Мазепы и митрополита Варлаама Ясинского Иосааф Крюковский отправился в Москву за подтверждением материального и правового статуса академии. «Академии их Киево-Могилянской, что от прежнего своего основания имеет равные привилегии, как обыкновенно иные Академии во всех государствах иноземческих, право свободы иметь подтверждается», — значилось в дарованной ректору царской грамоте.
При императоре Петре I Киево-Могилянская коллегия стала академией, и при нем же, к сожалению, началось наступление на украинский язык, была предпринята очередная попытка ассимилирования украинцев, «дабы народ малороссийский не почитал себя отличным от великороссийского». В 1720 году было запрещено печатать книги на «сельском диалекте» (то есть на украинском языке). Учебным заведениям рекомендовали перейти на преподавание на русском языке, а в 1763 году указом императрицы Екатерины II был введен полный запрет на использование украинского языка в Киево-Могилянской академии. Кроме того, выпускники академии не имели права работать на Украине и, что естественно, они были вынуждены перебираться в Петербург, Москву или научные и культурные центры Западной Европы (как видим, такое явление, как «утечка мозгов», появилось уже тогда). Но несмотря на все запреты, Киево-Могилянская академия продолжала оставаться центром украинской культуры. Некоторые преподаватели на свой страх и риск продолжали вести занятия на украинском языке. И уж тем более при общении вне занятий наставники и студенты предпочитали «великоросскому» языку украинский.
Конечно, «вольнодумный дух», царивший в стенах Киево-Могилянской академии, немало раздражал русское правительство. И видимо, это стало одной из главных причин того, что в 1817 году распоряжением Священного синода академия была закрыта. Через два года учебное заведение было открыто в новом качестве — уже как Киевская духовная академия. На первый взгляд, разница невелика, сменилось лишь название и все. Но на самом деле изменения были гораздо серьезнее. Ведь помимо гуманитарных наук в Киево-Могилянской академии серьезное внимание уделялось наукам естественным. В середине XVIII века были открыты классы «чистой математики», где студенты изучали алгебру и геометрию, а также классы «смешанной математики», в которых читались курсы архитектуры, оптики, гидравлики, тригонометрии, астрономии и основ военного дела. В 1802 году появился класс медицины с изучением анатомии, хирургии, физиологии, причем не только в теории, но и на практике. Развивались в академии природоведческие науки — биология, зоология, минералогия и другие. В системе же обучения, введенной в Киевской духовной академии, места для естественных наук практически не было.
Но все же лучше хоть что-то, чем совсем ничего, — в 1918 году Киевская духовная семинария была закрыта. В помещениях академии был размещен штаб Днепровской военной флотилии, а также хранилища филиала Центральной научной библиотеки АН Украины.
Даже после провозглашения независимости Украины не многие верили, что Киево-Могилянская академия может быть возрождена. Но пока пессимисты размышляют «быть или не быть?», оптимисты берутся за дело. 19 сентября 1991 года было опубликовано распоряжение председателя Верховной Рады Украины Л. Кравчука «О возрождении Киево-Могилянской академии». 24 августа 1992 года состоялось официальное открытие университета «Киево-Могилянская академия» (УКМА). 19 мая 1994 года УКМА получила статус Национального университета «Киево-Могилянская академия» (НаУКМА).
Казалось бы, на этом можно и успокоиться — возрожденная Киево-Могилянская академия живет и работает. Но ректор НаУКМА Вячеслав Брюховецкий и его коллеги не собираются почивать на лаврах. В планах — вхождение НаУКМА в число 50 лучших университетов мира. Замыслы весьма смелые, ведь ныне ни одно учебное заведение Украины не входит в число даже 500 лучших университетов. Но «дорогу осилит идущий». Пожелаем же могилянцам удачи в их нелегком и благородном деле.
Наверное, те, кто прежде всего посмотрел оглавление этой книги, были весьма удивлены, не увидев в нем имени Тараса Шевченко. Действительно, великий Кобзарь — это не просто символ Украины, это и есть сама Украина, воплощение яркого и одновременно трагического пути, который довелось пройти украинскому народу за всю его историю. И тем не менее, мы вполне сознательно не включили рассказ о Тарасе Шевченко в число 100 символов Украины. Почему? На то есть свои причины. Дело в том, что о нем написано, рассказано, снято, нарисовано его и даже вылеплено столько, что еще одна написанная в традиционной форме биография, еще одно изложение всем известных фактов попросту затеряются в этом море. А нам бы этого очень не хотелось.
Но, с другой стороны, обойти вниманием Кобзаря мы просто не могли. И потому решили остановиться на главном труде его жизни. И снова сомнения — что же для такого разносторонне одаренного человека, как Шевченко, считать главным трудом его жизни? Правда, в данном случае сомнения были все-таки не очень долгими. Тарас Шевченко — автор «Кобзаря», «украинской Библии». Ведь недаром великого поэта называли и называют Кобзарем, певцом украинского народа. «20 страничек рукописи, представленной в цензурный комитет, вместили в себя Шевченкову идею национальной идентичности украинцев, ее первый проект. Он обращался к своему народу, как Изеекиль к сухим костям, рассыпанным по долине: „Я введу в вас дух — и вы оживете!“». Так о значении «Кобзаря» для украинского народа отзывался на своей персональной интернет-страничке Президент Украины Виктор Ющенко. Что ж, присоединимся к столь авторитетному мнению и хотя бы вкратце расскажем о том, как создавался «Кобзарь», как его приняли современники Шевченко и каково же значение «Кобзаря» не только для украинской, но и для мировой культуры.
Говорят, что умирая отец Тараса наказывал родственникам: «Сыну Тарасу из моего хозяйства ничего не надо. Из него или выйдет великий человек, или великое ледащо; для него мое наследство либо ничего не будет значить, либо все равно не поможет». То, что мальчик действительно необычный, было понятно не только Григорию Шевченко. Талант, поначалу талант художника, был виден, что называется, невооруженным глазом. Благодаря этому таланту Тарас и сумел выбиться в люди, обучился грамоте и в конце концов стал свободным человеком, избавившись от крепостной зависимости.
Писать стихи, как вспоминал сам поэт, он начал примерно в 1837 году, еще будучи крепостным (напомним, что в 1838 году стараниями К. Брюллова, В. Жуковского, Е. Гребенки, А. Венецианова, И. Сошенко, В. Григоровича Шевченко был выкуплен из крепостных). На конец 1839 года он уже написал поэмы «Катерина», «Иван Подкова», «Тарасова ночь», стихотворения «К Основьяненко», «Перебендя» и некоторые другие. Но кто, кроме самого поэта, увидит и оценит эти творения, кто поможет автору напечатать его стихи?
Молодым авторам нелегко пробиться к читателю; так было и в первой половине XIX века, так, в общем-то, дело обстоит и сейчас. Тем более если это поэзия, да к тому же если поэт пишет, скажем так, «не на совсем правильном языке». Ведь царское правительство, а вместе с ним и прикормленная критика не раз высказывали свое отношение к украинскому языку: «Языка такого нет, не было и не будет». И всё, и, кажется, не пробиться сквозь стену цензуры… Но все же находились энтузиасты, готовые тратить не просто время, а жизнь свою ради того, чтобы сохранить украинский язык. Одним из таких людей был украинский поэт Евгений Павлович Гребенка — человек, который, безусловно, внес огромный вклад в развитие украинской культуры, и чьи заслуги, к сожалению, не оценены по достоинству. Ведь именно он сделал, пожалуй, больше других для того, чтобы поэзия Тараса Шевченко пришла к читателю.
