Говорю вам, чада, что часто один день дождя бывает полезнее целого года и спасает все плоды. Поэтому, когда заметим, что этот день пришел, будем подвизаться хранить себя и прилежно молиться Богу, потому что не знаем, пройдет ли еще в другой день такой дождь».
Мы снова спросили: «Как, авва, человек может сохранить сокрушение, когда оно придет?» Старец ответил: «В тот день или час нужно избегать встреч с людьми, нужно хранить чрево и сердце, чтобы оно не мечтало, что вот, мол, оно всем своим существом плачет, и прилежать молитве и чтению. Впрочем, когда придет к нам плач, он сам научит нас тому, что благоприятствует ему, а что препятствует».
И старец рассказал нам следующее: «Я знал одного брата, который жил в уединенной келии и плел веревки. Когда приходили к нему слезы и он вставал на молитву, слезы тотчас же останавливались, когда же он снова садился и, взяв в руки веревки, собирал свой ум, тотчас слезы возвращались. То же самое происходило и во время чтения. Когда приходило сокрушение и он поднимался на молитву, сокрушение тотчас же отступало, но как только он вновь брал в руки книгу, оно вновь возвращалось. Тогда брат сказал себе: „Верно сказали отцы, что плач – это учитель, ведь он сам учит человека всему, что ему содействует“».
55. Один старец рассказывал, что некий брат хотел стать монахом. Мать не отпускала его, однако он не переставал упрашивать ее, говоря: «Хочу спасти свою душу». Поскольку, прилагая все свое старание, мать так и не смогла отговорить сына, в конце концов она дала ему свое позволение. Удалившись в пустыню, брат принял монашество, но проводил жизнь в нерадении.
Прошло время, мать его умерла, а через год заболел и монах тяжкой болезнью без надежды на выздоровление. Однажды он пришел в исступление и был восхищен на суд Божий. Там среди осужденных он увидел и свою мать. Заметив сына, она в изумлении воскликнула: «Как такое возможно, чадо мое? И ты осужден пребывать в этом месте? Где же твои слова „хочу спасти свою душу“?» Пристыженный, монах стоял и не знал, что ей ответить. Тут он услышал голос: «Возьмите его отсюда, Я послал за другим монахом с таким же именем из такой-то обители». Когда видение окончилось и монах пришел в себя, он рассказал обо всем присутствовавшим там братиям и в подтверждение истинности виденного попросил их сходить в упомянутый монастырь и узнать, скончался ли там одноименный ему монах. Посланные вернулись и подтвердили, что там действительно умер монах с таким же именем.
После этого, оправившись от болезни и укрепившись, брат затворился в своей келии и стал заботиться лишь о спасении, он каялся и плакал о том, что прежде сотворил, живя в нерадении. И столь велико было сокрушение этого монаха, что многие просили его сделать себе хоть малое послабление, чтобы не претерпеть какого-нибудь вреда от безмерного плача. Брат же не хотел утешиться и говорил: «Если я не смог вынести упрека матери, то как снесу позор пред Христом и святыми ангелами в День суда?»
56. Старец сказал: «Если бы возможно было душам человеческим выходить из тела во Второе пришествие Христово, то весь мiр умер бы от ужаса и исступления. Каково будет видеть небеса разверзающимися и Бога, являющегося в гневе и негодовании, бесчисленные воинства ангелов, созерцать все человечество перед судом Божиим! Поэтому мы должны жить так, чтобы каждую минуту быть готовыми дать Богу отчет о своей жизни».
57. Один брат спросил старца: «Как приходит страх Божий в душу?» Старец ответил: «Если человек приобретет смирение и нестяжание и не будет осуждать других, то придет к нему страх Божий».
58. Брат пришел к старцу и спросил его: «Авва, отчего мое сердце жестоко и я не боюсь Бога?» Старец говорит ему: «Думаю, что если человек будет всегда устрашать себя в своем сердце, то он скоро приобретет страх Божий». Брат спросил: «Что значит устрашать себя?» Старец ответил: «Это означает, что человек всегда должен говорить своей душе: „Помни, что ты за все будешь отвечать пред Богом“, и еще: „Что мне за дело до других людей?“ Думаю, что если кто пребудет в этом делании, то придет к нему страх Божий».
59. Некий старец увидел смеющегося человека и сказал ему: «Перед небом и землей мы будем давать ответ за всю нашу жизнь, а ты смеешься!»
60. Сказал старец: «Как повсюду сопровождает нас наша тень, так же повсюду должны сопровождать нас плач и сокрушение, где бы мы ни были».
61. Брат спросил старца: «Что мне делать?» Старец ответил: «Мы всегда должны плакать. С одним из отцов случилось, что он как бы умер, а через некоторое время вновь вернулся к жизни. Мы спросили его: „Что ты видел там, авва?“ И он с плачем ответил: „Я слышал там рыдания и непрестанные вопли: ‘Увы мне! Увы мне!’“ Так всегда должны говорить и мы».
62. Брат сказал старцу: «Когда я слушаю старцев, душа моя желает слез, но они не приходят, и от этого сильно скорбит моя душа». Старец ответил ему: «Сорок лет сыны Израиля странствовали по пустыне, прежде чем вошли в землю обетованную. Слезы – это и есть земля обетованная, в которую если войдешь, то не будешь больше бояться браней. Но Богу угодно удерживать душу в скорби, чтобы она всегда возгревала в себе желание войти в эту землю».
63. Один ревностный брат пришел издалека на Синайскую гору и поселился в маленькой келии. Войдя в нее, он нашел маленькую доску, на которой некогда живший там брат написал: «Я, Моисей, сын Феодора, живу здесь и свидетельствую об этом». Брат держал эту дощечку перед глазами и спрашивал написавшего, как будто он был там: «Где ты теперь, человек, который сказал: „Я живу здесь“? В каком мiре ты находишься? Где рука, написавшая эти слова?» Так он делал каждый день, непрестанно помня о смерти и не переставая рыдать.
Его ремеслом было переписывание книг. Он взял у братий листы папируса и заказы, но умер, никому ничего не написав. Лишь на одном листе он оставил такие слова: «Простите меня, отцы и братия. Я имел небольшое дело с одним человеком, и потому не нашел времени выполнить работу для вас».
64. Недалеко от этого монаха жил другой, родом из Эйлата. Однажды, собравшись пойти в Крепость, [187] он сказал брату-писцу: «Сотвори милость, брат, присмотри за моим садом, пока
