Хотя «слава» принадлежит только Богу, он сообщает Свою славу людям. Евангельским светом Бог рассеивает мрак наших сердец (4:6). Затем уже Дух постепенно увеличивает славу в нас (3:18). Постичь это действительно непросто, ибо наши глаза говорят о внешнем увядании, а совесть напоминает о грехе внутри нас. Кальвин писал, что «увядание зримо, а обновление незримо». Из этого отрывка мы заключаем, что, когда человеческая оболочка приближается к распаду, уже все готово для появления нового творения. Когда придет смерть, строительные леса и защитная ткань, покрывающие нашу внешнюю оболочку, падут, и Бог сбросит покрывало с нерукотворного дома, построенного им навечно на небесах (5:1).
Ранее, передавая глубину этой проблемы фразой «мы отягчены были чрезмерно», Павел использует греческое слово hyperbole. Здесь он использует слово «вес» (baros) и также hyperbole, которое он использует дважды, чтобы сделать особое ударение, применяя его уже не в отношении страдания, а славы (ср. перевод RSV — «безмерный вечный вес славы»). В своем превосходном и парадоксальном утверждении Павел противопоставляет кратковременное легкое страдание этого существования и вечную славу нового творения, которая в безмерном преизбытке (ст. 17). Если в правильном ракурсе посмотреть на страдание нашей внешней природы, то оно «легкое» по своему весу и кратковременное по своей длительности, тогда как слава внутренней природы имеет тяжелый «вес» и длится вечно. «В результате такого сравнения, — замечает по этому поводу Кальвин, —легким становится то, что ранее казалось тяжелым, и кратковременным то, что казалось бесконечно долгим». Он продолжает: «Когда наш ум будет все же устремлен в небеса, тысячелетие покажется нам мгновением».
По мнению Павла страдание наше производит… славу, о которой он и пишет. Нельзя сказать, что он рассматривает страдания как «добрые дела» или добродетель саму по себе. Страдания автоматически не увеличивают «славу». Скорее, они заставляют наши глаза смотреть не на видимое, а на невидимое (ст. 18). Страдания помогают нам понять, что в этой обманчивой увядающей жизни у нас нет будущего. Поэтому мы все больше внимания обращаем на невидимое — воскресшего и прославленного Христа (4:4—6,14). Физические потребности, конечно, важны; как важно и внимание к материальным нуждам других. Тем не менее мы должны желать не удовольствий и приобретений, которые в средствах массовой информации нам предлагают рекламные агентства, а исполнения евангельских обетовании. Поэтому, дабы внимание христианина было сосредоточено на невидимом, такое огромное значение имеет изучение святого Писания, будь то самостоятельно или в общине, а также молитва и богослужение.
Когда моя машина начинает ржаветь, я знаю, что пора подумать о приобретении новой. Старой пришел конец; рано или поздно понадобится новая. Когда на моем теле появляются знаки старения, я знаю, что ему фактически приходит конец, и это лишь вопрос времени. Оно принадлежит тому миропорядку, который уже скрипит и стонет от своего возраста в ожидании обновления (Рим. 8:21; 1 Кор. 7:31). Физические упражнения и разумная диета очень важны для ухода за нашим телом, которое доверено нам Богом. Достижения хирургов в области трансплантации органов дают многим людям надежду на увеличение продолжительности жизни. Однако сила смерти внутри нас в конце концов остается непреодолимой. У меня нет ни внутренней, ни посторонней силы, которая могла бы обновить или продлить в каком–либо смысле мою жизнь; моя надежда — это мой Бог и новое «жилище» (5:2), которое Он мне даст. И хотя это звучит обнадеживающе, такое положение вещей в то же самое время призывает нас к большому смирению. Если бы мы были духовными сверхчеловеками, каковыми, очевидно, считали себя вновь прибывшие служители в Коринфе (11:5; 12:6,11), мы бы продолжали верить в иллюзию, что наше будущее связано с этим телом в этом мире. Когда появляются признаки увядания, а они неизбежно появятся, мы прибегаем к Богу и надежде получить дом (5:1), который Он для нас готовит.
Так как невидимое вечно, оно более реально, чем вещи видимые. Наше венное сосуществование с Богом в будущем — это истинное существование; нынешнее — это всего лишь тень, отбрасываемая грядущей реальностью. В качестве иллюстрации, посмотрим на австралийскую цикаду, большое летающее насекомое, которое каждый год с шумом появляется в середине лета. В начале своего жизненного цикла цикада в течение многих лет формируется в оболочке, которая лежит под землей. В нужное время оболочке приходит конец и из нее на свободу вылетает прекрасное насекомое. Внешний каркас существовал для того, чтобы образовалось то, что было его истинной целью, то есть новая жизнь, которая из него выходит. Нынешняя жизнь с ее страданиями является приготовлением к нашей истинной судьбе — венной славе в безмерном преизбытке.
Бог милостиво готовит наше будущее двумя путями. Испытывая нас в страданиях, он готовит для нас венную славу, «дом нерукотворный, вечный» — новое жилище на небесах (5:1,2). А если мы окажемся духовно или эмоционально к этому не готовы, Бог будет готовить нас к новому существованию, так чтобы мы были в состоянии воспринять его (5:5). Бог приготавливает наше будущее всесторонне. Это приготовление объективно и субъективно одновременно: Он готовит его для нас и нас для Себя.
Описанный выше процесс умирания сейчас достигает своей кульминации в смерти. Однако нынешний век, который проходит, похоже, потребует еще одной жертвы. Смерть делает тщетным и ставит под вопрос все, что человек делал, все, на что надеялся, все, отчего страдал. Похороны — печальное событие, они часто ставят людей в тупик, особенно тех, у кого нет христианской надежды.
Павел не романтизирует и не представляет смерть в привлекательном виде, как иногда делают верующие; он остается реалистом и сохраняет трезвость. Как и сам процесс увядания, так и его конец — разрушение нашего «земного жилища (дома)» — есть суровая реальность нашего существования. Однако смысл безрадостного реализма Павла в отношении умирания и смерти в том, чтобы показать, что им противостоит свет всепроницающей силы Божьей. Ибо как сила Божья действует в умирающем человеке, так и сила Божья в своей полноте присутствует в его смерти.
Через ст. 4:16 — 5:10 проходит сквозной мотив разделения истории на век настоящий и век будущий. И хотя Павел быстро переходит от одного образа к другому, контекст «двух веков» подспудно присутствует во всем этом фрагменте. В предыдущих предложениях он говорил о жизни верующего как о «внутренней» (принадлежащей веку грядущему) и «внешней» (принадлежащей веку настоящему). Обе стороны нашей жизни подвержены воздействию сил, характеризующих соответствующий век — внешне мы исчерпываем себя посредством «страданий», а внутренне мы воссоздаемся посредством Духа. В следующем отрывке (5:1 —9) он будет писать не о внутренней и внешней жизни, а о совокупном образе человеческого существования в нынешнем веке, которому на смену приходит иной совокупный образ существования в веке грядущем.
Хотя существует мнение[52], что убежденность Павла во всеобщем воскрешении верующих с пришествием Христа, как это выражено в 1 Кор. 15:12–27, в данном отрывке уступает вере в бессмертие отдельно взятого христианина, тщательный разбор обоих текстов показывает, что это не так. Во–первых, Павел во втором послании уже признался в своей вере во всеобщее воскресение; несколькими стихами ранее он писал, что Бог «воскресит чрез Иисуса и нас и поставит пред Собою с вами» (4:14; ср.: 1:9,10). Вера Павла в воскресение верующих, как грядущее историческое событие, во втором послании не убывает. Во–вторых, и в 1 Кор. 15:35—54, и во 2 Кор. 5:1—9 мы обнаруживаем несколько ключевых слов, относящихся к системе координат «настоящий/новый век». В обоих отрывках мы находим слова «нагие», «земные», которые противопоставляются «небесному» существованию, а также указание на то, что конечность бытия и смерть «облекаются» и «поглощаются» (ср.: 1 Кор. 15:37 («голое зерно»] и 2 Кор. 5:3; 1 Кор. 15:40 и 2 Кор. 5:1,2; 1 Кор. 15:53,54 и 2 Кор. 5:4). Неоднократное использование этих слов, несущих в обоих посланиях одинаковый смысл, свидетельствует о неизменности учения Павла о христианской надежде.
Следует понять, что Павел в вышеуказанных отрывках пытался решить две проблемы. В первом послании Павел писал с учетом контекста нынешнего и грядущего века, а поворотным пунктом между ними будет глас «последней трубы», оповещающей о пришествии Христа и воскресении мертвых (1 Кор. 15:52,53,42). Отвечая на вопросы и возражения коринфян, Павел привел примеры из области природы, чтобы показать целесообразность человеческого существования, которое протянулось из нынешнего века в следующий, но по внешней форме и проявлениям в этих веках отличается.
