Итак, скажем в заключение, что теология со своими учениями не только не полезна человечеству, но, наоборот, является истинным источником бедствий последнего, ослепляющих его заблуждений, притупляющих его предрассудков, делающего его легковерным невежества, мучающих его пороков и угнетающих его правительств. Скажем также в заключение, что сверхъестественные представления о божестве, которые внушают нам с детства, являются истинной причиной наших обычных заблуждений, наших религиозных споров и разногласий, свирепствующих среди нас бесчеловечных гонений на инакомыслящих. Поймем же наконец, что именно эти пагубные воззрения исказили мораль, извратили политику, задержали прогресс наук, уничтожили мир и счастье в самом сердце человека. Пусть человек знает, что все бедствия, из-за которых он обращает к небу полные слез глаза, имеют своим источником пустые призраки его воображения; пусть он перестанет молить их и пусть ищет в природе и своей собственной энергии той помощи, которой никогда не окажут ему глухие боги. Пусть человек прислушается к желаниям своего сердца, и он узнает свои обязанности по отношению к самому себе и другим; пусть человек изучит сущность и цель общества, и он не будет больше рабом; пусть человек обратится к опыту, и он отыщет истину и поймет, что заблуждение никогда не сумеет сделать его счастливым. Автор книги "Премудрости" правильно сказал: "Infandorum enim Пdolorum culfcus omnis mali est causa, et initium, et finis" (см. гл. XXVI, ст. 27). Он не понимал, однако, что его бог был идолом еще более пагубным, чем все прочие.
Но по-видимому, все те, кто искренне принимал к сердцу интересы человечества, поняли пагубность суеверия; этим, без сомнения, объясняется тот факт, что философия, являющаяся зрелым плодом размышлений, почти всегда воевала с религией, представляющей собой, как мы показали, плод невежества, обмана, восторженности и воображения.
Глава 10. О ТОМ, ЧТО ЛЮДИ НИЧЕГО НЕ МОГУТ ВЫВЕСТИ ИЗ ВНУШАЕМЫХ ИМ ИДЕЙ О БОЖЕСТВЕ; О НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ И БЕСПОЛЕЗНОСТИ ИХ ПОВЕДЕНИЯ ПО ОТНОШЕНИЮ К БОЖЕСТВУ.
Как мы показали, ложные представления о божестве всегда не только бесполезны, но и вредны для морали, политики, общественного благополучия, входящих в состав общества отдельных индивидов и, наконец, для прогресса человеческого знания. Но в таком случае разум и наш собственный интерес должны побудить нас расстаться с пустыми воззрениями, которые всегда будут только сбивать нас с пути и вносить в наши сердца тревогу. Тщетно будем мы надеяться исправить теологические учения: будучи ложны в своих принципах, они не доступны никакому совершенствованию. Какой бы вид ни сообщить заблуждению, но, если люди начнут придавать ему очень большое значение, оно рано или поздно окажется настолько же распространенным, как и пагубным для них. Кроме того, безрезультатность всех исследований о божестве, представление о котором становилось тем туманнее, чем больше о нем размышляли, должна убедить нас, что эти представления не под силу нашему разуму и ни мы сами, ни наши потомки не будут обладать большими знаниями об этом воображаемом существе, чем те, которыми обладали невежественнейшие дикари - наши предки. Предмет, о котором во все эпохи больше всего размышляли, рассуждали и писали, остается наименее известным из всех вещей; наоборот, с течением времени он стал еще более непостижимым. Если бог таков, каким его изображает современная теология, то надо самому быть богом, чтобы составить себе представление о нем! Один современный поэт написал получившее академическую премию стихотворение об атрибутах божьих, в котором особенное одобрение вызвал следующий стих:
"Чтобы сказать то, что он есть, надо быть им самим". Мы едва знаем человека, едва знаем самих себя и свои способности и в то же время беремся рассуждать о существе, не доступном ни одному из наших чувств! Ограничимся же областью, отмежеванной нам природой, не покидая ее в погоне за призраками; займемся своим реальным благополучием; воспользуемся дарованными нам благами; постараемся умножить их, уменьшая количество наших заблуждений; подчинимся бедствиям, которых мы не можем избежать, и не будем умножать их, поддаваясь предрассудкам, способным только сбить с истинного пути нашу мысль. При малейшем размышлении мы должны будем воочию убедиться в том, что мнимая наука о божестве в действительности представляет собой претенциозное невежество, прикрывающееся пышными и непонятными словами. Покончим, наконец, с бесплодными исследованиями; признаем свое непреодолимое неведение,- это выгодней для нас, чем надменная наука, которая до сих пор только сеяла на земле семена раздора и причиняла горе человечеству.
Допустив существование верховного разума, управляющего миром, допустив бытие бога, требующего от своих созданий, чтобы они знали его, были убеждены в его существовании, в его мудрости и могуществе и воздавали ему поклонение, мы должны будем признать, что на земле нет ни одного человека, в этом отношении соответствующего видам провидения. Действительно, доказано с полной очевидностью, что сами теологи не могут составить себе сколько-нибудь ясного представления о своем божестве. Первый епископ готов, Прокопий, говорит самым определенным образом: "Я думаю, что совершенно безрассудно желать проникнуть в познание природы бога". И далее он признает, что "о боге нельзя сказать ничего иного, кроме того, что он совершенно благ. Если кто-нибудь - священник или мирянин - знает больше, то пусть сообщит это". Слабость и невразумительность приводимых ими в пользу бытия бога доводов, их постоянные противоречия, софизмы и petitio principii с полной очевидностью доказывают нам, что во всяком случае очень часто они сами находятся в величайшем недоумении относительно природы существа, являющегося объектом их профессиональных занятий. Но допустим, что они знают его, что его бытие, его сущность и атрибуты полностью им известны и не составляют для них никаких сомнений. Пользуются ли той же привилегией прочие смертные? По совести говоря, найдется ли на свете много лиц, обладающих достаточным досугом, умом и проницательностью, чтобы понять, что, собственно, означают разговоры о нематериальном существе, о чистом духе, который приводит в движение материю, не будучи сам материей, является двигателем природы, не содержась в ней и не будучи в состоянии ее коснуться? Найдется ли в наиболее преданных религии государствах много лиц, способных следить за своими духовными руководителями, когда те приводят утонченные доказательства бытия бога, которого они заставляют почитать?
Несомненно, лишь немногие люди способны рассуждать основательным и связным образом; для большинства работа мысли тягостна и непривычна. Простой народ, вынужденный усиленно трудиться, чтобы добывать себе пропитание, обыкновенно не умеет размышлять. Вельможи, светские люди, женщины, молодежь - все они, будучи заняты своими делами, думая об удовлетворении своих страстей и о доставлении себе удовольствий, размышляют так же редко, как и толпа. Может быть, не найдется и двух человек на сотню тысяч, которые серьезно задумались бы над тем, что они понимают под словом бог, хотя очень редко можно найти людей, которые сомневались бы в бытии божьем. Но, как мы сказали, убеждение должно основываться на очевидности и одна лишь последняя приносит с собой достоверность. Где же люди, убежденные в существовании своего бога? У кого имеется полная уверенность в этой мнимой истине, столь важной для всех? Кто отдает себе отчет в своих представлениях о божестве, о его атрибутах, его сущности? Увы! Я нахожу лишь нескольких метафизиков, которые под влиянием своих постоянных занятий проблемой божества в безумии вообразили, будто они разбираются в своих путаных и несвязных представлениях о боге; эти метафизики попытались соединить эти представления в одно систематическое целое, призрачности которого они не видели, считая его по привычке подлинно реальным; всецело отдавшись этим спекулятивным бредням, они под конец уговорили себя, что понимают все, и успели убедить в этом других лиц, не предававшихся этим грезам так усиленно.
Религия народов, почитание ими богов их отцов и их жрецов держится только верой на слово: сила авторитета, доверчивость, покорность и привычка заменяют в глазах народов убеждение и доказательства; они простираются ниц и возносят молитвы, потому что их отцы научили их падать ниц и молиться. Но почему же стали преклонять колени их отцы? Потому, что в отдаленные времена их законодатели и вожди вменили им это в обязанность. "Поклоняйтесь богам, - сказали они, - и веруйте в них, хотя вы не можете их понять; полагайтесь в этом вопросе на нашу испытанную мудрость; мы знаем о божестве больше, чем вы". Но почему следует полагаться на них? Потому, что этого хочет бог, потому, что бог накажет вас, если вы осмелитесь сопротивляться. Но разве сам бог не является предметом спора? Однако люди никогда не обращали внимания на этот порочный круг; по лености мысли они всегда предпочитали полагаться на суждения других лиц. Все религиозные учения целиком покоятся на силе авторитета; все религии запрещают свободное исследование и не терпят рассуждений; полагаясь на авторитет, мы должны верить в бога; сам же этот бог покоится только на авторитете нескольких людей, уверяющих, будто они знают его и посланы им для возвещения людям истины о нем. Созданный людьми бог, конечно, нуждается в людях, чтобы открыться миру. Люди легковерны в религиозных вопросах, как дети; так как они ничего не понимают в этих вопросах, а в то же время им говорят, что следует верить в бога, то они воображают, будто нет никакого риска в том, чтобы присоединиться к мнению жрецов, которые, как полагают верующие, могли угадать то, чего не понимают они сами. Самые рассудительные люди говорят себе: что можно знать? какой интерес всем этим людям обманывать других людей? Я отвечу им: они обманывают вас либо потому, что обмануты сами, либо потому, что им очень выгодно обманывать вас.
