Кроме того, в Веде говорится о том, что это восприятие, это видение принадлежит Бессмертию, amṛtasya ketuḥ (III.61.3); иными словами, это есть свет Истины и Блаженства, которые представляют собой высшее или бессмертное сознание. Ночь в Веде есть символ нашего затемненного сознания, полного неведения, несовершенного в воле и действии, а потому исполненного всего зла, греха и страдания; свет есть приход озаренного высшего сознания, которое ведет нас к истине и счастью. Мы постоянно обнаруживаем противопоставление двух понятий: дуритам (duritam) и сувитам (suvitam). Буквально duritam значит ложное или неверное движение, а образно обозначает все неправильное, все, что есть зло, грех, ошибка, несчастье; suvitam буквально значит верное или благое движение и выражает все доброе и благодатное, в особенности же блаженство, которое приходит вместе с движением по правильному пути. Васиштха говорит об этой богине так: «приходит Заря божественная, Светом устраняя прочь все темное и злое», viśvā tamāṁsi duritā (VII.78.2); а в ряде стихов эта богиня описывается как пробуждающая, побуждающая или ведущая людей к верному движению, к счастью, suvitāya.
Поэтому она выступает во главе не только блаженных истин, но и наших духовных богатств и счастья, она приносит блаженство, которого человек достигает либо же которое приходит к нему с Истиной, eṣā netrī rādhasaḥ sūnṛtānām (VII.76.7). Это богатство, о котором просят риши, описывается в образе материальных благ; это может быть gomad aśvāvad vīravad или же gomad aśvāvad rathavacca rādhaḥ. Go «корова», aśva «конь», prajā или apatya «потомство», nṛ или vīra «муж» или «герой», hiraṇya «золото», ratha «колесница», śravas – «пища» или «слава», согласно ритуалистической интерпретации, – они и составляют то богатство, что желают ведийские мудрецы. Казалось бы, ничто не может быть более предметным, земным, материальным; это действительно и есть те блага, о которых могли бы просить своих примитивных богов племена грубых варваров со здоровым аппетитом и жаждой земных богатств. Но мы уже убедились, что hiraṇya употребляется в другом значении, отличном от обычного земного золота. Мы уже убедились, что «коровы» постоянно встречаются в связи с Зарей как образ Света, и мы увидели, что этот свет связан с ментальным видением и с истиной, которая приносит блаженство. А aśva, конь, в этих конкретных образах тонких психологических идей всегда выступает в паре с символической фигурой коров: Заря есть gomatī aśvāvatī[31] . В одном из стихов риши Васиштхи (VII.77.3) символический смысл ведийского Коня раскрывается с большой силой и ясностью:
Devānāṁ cakṣuḥ subhagā vahantī
śvetaṁ nayantī sudṛśīkam aśvaṁ ǀ
uṣā adarśi raśmibhir vyaktā
citrāmaghā viśvam anu prabhūtā ǁ (VII.77.3)
«Благодатная, несущая око видения богов, ведущая белого Скакуна, чей взор совершенен, Заря показалась, явленная лучами во всей полноте, исполненная ярких богатств, проявляющая свое рождение во всем сущем». Достаточно очевидно, что белый конь – метафора, применяемая к богу Агни, который есть Воля Провидца, kavikratu, наделенная совершенным видением сила божественной воли в своем действии (V.11.4), – весьма символичен[32] и что «яркие богатства», приносимые Зарей, тоже являются метафорой и определенно не означают материальные блага.
Заря описывается как gomatī aśvāvatī vīravatī, и поскольку ее эпитеты gomatī и aśvāvatī символичны и не употребляются в буквальном смысле «полная коров и коней», а означают «сияющая лучами знания» и «сопровождаемая стремительными энергиями», то и эпитет vīravatī тоже не может значить «сопровождаемая мужами» или «сопровождаемая героями, сыновьями или слугами», а скорее означает, что ей сопутствуют некие покоряющие энергии, или, во всяком случае, употребляется в неком сходном символическом смысле. Это становится совершенно очевидно в стихе, I.113.18, yā gomatīr uṣasaḥ sarvavīrāḥ…tā aśvadā aśnavat somasutvā, что не означает «Зори, которые обладают коровами и всеми мужчинами или всеми слугами, – их человек, выжавший Сому, обретает как дарующих коней». Эта Заря есть внутреннее озарение, которое приносит человеку всю многообразную полноту его широчайшего существа, силу, сознание, радость; она блистает своими сияниями, с ней приходят все возможные силы и энергии, она дает человеку полноту витальной силы, для того чтобы он мог наслаждаться бесконечным восторгом более широкого существования.
Мы уже не можем воспринимать эпитеты gomad aśvāvad vīravad rādhaḥ в материальном смысле; сам язык Веды указывает нам на совершенно иную истину. Следовательно, и прочие компоненты этого богоданного богатства также должны трактоваться в духовном смысле; потомство, золото, колесницы – это символы; слово шравас (śravas) не означает «слава» или «пища», оно имеет психологическое значение – это высшее знание, которое приходит не от чувств или интеллекта, но от способности божественного «видения» и божественного «слышания» Истины; выражения rādhaḥ dīrghaśruttamam (VII.81.5), rayiṁ śravasyum (VII.75.2) описывают то богатое состояние бытия, то духовно изобильное блаженство, которое обращено к знанию (śravasyum) и обладает способностью «слышать» на большом расстоянии вибрации Слова, приходящего к нам из краев (diśaḥ) Беспредельности. Так блестящий образ Зари освобождает нас от материального, ритуалистического, невежественного и искаженного понимания Веды, которое вело бы нас наугад от одной трудности к другой в непроглядной ночи хаоса и неизвестности; он открывает перед нами закрытую дверь и впускает в самое сердце ведийского знания.
Глава XIV. Стада Коров и легенда об Ангирасах
Теперь нам надо соотнести образ Коровы, используемый нами в качестве ключа к смыслу Веды, с удивительной притчей или легендой о риши Ангирасах – важнейшим из всех ведийских мифов.
Ведийские гимны – чем бы еще они ни были – обязательно представляют собой обращение к «арийским» богам, друзьям и пособникам человека с просьбами о тех вещах, которые песнопевцы – или провидцы, как они сами себя называют (kavi, ṛṣi, vipra) – считают наиболее желанными (vara, vāra). Эти желанные плоды, эти богоданные блага обобщены в словах rayi, rādhas, которые на физическом плане могут означать богатство или благосостояние, а психологически – блаженство или наслаждение, заключающееся в изобилии определенных форм духовного богатства. Человек привносит, как свою долю в совместных усилиях, труд жертвоприношения, Слово, нектар Сомы и гхритам или очищенное масло. В жертвоприношении рождаются Боги, они возрастают силой Слова, Нектара и гхритам; и в той силе, в упоении и опьянении Нектаром, они исполняют просьбы приносящего жертву. Главными элементами богатства, полученного таким путем, являются Корова и Конь, но есть и другие вещи: hiraṇya – золото, vīra – мужи или герои, ratha – колесницы, prajā или apatya – потомство. Сами предметы и средства жертвоприношения – огонь, Сома, гхритам – поставляются богами, и они же участвуют в жертвоприношении как его священнослужители, очистители, охранители и герои битв за него, – ибо существуют те, кто ненавидит жертвоприношение и Слово, они нападают на приносящего жертву и не дают ему доступа к желаемому богатству. Главными условиями для обретения столь пылко желаемого благоденствия являются приход Зари и Солнца, а также нисхождение небесных вод и семи рек – реальных или мистических, – именуемых в Веде «Могучими с небес». Но даже это благосостояние, обилие коров, коней, золота, мужей-героев, колесниц, потомства не является конечной целью; все это лишь способ открыться иным мирам, завоевать мир Свара, подняться к солнечным небесам, достичь Света, следуя к нему путем Истины, и обрести небесное Блаженство, мир, в котором смертный обретает Бессмертие.
Такова подлинная суть Веды. Обрядовый и мифологический смысл, с древнейших времен признаваемый за нею, хорошо известен и нет нужды особо останавливаться на нем; в общем, это совершение жертвенного богопочитания в качестве главного долга человека, в надежде на обретение благоденствия в этом мире и небесных радостей в мире ином. Нам известен и современный подход к проблеме, когда Веда рассматривается как система поклонения персонифицированным силам природы – солнцу, луне, звездам, заре, ветру, дождю, огню, небу, рекам и прочим подобным божествам – с целью умилостивления их посредством жертвоприношения, обретения богатства в этой жизни и сохранения его, в основном, от посягательств враждебно настроенных людей, в частности дравидов, а также от злых демонов и просто грабителей; а после смерти – переселения в Рай, где обитают боги. Теперь мы обнаруживаем, что, сколь бы значимы ни были эти идеи для сознания простых людей, они не представляли сокровенный смысл Вед для провидцев, для озаренных умов (kavi, vipra) ведийской эпохи. Для них все эти материальные объекты были символами нематериального: коровы были лучами или озарениями божественной Зари, кони и колесницы – символами силы и движения, золото – светом, сверкающим богатством божественного Солнца (истинного света, ṛtaṁ jyotiḥ); и богатство, добытое жертвоприношением, и само жертвоприношение во всех его деталях символизировали усилия человека и его способы продвижения к более великой цели, к бессмертию. Главным устремлением риши эпохи Вед было обогащение и расширение человеческого существа, рождение и рост божеств в его жизни-жертвоприношении, возрастание Силы, Истины, Света, Радости (энергиями которых эти божества являются) до тех пор, пока душа человека, пройдя через все более и более расширяющиеся и открывающиеся миры внутри его существа, не вознесется до божественных врат (devīr dvāraḥ), которые распахнутся по его слову, давая ему вступить в наивысшее блаженство божественного бытия за пределами неба и земли. Это восхождение и есть суть легенды о риши Ангирасах.
