Далее мы увидим, что не только в этом гимне, но и всюду в Веде Заря приходит, словно та, кто приносит с собой Истину, она сама есть сияние Истины. Она – божественная Заря, а обычный рассвет есть не более чем ее слабый отблеск и символ в материальной вселенной.
Глава XIII. Заря и Истина
Уша, богиня Зари, постоянно описывается в образе Матери Коров. Если корова является ведийским символом физического света или же духовного озарения, то это выражение должно соответственно означать, либо что она является матерью или источником лучей дневного света, либо что она творит сияние высшего Дня, блеск и ясность внутреннего озарения. Однако мы видим, что в Веде Адити, Матерь богов, описывается и как Корова, и как вселенская Мать; она есть Высочайший Свет, и все сияния исходят из нее. С точки зрения психологической функции, Адити есть высочайшее или бесконечное Сознание, мать богов, в противоположность Дану или Дити[29] , расчлененному сознанию, матери Вритры и прочих Данавов, враждебных богам и человеку в его развитии. В более общем смысле Адити является источником всех космических форм сознания, начиная с физического и выше; семь коров, sapta gāvaḥ, – это ее формы, и, как нам известно, существует семь имен и семь обителей Матери. Уша, в качестве матери коров, может быть только формой или энергией этого высочайшего Света, этого наивысшего Сознания, Адити. И действительно, мы находим такое описание Зари в стихе I.113.19: mātā devānām aditer anīkam, «Матерь богов, форма (или энергия) Адити».
Но озаряющий рассвет высшего или нерасчлененного Сознания всегда есть восход Истины; если Уша и есть эта светоносная заря, то мы непременно должны обнаружить, что в стихах Ригведы ее приход прочно связывается с идеей Истины, ритам (ṛtam). И такую связь мы обнаруживаем постоянно. Ибо прежде всего Уша изображается «верно следующей путем Истины», ṛtasya panthām anveti sādhu (I.124.3). Здесь никак не применимо ни ритуалистическое, ни натуралистическое толкование слова ритам (ṛtam); так как было бы бессмысленно настойчиво утверждать, что Заря следует путем жертвоприношения или путем воды. И мы можем лишь уйти от наиболее очевидного смысла, если предпочтем толковать выражение panthā ṛtasya не как путь Истины, а как путь Солнца. Но Веда скорее говорит, что Солнце следует путем Уши, и это более похоже на естественный образ, подсказанный наблюдателю видом физической зари. Более того, даже если в других местах это выражение не столь очевидно означает путь Истины, психологический смысл все же может присутствовать, поскольку можно считать, что рассвет озарения следует путем Истинного или Владыки Истины, Сурьи-Савитара.
Та же идея, но с еще более ясными и полными психологическими указаниями, повторяется в гимне I.124.3, ṛtasya panthām anveti sādhu, prajānatīva na diśo mināti, «Она движется согласно пути Истины и, как знающая, не ограничивает пространства». Можно отметить, что слово diśaḥ[30] имеет двойное значение; но в данном случае нет необходимости останавливаться на этом. Заря идет путем Истины, и, поскольку она обладает этим знанием или восприятием, она не ограничивает безбрежность, bṛhat, чей свет она представляет. То, что это есть подлинный смысл стиха, подтверждает без всяких сомнений, определенно и бесспорно отрывок из пятой мандалы (V.80.1), где Заре дается такое описание: «она со светозарной поступью, Истиной безбрежная, высочайшая в Истине (или обладающая Истиной), несущая с собою Свар», dyutadyāmānaṁ bṛhatīm ṛtena ṛtāvarīṁ svar āvahantīm. Здесь присутствует идея Безбрежности, идея Истины, идея солнечного света, происходящего из мира Свар; и, конечно же, все эти понятия не могут быть так тесно и определенно связаны лишь с обычной физической зарей! Можно взять для сравнения такую строку (VII.75.1): vyuṣā āvo divijā ṛtena, āviṣkṛṇvānā mahimānam āgāt, «Заря, рожденная в небе, Истиной открывает сущее, она приходит, являя величие». И снова мы видим, что Заря силой Истины являет все сущее, а результат этого описывается как проявление определенной Безбрежности.
Наконец, мы встречаем ту же идею, но описанную иначе, с употреблением другого слова, обозначающего Истину, – сатья (satya), которое, в отличие от ṛtam, не допускает никакого двойного толкования: satyā satyebhir mahatī mahadbhir devī devebhiḥ (VII.75.7), «Заря, истинная в своем существе вместе с богами, которые истинны, великая с Богами, которые велики…» Эту «истинность» Зари особо подчеркивает Вамадева в одном из своих гимнов (IV.51); ибо он не только говорит о Зорях как о тех, кто «вмиг объезжает миры на своих скакунах, запряженных Истиной», ṛtayugbhir aśvaiḥ (ср. VI.65.2), но и дает им такое определение: bhadrā ṛtajātasatyāḥ, «благодатные и истинные, ибо от Истины рожденные», в другом стихе он описывает их как «богинь, пробуждающихся из обители Истины» (IV.51.8).
Эта тесная связь понятий bhadra (благодатный) и ṛta (истинный) напоминает нам ту же связь идей в гимне Мадхаччхандаса, обращенном к Агни. В нашей психологической интерпретации Веды мы постоянно встречаемся с древней концепцией Истины как пути к Блаженству. Уша, восход света Истины, неизбежно должна приносить также радость и благодать. Эту идею Зари, несущей восторг, мы встречаем в Веде постоянно, а риши Васиштха дает ей очень точное выражение в стихе VII.81.3: yā vahasi puru spārhaṁ ratnaṁ na dāśuṣe mayaḥ, «ты, кто для дарующего приносит блаженство, как необъятный и желанный восторг».
Распространенное в Веде слово сунрита (sūnṛtā) толкуется Саяной как «приятная и истинная речь», но, видимо, чаще оно несет более общий смысл, – это «благая истина». Заря иногда описывается как ритавари (ṛtāvarī), «исполненная Истины», а иногда как сунритавари (sūnṛtāvarī). Она приходит, изрекая свои истинные и блаженные слова, sūnṛtā īrayantī. Подобно тому, как она изображалась стоящей во главе сияющих стад, а также во главе дней, таким же образом она описывается и в качестве блистающей предводительницы блаженных истин, bhāsvatī netrī sūnṛānām (I.92.7). Эта тесная связь в представлениях ведийских риши между идеей света, лучей или коров и идеей истины проявляется с еще большей очевидностью в другом стихе, I.92.14: gomati aśvāvati vibhāvari…sūnṛtāvati, «Заря с лучезарными стадами, со своими скакунами, широко блистающая, полная благодатных истин». Похожее, но еще более ясное выражение в гимне I.48.2 указывает на значимость этого ряда эпитетов: gomatīr aśvāvatīr viśvasuvidaḥ, «Зори со своими лучами (стадами), стремительными силами (конями), истинно всеведающие».
Это отнюдь не все указания на психологический характер ведийской Зари, которые мы обнаруживаем в Ригведе. Заря постоянно предстает как та, кто пробуждает к видению, к восприятию, к правильному движению. «Богиня, – говорит риши Готама Рахугана, – обращает свой взор ко всем мирам, око видения сияет со всей широтою; пробуждая жизнь к движению, она открывает речь для всякого, кто мыслит», viśvasya vācam avidat manāyoḥ (I.92.9). Мы видим здесь Зарю, которая раскрывает жизнь и ум во всей их полноте и шири, и мы оставим без внимания всю силу слов и выражения, избранного риши, если сведем весь смысл лишь к изображению пробуждения земной жизни с наступлением очередного рассвета. Даже если слово, употребляемое здесь для обозначения «видения», принесенного Зарей, cakṣuḥ, способно передавать лишь значение физического зрения, в другом отрывке мы встречаем слово ketuḥ, которое означает восприятие, проницательное видение ментального сознания, способность познания. Уша выступает как pracetāḥ, обладающая этим всепроницающим знанием. Матерь сияний, она сотворила это проницательное видение ума; gavāṁ janitrī akṛta pra ketum (I.124.5). Она сама есть это видение: «теперь ясное видение широко воссияло там, где прежде не было ничего», vi nūnam ucchād asati pra ketuḥ (I.124.11). Посредством своей силы восприятия она владеет блаженными истинами, cikitvit sūnṛtāvari (IV.52.4).
Кроме того, в Веде говорится о том, что это восприятие, это видение принадлежит Бессмертию, amṛtasya ketuḥ (III.61.3); иными словами, это есть свет Истины и Блаженства, которые представляют собой высшее или бессмертное сознание. Ночь в Веде есть символ нашего затемненного сознания, полного неведения, несовершенного в воле и действии, а потому исполненного всего зла, греха и страдания; свет есть приход озаренного высшего сознания, которое ведет нас к истине и счастью. Мы постоянно обнаруживаем противопоставление двух понятий: дуритам (duritam) и сувитам (suvitam). Буквально duritam значит ложное или неверное движение, а образно обозначает все неправильное, все, что есть зло, грех, ошибка, несчастье; suvitam буквально значит верное или благое движение и выражает все доброе и благодатное, в особенности же блаженство, которое приходит вместе с движением по правильному пути. Васиштха говорит об этой богине так: «приходит Заря божественная, Светом устраняя прочь все темное и злое», viśvā tamāṁsi duritā (VII.78.2); а в ряде стихов эта богиня описывается как пробуждающая, побуждающая или ведущая людей к верному движению, к счастью, suvitāya.
