class="p">467
См.: [423. С. 234]. См. также: [284. Табл. 171–172. С. 300–301].
* Нарративный – повествовательный, – Ред.
Притча о единороге (временности земного бытия) есть извлечение из Жития святых Иоасафа и Варлаама индийских. Это Житие, как считает И. Н. Лебедева, было переведено на Руси еще в XI в. Данная притча встречается уже в Софийском Прологе XIII в. (под 19 ноября). Самое раннее изображение этой притчи находится на Васильевских вратах 1336 г. в Новгороде, см.: [211. С. 43, 44]; [508. С. 45]. Интересно отметить, что после пожара 1547 г. в Москве при возобновлении росписи царской палаты были использованы, в частности, и мотивы Жития этих индийских святых.
Вообще добавочный ряд нижних клейм – явление весьма редкое. Как на аналогию можно указать на икону Ярославской школы XVII в., где внизу подобным образом изображена Куликовская битва, см.: [145. С. 225].
См.: [310. С. 303–305].
В надписи на иконе говорится, что она написана при Великом князе Иоанне Грозном и архиепископе Новгородском Феодосии. Если бы мастер иконы был москвич, то он, несомненно, назвал бы также и имя Митрополита Макария, управлявшего в то время Русской Церковью.
См.: [449. С. 43–49]; [448. С. 155–166].
О родственных связях святителя Филиппа с Новгородом см.: [216. С. 3–4].
Только в данном случае мы встречаемся с фактом положительного и воспитательного воздействия через икону. Таким образом, вопросы, волновавшие русское общество в середине XVI в. и обсуждавшиеся на Соборе, были актуальны и на далеком севере, в Соловецком монастыре.
Почти все житийные клейма данной иконы были воспроизведены позднее на резных раках Соловецких преподобных в 1566 г.
См.: [535]. Репродукция иконы была опубликована в: [392. Табл. 48–49]. Черно-белое изображение этой иконы см.: [224. Ч. 1. С. 167]. В последней публикации она названа «Славенской», очевидно, в связи с тем, что так она названа В. П. Никольским, см.: [443. С. 55–56]. Имеется в виду, очевидно, Словенская икона Богоматери, но она была явлена в XVII в.; см.: [372. С. 602–603].
Новосибирский музей (Инв. И-15), доска 45x38,2. Попутно следует сказать, что в Сибирь везлись не только древние рукописи, благодаря чему там оказались возможны археографические находки, но и древние иконы-святыни.
См.: [509. С. 224–229]. При игумене Филиппе в Соловецкую обитель давались вкладом шитые изображения, см.: [272. С. 312–322].
При нем было составлено описание чудес преподобных Зосимы и Савватия, см.: [544. Л. 221 об.-260 об.].
[542. Л. 67].
См.: [159. Стб. 37. Прим.179]; [210. С. 59. Прим. 3]. К. Заусцинский вынес данный текст даже в качестве эпиграфа к своей статье о Митрополите Макарии, см.: [122. № 10. С. 209]. Писавшие же о Митрополите Филиппе не обращали на него внимания. Первые подчеркивали, что Митрополиту Макарию подражал Святитель, канонизированный Церковью; вторые этого места либо не замечали, либо полагали, что указание на «следование» прославленного святого Святителю, остававшемуся неканонизированным, не имеет особого значения. Однако это указание со всею очевидностью показывает их духовную связь и преемственность. Напрашивается вывод, что поставление Митрополита Филиппа на Всероссийский престол после ученика святителя Макария, Митрополита Афанасия, закономерно и внутренне взаимосвязано.
[288. С. 148]. Почти дословно повторяет его П. Янковский: «Преемники Филиппа, Митрополиты Кирилл и Антоний, скользили как тени во мраке последних ужасных лет Ивана (курсив наш. – Архим. М.). После Филиппа они уже казались как бы мертвыми» [520. С. 198].
[224. Ч. 1. С. 171].
[134. С. 134].
[460. С. 230].
[161. С. 448].
[66. С. 37]. Однако в записи Митрополичьего рода в Успенском Синодике нет этого имени. «Род Кирилла Митрополита всея Русии: архимандрита Меркурия, инока Лазаря, игумена Евфимия, инока Васьяна, Меланию, Марью, священного ерея Емельяна, дьякона Иоакима, инока Никандра, Анну, инока Герасима, Арьтемия, инока Марину, инока Александру, Стефана, Василиа, Спиридона, Ефрема, Григория, Тита, Михаила, Иякова, младенца Иякова, младенца Емельяна, младенца Евдокею, инока Иону, священного ерея Афонасья» [541. Л. 294–294 об.]. Первое имя – это, несомненно, Троицкий настоятель архимандрит «Меркурий Дмитровец, 1564-66» [456. Стб. 139].
* Годы настоятельства архимандрита Меркурия разнятся в некоторых источниках. Так, у И. Строева указаны 1564–1566 гг., см.: [456. Стб. 139], а у А. Горского 1562–1566 гг., см.: [81-а. С. 89].-Ред.
О нем известно следующее: «Меркурий (1562–1566). Родом из Дмитрова, постриженик Троицкого монастыря, с 1547 по 1550 г. был Казначеем. При сем настоятеле в 1564 г. сильный пожар произвел опустошение в монастыре» [81-а. С. 89].
[507. С. 150].
[349. С. 162].
[515. С. 89]. Есть о нем сведения, хотя и разной степени достоверности, у других современников. Так, А. Курбский в своей «Истории о Великом князе Московском» пишет: «Потом поставлена другаго архиепископа в того места, мужа, яко слышахом, нарочита и кротка. Но аки по дву летех и того повелел убити со двема опаты, сиречь игумены великими, або архимандриты» [325-6. С. 366].
См.: [166. С. 169].
[8. С. 329].
[109. С. 483]; [316. С. 315]; [84. Ч. 2. С. 437]. См. также: [424. С. 110–111]; [425. С. 399].
Об архиепископе Пимене см.: [498. С. 225–231].
[109. С. 483]
См.: [446. С. 25].
[515. С. 106]; [146. С. 75].
