к ней. Он говорит: «Итак, включенная в роспись Архангельского собора галерея условных портретов всеми ее особенностями и главным своим замыслом напоминает общие черты построения “Степенной книги”, ее основную идею… Здесь, как и в “Степенной книге”, реально ощущаются те золотые ступени, что ведут святых князей в Царство Небесное, представлен тот же государственный парад» [420. С. 271]. Другой автор определеннее говорит о том, что Митрополит Афанасий имел отношение к разработке программы росписи собора, см.: [402. С. 45–48].
[49. С. 231].
[Там же. С. 183].
См.: [530. Л. 614–622 об.]; [538. Л. 1041–1054]; [557. Л. 731–740].
См.: [530. Л. 524–524 об.]; [538. Л. 875–876]; [57. С. 244–245. Прим. 104].
[462. С. 44].
[Там же. С. 230].
См.: [530. Л. 624–631 об.]. Очень интересные высказывания о Хронографах имеются у С. Розанова. Он говорит: «Остается, следовательно, предполагать, что в основании редакций 1599 и 1601 гг. лежит одна общая редакция. Эта редакция должна быть сравнительно недавняя, т. е. составленная во всяком случае уже во второй половине XVI столетия. На это указывают такие добавочные статьи, как: “Ис книги мудреца Маркуса о десяти сивиллах” и “О Лютори Мартыне”, статьи, несомненно, второй половины XVI столетия. Мы остановимся на первой статье: она, нам кажется, может служить указанием на то, что эта редакция была составлена не ранее 1564 г. Дело в том, что эта статья оказывается очень сходной с таковой же в русском переводе Хроники Мартина Бельского по 3-му изданию 1564 г. Сравнение мы делали по переводу 1584 г. в списке 1671 г. (Публ. библ., F IV, 162, л. 313–318), но отодвинули предел к 1564 г. на том основании, что мы встретили в редакции 1599 и 1601 гг. кое-какие разницы в расположении содержания некоторых частей, а главное – лишек сравнительно с этим переводом Хроники. Конечно, перемену в расположении содержания можно отнести за счет списка Хронографа, а лишек – на счет данного списка перевода, но, оказывается, кроме этого перевода, был еще другой, сделанный раньше, при Митрополите Афанасии (1565–1568)» [385. С. 124–125]. Об этом переводе Хроники см.: [84.4.3. С. 499–500]; [157. С. 235–237].
См.: [415. С. 755–773]; [170. С. 120–121].
См.: [435. С. 183]; [436. С. 161].
[171. С. 263].
О Чудовом монастыре времени святителя Макария см.: [239. С. 195–201].
См.: [315. С. 101–102, № 189; С. 112, № 206; С. 136, № 240; С. 146–147, № 261; С. 152, № 266].
См.: [Там же. С. 101, № 188].
[Там же. С. 127, № 228]. В 1570 г. в качестве вклада в библиотеку Чудова монастыря поступила печатная книга Апостол, вышедшая при Митрополите Афанасии, см.: [103. С. 175–176].
[315. С. 100].
* Память 9 января. – Ред.
См., например: [216]; [414]; [92. С. 34–39]; [489]; [141. С. 59–66]; [208. С. 30–52]; [331. С. 53–74].
См.: [298. С. 11].
Интерпретация ухода Феодора в монастырь неоднозначна. По мнению, например, А. Зимина, это произошло в результате казни родственников Феодора после подавления мятежа князя Андрея Старицкого в 1537 г. Поэтому это был не уход в монастырь, а бегство отплаты, см.: [128. С. 224–225]; [130. С. 378]. Однако при игнорировании повествования Жития Святителя подобное рациональное суждение, призванное все объяснить, наоборот, ставит новые проблемы: все опальные бояре, как правило, бежали из Москвы в Литву, а не в монастыри; и т. д. Нам представляется это все иначе. Казнь одного из бояр Колычевых повлияла на молодого Феодора, показав временность и превратность земного бытия. В противном случае кажется странным такой факт, что Феодор «бежит» не просто в отдаленный монастырь, а на далекие Соловки, куда только по морю нужно было плыть два дня! Каким нужно быть государственным преступником, чтобы бежать в Соловецкий монастырь? Более того, как должен был поступить инок Филипп позднее, когда собратия избрали его настоятелем обители? Вывод напрашивается сам собой – решительно отказаться или, в противном случае, бежать и из Соловков. Между тем новоизбранный игумен развивает бурную и кипучую деятельность в монастыре. При нем впервые в истории Соловков начинается каменное строительство, он получает помощь от самого царя и т. д. Наконец, странным кажется и тот факт, что после Митрополита Афанасия в самый разгар опричнины, когда Грозный никого и ничего не щадил, вдруг прежде «опальный» боярин становится главой Русской Церкви.
О его духовных связях с Митрополитом Макарием см.: [247. С. 135–144].
См.: [372. С. 789].
См.: [28. Стб. 566]; [274. С. 31]; [293. С. 478].
См.: [105. С. 23].
[273. С. 5]: поскольку в книге отсутствует нумерация страниц, то здесь и далее указывается цитация из расчета, что начало текста – это с. 5.
[298. С. 12]. У него же объяснение появления двух дат: 1545 и 1548 гг.; см.: [Там же. С. 13]. См. также: [199. С. 83].
[273. С. 6].
См.: [346. С. 178].
[Там же. С. 178–179].
Мы бы сказали: «с преклоняющимся сонмом, собором, или группой святых». – Ред.
[311. С. 347]. О данной иконографии см. также: [85. С. 290–291].
[275. С. 234. Прим. 7].
