– Я поняла вашу проблему, – Саманта снова оказалась перед ограждением. – Готовы?
– Да.
Ветер приподнял ее волосы, трепал её юбку, но оставил нетронутыми нас. Тусклый отблеск окутал её, словно пламя, но не излучая тепла. Когда она обернулась, ее глаза были еще светлее, чем прежде, почти белы.
– Действительно ли ты – праведный дух? – спросил Чавес.
Голос, который исходил изо рта Саманты, не был её собственным.
– Нет.
– Это добром не кончится, – пробормотала я.
Потусторонний пристальный взгляд Саманты скользнул в моем направлении. Он более не был незрячим, независимо от того, что было внутри неё, оно видело меня и улыбнулось.
Вы слышали выражение "кровь застыла в жилах"? Такое возможно.
– Нет! – Чавес замахал руками, – общайся со мной.
– Чавес, – жуткий белесый взгляд переместился обратно к нему, – это было так давно.
Голос напоминал змеиный, нечто свистящее, но приглушенно, настолько медленный, что, казалось, исходил из магнитофона с разрядившимися батарейками.
– Недостаточно долго, – сказал Чавес, – что ты высвободил на этот раз?
– Ты хочешь знать?
– Если я спрашиваю, ты должен отвечать.
– Правила. Ненавижу их.
– Что ты сделал? – повторил Чавес.
– Ты должен быть благодарен мне. Если бы я не высвобождал их, что бы ты делал в своей жизни?
– Отвечай, – оборвал Чавес.
– Я придумал нечто новое.
– Новое? – сказал Чавес, – с каких это пор ты можешь создавать новых демонов?
– Я всегда мог создавать их. Мне нужно было какое-то занятие, чтобы скоротать несколько тысячелетий. Теперь кое-что изменилось, и я могу освободить их.
– Почему теперь?
Саманта начала смеяться – глухим, мерзким звуком, который был бы смешным, как смех из пластмассового черепа Хэллоуина, если бы не был реальным.
– Разве ты не получил моей подсказки? – он/она/оно взмахнуло руками Саманты, чтобы очертить серую, безмолвную воронку, – Начало конца. Мое время приближается. Знак зверя. Шесть-шесть-шесть. Четыре всадника. Что-нибудь из этого уже слышали?
– Конец света, – прошептала я.
– Теперь говорите вы, – сказала Саманта голосом, в котором я начала узнавать саму Саманту, – Готовы к Апокалипсису?
Я иудейка, – сказала я, – мы не верим в апокалипсис.
Тело Саманты качнулось в сторону, и нечто, не являющееся Самантой, посмотрело на меня.
– Армагеддон не относится к какому-либо одному вероисповеданию. Что наступит для одного, наступит для всех. Кроме того, Вы не являетесь полностью иудейкой. Вы не ходите в церковь и Вы едите гирос (греческое мясное блюдо, наподобие шаурмы, прим.переводчика)
– Это – ягненок.
– Проклятье, – она хлопнула себя по лбу ладонью, – никак не могу запомнить этих парнокопытных.
– И Вы в этом не одиноки, – я посмотрела на Чавеса, – она всегда вызывает Князя Тьмы?
– Сообразительная девочка, – произнес гулкий голос, – Жаль, что она должна умереть.
– Довольно, – прервал Чавес, – я хочу знать, что ты послал, и как мне убить это.
– Он – Сатана, изобретатель лжи, – сказала я, – мы не можем доверять ему.
– Когда он вселяется в Саманту, он должен говорить правду.
– Эти чертовы правила спиритических дощечек (специальные дощечки с буквами, числами и другими символами, используемые для общения с духами, прим.переводчика), – пробормотал Сатана в облике Саманты.
Будучи сильно восприимчивой, я никогда не участвовала в спиритических сеансах, но я слышала истории. Духи, выбирая ответ, вынуждены были говорить правду. Однако правду можно было сказать множеством различных и запутывающих способов.
– Что ты послал? – процедил Чавес сквозь сжатые зубы.
– У этого нет названия, – голова Саманты склонилась. – Этого демона очень трудно убить. Его также трудно выявить. Никого нынче не беспокоит случайный секс. Беспорядочные связи в первое свидание стали нормой.
Она поглядела на меня, и я заставила себя не отводить взгляд. Я отказывалась чувствовать себя виноватой в том, что делала, находясь под влиянием демона.
– Некоторые вещи нуждаются в отладке, – продолжала Саманта. – Я скомбинировал демона с Ракшасом, которому необходимо мертвое тело. Но они выдерживают недолго, и начинает накапливаться гора трупов. Далее, если бы я мог сделать так, чтобы демон принял форму человека...
– Вселение демона делает человека безумным, – сказал Чавес.
– Тебе ли не знать.
Я видела, как Чавес вздрогнул. Его губы сжались, так же, как и кулаки. Я коснулась его руки. Избиение Саманты не дало бы нам ничего хорошего.
– Но ты прав, – глубокий, липкий голос тек из симпатичного рта Саманты. Чем дольше я на это смотрела, тем более жутким это становилось.
– Слишком много неистовых, бредящих сумасшедших людей привлекло бы внимание "хороших парней". Мне было необходимо, чтобы демон выглядел, как человек, но не был человеком. Это работало бы.
– Итак, – Чавес хлопнул руками перед лицом Саманты. – Как мне убить того, что ты уже послал?
Саманта ухмыльнулась.
– Тебе должно это понравиться.
– Что-то я в этом сомневаюсь.
– Демон питается сексом с девственницами.
– Это мне известно.
– В старые добрые времена девственницами жертвовали, чтобы успокоить зверя. Я так скучаю по тем дням.
Чавес сделал нетерпеливое движение указательным пальцем и я уже знала, чего ждать.
– Хорошо, хорошо. Чтобы уберечь её от судьбы худшей, чем смерть, все, что тебе нужно сделать – это принести ее в жертву.
Раздался грохот. Сначала я подумала, что это прибытие поезда, возможно, торнадо или автобус с туристами. Но звук исходил из груди Чавеса. Абсолютная ярость.
– Изыди, – кричал он, – оставь это место.
– Слишком поздно, – глаза Саманты снова закатились, – я уже здесь.
Он поймал ее, поскольку она стала оседать, но уже спустя несколько секунд была в вертикальном положении.
– Я в порядке.
Ее голос снова был её собственным. Такими же были её глаза. Я была так рада, что она не могла меня видеть. Я выглядела потрясенной и, наверное, бледно-серой, как тротуар. Я не хотела испугать ее. С другой стороны, она была той, голосом которой говорил дьявол.
– Что я делала? – спросила она.
Мы промолчали, и она вздохнула.
– Дьявол?
– Да, – ответил Чавес.
– Я ненавижу, когда это случается, – она высунула язык и состроила гримасу. – Я буду чувствовать запах серы в течение многих дней.
– Мне жаль, что пришлось об этом просить, – пробормотал Чавес, – но я должен был.
– Что я говорила?
– Слышна ли молва о конце света?
– Молва есть всегда. Особенно после этого, – она указала пальцем в пустоту разрушенного Торгового Центра. – Духи были встревожены. Великое Зло находит свое продолжение, и, кажется, с каждым днем становится все хуже.
Мы с Чавесом обменялись взглядами. Этого следовало ожидать, если и новые и старые демоны высвобождались в неизвестной пропорции.
– Он сказал, что грядет апокалипсис, – пробормотал Чавес.
– Вероятно, он прав.
Саманта не позволила мне и Чавесу отвести её домой: – Мне слишком многое нужно здесь сделать. Мы должны быть готовы.
– Вы действительно думаете, что конец близок? – спросил он. – Его предсказывали в течение многих столетий.
– Рано или поздно это окажется правдой.
Когда она говорила не голосом Сатаны, в её словах было много смысла.
– Я могу поговорить с тобой наедине, Чавес? – Саманта повернула голову в моем направлении, хотя немного левее.
– Конечно, – сказала я. – Я буду... – я оглядела угнетающий бетонный проход, – здесь.
Я отошла не очень далеко, когда Саманта начала порывисто шептать. Глубокий голос Чавеса вторил ей так же пылко. Я не слышала, о чем они говорили, но не потому, что не пыталась.
– Привет.
Я подскочила. Сердце забарабанило так громко, что я едва могла слышать, замедлившись лишь при виде высокой, стройной, красивой белокурой женщины около ограждения. Я, должно быть, была слишком увлечена Самантой и Чавесом, чтобы заметить ее.
– Привет, – ответила я. – Я не хотела Вас потревожить.
– Вы не потревожили. Здесь весьма немноголюдно.
– Согласна, – это место приводило меня в дрожь даже до того, как появился Сатана.
– Он убьет Вас.
Я снова вздрогнула.
– Ч-что?
Она указала Чавеса.
– Он – воин. Он понимает, что иногда нужно пожертвовать одним во благо многих.
Мои глаза сузились.
– Кто Вы?
Она улыбнулась, и знакомое непристойное пульсирующее сексуальное желание вернулось, желание, вызванное демоном.
– Я не делаю этого с женщинами, – сказала я.
