Если бы при решении вопросов политики, столь постыдно извращенной религиозными учениями, стали считаться с природой человека, то можно было бы совершенно исправить ложное представление о ней государей и подданных; таким путем можно было бы гораздо быстрее, чем при помощи всех религий на земле, сделать государства счастливыми, могущественными и процветающими под руководством просвещенной власти. Изучение природы показало бы всем, что люди живут в обществе, чтобы наслаждаться большим счастьем; что постоянной и неизменной целью всякого общества является его самосохранение и благополучие; что при отсутствии справедливости оно будет заключать в себе только враждебных друг другу людей; что худшим врагом человека является тот, кто обманывает его, чтобы заковать потом в цепи; что самым жестоким бичом для человека являются жрецы, развращающие государей и обеспечивающие им с помощью божества полную безнаказанность за их преступления. Оно доказало бы, что жизнь в обществе является несчастьем при несправедливых, небрежно относящихся к своим обязанностям и склонных к разрушению, а не созиданию правителях.
Если бы государи стали изучать эту природу, то они узнали бы, что являются людьми, а не богами; что их власть зависит от согласия других людей; что монархи - граждане, которым поручено другими гражданами заботиться о всеобщей безопасности; что законы должны быть лишь выражением общественной воли и им не дозволено идти против природы или же нарушать неизменную цель общества. Знание природы дало бы понять монархам, что истинное влияние и могущество заключается в том, чтобы повелевать благородными и добродетельными людьми, а не людьми, развращенными деспотизмом и суеверием. Это знание показало бы государям, что они могут заслужить любовь своих подданных, лишь помогая им, предоставляя им возможность наслаждаться благами, которых требует их природа, охраняя ненарушимость их прав, защитниками и стражами которых являются монархи. Оно показало бы всякому властителю, что любовь и привязанность народов можно заслужить благодеяниями, что гнет создает лишь врагов, насилие доставляет лишь непрочную власть, сила не может дать никаких законных прав и существа, по природе своей стремящиеся к счастью, рано или поздно поднимутся против власти, обнаруживающейся лишь в насилии. Вот с какой речью повелевающая всеми силами природа, для которой равны все существа, могла бы обратиться к одному из этих надменных монархов, возведенных в богов лестью:
"Непослушное, капризное дитя! Пигмей, гордящийся властью над пигмеями! Тебя уверили, будто ты бог; тебе сказали, будто ты представляешь собой что-то сверхъестественное; знай, однако, что нет ничего выше меня. Признай свою незначительность, познай свое бессилие по отношению к малейшему из моих ударов. Я могу сломать твой скипетр, лишить тебя жизни, смести с лица земли твой трон, развеять твой народ; я могу даже уничтожить ту землю, на которой ты живешь, а ты считаешь себя богом! Одумайся же, признай, что ты человек и подчинен моим законам, как последний из твоих подданных. Познай и никогда не забывай, что ты представитель своего народа, служитель своей нации, истолкователь и исполнитель ее воли, гражданин, который вправе повелевать согражданами лишь благодаря их согласию повиноваться ему ввиду принятого им обязательства сделать их счастливыми. Царствуй же на этих условиях, выполняй свои священные обязательства, будь добр и в особенности справедлив. Если ты хочешь, чтобы твоя власть была прочна, никогда не злоупотребляй ею; пусть она никогда не выходит из неподвижных границ вечного правосудия. Будь отцом своих народов, и они будут любить тебя, как дети. Но если ты станешь пренебрегать ими, противопоставлять свои интересы интересам своего великого семейства, отказывать своим подданным в счастье, которое им обязан доставить, вооружаться против них, то подобно всем тиранам ты станешь рабом жестоких подозрений, забот и тревог, жертвой собственного безумия: твои доведенные до отчаяния народы не станут больше признавать твоих божественных прав. Напрасно призовешь ты тогда на помощь обоготворившую тебя религию: она ничего не сможет сделать с народами, ставшими глухими под влиянием несчастий, и ты будешь предан небом ярости твоих врагов, созданных твоим исступлением. Боги ничего не могут поделать с моими непреложными повелениями, согласно которым человек ополчается против причины своих бедствий".
Одним словом, все должно будет убедить разумных государей, что они вовсе не нуждаются в небе, чтобы иметь на земле верных подданных; что все силы Олимпа не помогут им, когда они будут тиранами; что их истинные друзья - те, кто освобождает народы от веры в их авторитет; что их истинные враги - те, кто опьяняет их лестью, толкает их на преступления, выравнивает им путь к небу и питает их мысль призраками, отвращающими ее от обязанностей по отношению к народам. ("Редко царей без убийства и ран отправляют к Плутону. Смерть без насилия к нему отправляет немногих тиранов".)
Итак, повторяю: лишь вернув людей к природе, можно доставить им очевидные и надежные знания, при помощи которых они станут на верный путь к счастью, узнав свое настоящее место на земле. Ослепленная теологией человеческая мысль до сих пор не сделала ни одного шага вперед. Религиозные системы заставили ее сомневаться даже в наиболее достоверных истинах во всех отраслях знания. Суеверие оказало на все свое пагубное влияние. Руководствующаяся им философия стала какой-то мнимой наукой; покинув реальный мир, она ринулась в идеальный мир метафизики; забыв природу, она стала заниматься богами, духами, невидимыми силами, которые только затемнили и запутали все вопросы. При всех возникавших трудностях в ход пускалось божество, отчего все вещи только еще более запутывались и невозможно было что-либо прояснить. Теологические воззрения были придуманы точно для того, чтобы сбить с пути человеческую мысль и извратить очевиднейшие представления во всех науках. В руках теологов логика, то есть искусство рассуждать, превратилась в какой-то непонятный жаргон и стала опорой софизмов и лжи, средством доказательства явно противоречивых положений. Мораль, как мы видели, стала чем-то ненадежным и расплывчатым, так как ее основали на представлениях о воображаемом существе, никогда не согласующихся друг с другом; приписываемые этому существу благость, справедливость, высоко-моральные качества и полезные предписания на каждом шагу опровергались его несправедливыми делами и варварскими повелениями. Политика, как мы говорили, была извращена ложными идеями, внушавшимися государям об их правах. Юриспруденция и законы были подчинены капризам религии, чинившей помехи труду, торговле, промышленности, деятельности народов. Все было принесено в жертву интересам теологов; вместо науки они стали преподавать какую-то темную, полную спорных вопросов метафизику, из-за которой сотни раз проливалась кровь народов, неспособных ее понять.
Теология, эта сверхъестественная наука, от рождения враждебная опыту, была непреодолимым препятствием для развития естественных наук, почти всегда встречавших ее на своем пути. Физике, естествознанию, анатомии было разрешено смотреть на все лишь через темные очки суеверия. Очевиднейшие факты с презрением или ужасом отвергались, если их не удавалось согласовать с религиозными гипотезами. Зальцбургский епископ Виргилий был осужден церковью за то, что он осмеливался защищать учение о существовании антиподов. Всем известны преследования, которым подвергался Галилей за то, что он отрицал движение Солнца вокруг Земли. Декарт был вынужден окончить свои дни на чужбине. Попы правы в своем враждебном отношении к наукам: прогресс знания рано или поздно уничтожит подсказываемые суеверием взгляды. Ничто из того, что основывается на природе и истине, не может погибнуть; плоды же воображения и обмана рано или поздно должны быть отвергнуты. Одним словом, теология постоянно противилась счастью народов, прогрессу человеческой мысли, полезным исследованиям, свободе мысли; она удерживала человечество в невежестве; все его шаги под ее руководством были направлены по ложному пути. Можно ли считать решением проблем физики утверждение, что какие-нибудь удивляющие нас факты, малоизвестные явления (извержение вулкана, наводнение, появление кометы и так далее) представляют собой знаки божьего гнева или же противоречат законам природы? Если людей станут убеждать, как это обычно делают теологи, что все испытываемые ими физические и моральные бедствия являются результатом божьей воли или же налагаемыми божеством наказаниями, то не будет ли это мешать поискам средств против этих бедствий? В 1725 г. Париж переживал голод, который чуть не вызвал народный бунт; тогда извлекли раку святой Женевьевы, божественной покровительницы парижан, и стали носить ее впереди торжественной процессии, надеясь таким образом справиться с этим бедствием, вызванным монополиями, в которых была заинтересована любовница тогдашнего первого министра. Не полезнее ли подвергать исследованию природу вещей и отыскивать в ней или в человеческой технике средства против бедствий, от которых страдают люди, чем приписывать эти бедствия какой-то неизвестной силе, на волю которой никоим образом нельзя воздействовать? Изучение природы, исследование истины возвышают душу, обогащают ум, делают человека энергичным и мужественным; теологические же учения способны только умалить человека, ограничить его умственный кругозор, лишить его мужества. ("Душевная сила проистекает не из иного источника, как из добродетели и созерцания природы". ) Вместо того чтобы приписывать мести божества войны, голод, неурожаи, эпидемии и разные другие народные бедствия, не лучше и не полезней ли показать народам, что эти бедствия происходят от их собственного безрассудства или, вернее, от страстей, инертности и тирании их государей, жертвующих благом государств ради своего ужасного безумия? Разве не лучше было бы, если бы эти безрассудные народы, вместо того чтобы искупать свои мнимые прегрешения и стараться умилостивить иллюзорные небесные силы, старались установить более разумное управление, являющееся верным средством устранить все те бедствия, от которых страдают народы? Естественные бедствия должны быть устранены с помощью естественных средств; наблюдение и опыт давно должны были бы убедить людей в бесполезности сверхъестественных лекарств, всяких искуплений, молитв, жертвоприношений, постов, процессий и так далее, в которых все народы тщетно искали спасения от своих злосчастий.
