Конечно, у досужего обывателя может возникнуть вопрос: «А кто Параджанов по национальности, кто он по духу, чья культура ему была ближе всего?» И вот тут некоторые источники «радуют» нас следующей фразой: «Параджанов Сергей Иосифович (1924–1990) — русский кинорежиссер…» и так далее и тому подобное. Так и хочется воскликнуть: «Позвольте, армянин, родившийся в Тбилиси, долгое время живший и работавший в Киеве, — русский кинорежиссер?! Господи, глупость-то какая!»
Приписать Параджанова к какому-то определенному этносу невозможно. Родился в Тбилиси? Но это не значит, что Параджанов грузин. Долгое время работал и жил в Киеве? Но это не позволяет нам сделать Параджанова «собственностью» Украины. «Для меня Армения — это искусство и история, это мои друзья, мои радости, наши творческие потери», — говорил Параджанов. Армения — это его родина, его боль и радость, в этом нет и не может быть сомнений. Но и это утверждение, да не покажется оно кому-то слишком уж противоречивым, не делает Параджанова армянином. Параджанов вненационален, он, его картины и фильмы принадлежат всему миру, а не какой-то отдельной нации. «Все знают, что у меня три родины. Я родился в Грузии, работал на Украине и собираюсь умирать в Армении», — писал он в своей автобиографии. От себя добавим: три родины — и целый мир, восхищавшийся его искусством.
Во ВГИКе Параджанов учился на курсе известного украинского режиссера Игоря Савченко (это был уникальный курс: вместе с Параджановым учились Алов, Наумов, Хуциев, Озеров). Под влиянием учителя Параджанов в первых своих работах обращается к украинскому фольклору: его фильмы «Украинская рапсодия», «Андриеш», «Цветок на камне» сняты на фольклорном материале. А в 1964 году на экраны вышел фильм «Тени забытых предков».
Приз за лучшую режиссуру Международного кинофестиваля в Мар-дель-Плато, Кубок «Фестиваля фестивалей» в Риме, премия Британской киноакадемии, и еще порядка тридцати призов и премий, полученных в двадцати странах мира. Восторженные телеграммы от Феллини, Антониони, Куросавы, Годара. И это было не просто признание, это была констатация факта: отныне Сергей Параджанов — мэтр, достойный славы мастеров мирового кино. И все это благодаря фильму, из-за которого советская критика называла Сергея Параджанова «формалистом».
«Тени забытых предков» — это гуцульская история любви пастуха Ивана и Марички, снятая по повести Михаила Коцюбинского. На первый взгляд, такой материал не предвещал успеха. Что мы имеем в виду? Прежде всего — зрительское восприятие и предпочтения. Наш зритель поначалу фильм Параджанова воспринял, мягко говоря, прохладно. Члены съемочной группы вспоминали, как во время одного из премьерных показов, проходивших в… собственно говоря, не важно, где именно, ведь такое могло произойти где угодно. Так вот, во время премьерного показа, как только погас свет и фильм начался, в зале послышался смех, глупые комментарии. Авторов и актеров прямо-таки обожгло, когда они услышали за спиной: «Что за фильм такой дурной? О дикарях он, что ли, о тех, которые в XVIII веке остались?» Особенно возмущен был Иван Миколайчук. Когда показ закончился, он вышел на сцену и сказал, как отрезал: «Во время показа я услышал разговор. Оказывается, наша картина о дикарях. Так вот что я вам скажу: не о дикарях она — о людях, сумевших сохранить в душах своих чувство прекрасного. То самое чувство, которое у большинства собравшихся в этом зале отсутствует напрочь». Казалось бы, зрители должны были быть если и не оскорблены, то, по крайней мере, недовольны словами молодого актера. Но вот тут-то, что называется, проняло. Проняло до самого сердца. Миколайчуку аплодировали. Стоя…
Вообще-то Иван Миколайчук на съемках «Теней…» оказался случайно. Ведь Параджанов после кинопроб уже утвердил на роль Ивана актера Николая Юхтина. Кто знает, как бы он сыграл, каким бы вышел Иван в исполнении Юхтина? Понятно другое — Иван Миколайчук еще долго бы пробивал себе дорогу в кино. Ведь когда Сергей Параджанов начинал съемки «Теней забытых предков», Ивану Миколайчуку было всего-то двадцать два и учился он на первом курсе Киевского института (до КГИТИ он окончил Черновицкое музыкальное училище и театр-студию при Черновицком музыкально-драматическом театре имени Ольги Кобылянской). Но у Ивана был учитель. Учитель, который буквально с первого же дня их знакомства разглядел громаднейший талант своего ученика и которому была небезразлична его судьба. Виктор Илларионович Ивченко, в группе которого учился Миколайчук, буквально за руку привел Ивана на съемочную площадку, где снимал Параджанов. И все, съемочная группа во главе с Параджановым после первой же кинопробы была поражена — настолько потрясающим был Иван в исполнении Миколайчука. «Он в один момент перевернул наши представления об образе Ивана», — вспоминал режиссер момент знакомства с Иваном Миколайчуком.
Естественно, что снимали «Тени забытых предков» там, где и происходит действие фильма, — на Гуцульщине, на карпатских полонинах. И естественно, что при съемках фильма произошло невероятное количество интересных случаев и возникло множество непредвиденных ситуаций. Рассказывать обо всех — не хватит ни места, ни времени. Вообще же сцена похорон Ивана — это классика кино, один из величайших эпизодов мирового кинематографа, стоящий вровень со знаменитой сценой расстрела на Потемкинской лестнице в фильме Сергея Эйзенштейна или, например, с проходом со свечой в исполнении Олега Янковского в фильме Андрея Тарковского «Ностальгия». Такие эпизоды врезаются в память раз и навсегда, увиденное отпечатывается словно след на песке, и уже ничто и никогда не смоет его.
Так вот, по сценарию в сцене похорон Ивана должны были участвовать местные бабушки-плакальщицы. Бабушек привезли, посадили перед камерой. «Мотор!» — командует Параджанов. Бабушки молчат. «В чем дело?» — недоумевает режиссер. — «Гроба нема». — Приносят гроб. «Мотор!» Вновь молчание. «Что-то не так?» — пока еще мягко спрашивает Параджанов. — «Гроб пустий». — Параджанов зовет ассистента: «Ложись в гроб!» Ассистент лежит в гробу, бабушки не плачут: «Так він же молодий». Параджанов уже нервничает. Ассистенты нашли какого-то местного деда, с горем пополам уговорили его лечь в гроб. «Готовы?» — спрашивает режиссер. «Готовы». — «Мотор!» Камера жужжит, однако бабушки сидят молча, ни всхлипа, ни крика, ни одной слезы. Параджанов рвет и мечет: «Что теперь?!» — «Так він дурний», — отвечают бабушки и показывают на лежащего в гробу деда. В этот момент, как вспоминали очевидцы, Параджанов смотрел на бабушек одновременно и с яростью, и с восхищением. «Кого вам надо?» — спрашивает режиссер. «А такого-то, його всі люблять». Ассистенты срываются с места и спустя несколько часов приводят того, кого нужно. Всенародно любимый дедушка ложится в гроб. И вот тут началось! Сняли один дубль, про запас — второй, а бабушки все никак не унимаются…
Что было потом, когда фильм «Тени забытых предков» вышел на экраны? А потом была всемирная слава и преследования на родине.
Параджанов был нетрадиционен во всем — в жизни, в искусстве, в любви. Жизнь Сергея Параджанова — это эпос. А советская власть не любила эпосы, по крайней мере те, которые сочинены не в ее честь, не любила людей, которые не хотели жить и работать, как все. А Параджанов не любил советскую власть. Так что нелюбовь была взаимной…
Власти не составляло большого труда посадить Параджанова. Он жил, как хотел, делал то, что хотел. Ему, например, нравился антиквариат, он покупал и продавал антикварные вещи, особенно не скрываясь (при этом мог подарить стоивший бешеных денег гарнитур XVIII века человеку, который просто когда-то принес ему в тюрьму торт). А в те времена это означало соответствующую статью за спекуляцию и срок. Но системе этого показалось мало. В 1973 году его судили, и среди прочего значилось обвинение в гомосексуализме. Не нужно быть знатоком тюремных нравов, чтобы понять, что означала такая статья. Но в обвинительном заключении значилось: «Подсудимый Параджанов изнасиловал члена КПСС». Каким-то образом об этом узнали на зоне, и к Параджанову пришла делегация влиятельных уголовников, выразивших свое искреннее им восхищение.
А на воле в это время боролись за свободу великого режиссера. Кремль буквально забрасывали требованиями освободить Параджанова, за границей был даже создан «Международный комитет по освобождению Сергея Параджанова». Его освободили, но снимать не давали, потом снова посадили. Когда началась перестройка, казалось, что вот теперь Параджанов может сделать все, что он хотел сделать. Но судьба отпустила ему совсем немного, в 1990 году Сергей Параджанов умер…
За три года до этого скончался Иван Миколайчук. История его жизни во многом похожа на историю жизни Сергея Параджанова, разве что его не сажали… Он слишком сильно любил Украину, украинский народ. И этого ему не простили. В середине 1970-х годов по киностудиям сверху пошел негласный, но оттого не менее строгий запрет: «Миколайчука не снимать!» Опять же, весь мир знает Миколайчука, весь мир хочет видеть его на экранах, актера приглашали сниматься в Голливуд, во Францию и Италию. Но нет, Миколайчук наш (чей это ваш?), здесь родился и здесь будет погибать. Именно погибать, потому что для актера отсутствие возможности сниматься равносильно смерти. А ведь Иван был еще и талантливейшим режиссером и сценаристом, мог снимать и снимать. Но нет…
