Энтони Пилла родился в 1932 году в итальянском квартале на востоке Кливленда. Он окончил иезуитский Университет имени Джона Кэролла в Кливленде, а затем отправился в семинарию диоцезии Св. Карло Борромео. Этот низенький черноволосый епископ с очаровательным взглядом был популярен среди горожан, им нравилось, что он вырос среди них. Дружелюбный Пилла был мудрым политиком; в середине 90-х он был президентом Конференции американских епископов. Хотя он не стоял за отмену обязательного целибата и женское священство, эти вещи его не пугали. Он был решительным противником абортов и ядерного вооружения. Более же всего его заботил упадок и запустение Кливленда. Это был яркий случай экономического кризиса в промышленных районах после спада производства.
Кливленд появился в 1796 году на берегу озера Эри, где в него впадает река Кайахога. С появлением железных дорог, по которым можно было перевозить уголь, зерно и древесину, маленький портовый городок значительно вырос. С 1830-х годов здесь поселились ирландцы, затем в церкви стало все больше выходцев из Германии. В 1846 году священник Питер Мак-Лафлин увлекся девушкой из хора и, по словам хроники диоцезии, «повел себя недостойно… заявив, что женщина сама его соблазнила»[410]. Новый священник Морис Ховард, как думали, находится в незаконной связи с юной домашней хозяйкой, его кузиной. Отец Ховард, желая доказать свою невиновность, писал: «Благодарю Бога, я стал преемником моего народа в этом месте… здесь не играют в карты, нет танцев, вечеринок и всяких шалостей»[411]. Диоцезия Кливленда возникла в 1847 году, отделившись от архидиоцезии Цинциннати.
После Гражданской войны в городе появились верфи и металлургические фабрики. Нефтеперегонные заводы Джона Д. Рокфеллера составляли в 1890-х годах 90 процентов от всех заводов по переработке нефти в США. Его особняк красовался на знаменитом проспекте Эвклида[412]. В конце XIX и начале XX века рабочие были в основном выходцами из южной части Центральной Европы, здесь же было и немало черных. Поселения в районе Хеймаркет воспроизводили «цепь деревень» Южной Италии, здесь жили большие семьи, хранящие свои обычаи в большом городе. В церкви Св. Антония Падуанского, построенной в 1887 году, проходили праздники в честь чтимых святых с оркестрами, фейерверками и обильным угощением. В 1900 году в приходе насчитывалось десять тысяч итальянцев, именно в этом году возник Первый католический словацкий союз[413]. В пестрой мозаике города можно было видеть сербов, хорватов и поляков; приход формировался под влиянием разных племенных интересов. Один кузнец, прибывший в город в 1889 г., описывает увиденное так: «Даже уличный торговец с изнуренной кобылой, тащившей повозку по грязным улицам, выкрикивал названия своих товаров по-чешски. Это действительно походило на чешскую деревню… Вокруг бегали дети, куры, утки, собаки и кошки, и нигде нельзя было найти хотя бы стебелька травы»[414].
Тут селились евреи, уехавшие из России и Центральной Европы. К 1930 году в городе насчитывалось 71890 афроамериканцев, то есть они составляли 8 процентов от населения города численностью 900 429 человек.
Этнические церкви Кливленда были святилищами культуры для людей из Старого мира. «Церковь Святого Станислава, построенная в 1889, обошлась польской конгрегации в $150 тысяч – а в те времена на прокатном стане Ньюбурга, где работали многие поляки, средняя оплата труда составляла $7,25 в неделю», – пишет историк Майкл Мак-Тай. Три года спустя настоятель церкви подал в отставку, оставив после себя долги на сумму $90 тысяч, которые пришлось выплачивать прихожанам и новому священнику[415].
С начала девятнадцатого века в Америке происходили конфликты вокруг вопроса о том, кто должен контролировать приход: доверенные лица из мирян или епископы. Во многих крупных диоцезиях епископ представлял собой «единоличную корпорацию», этот юридический термин означает, что епископ в буквальном смысле слова владеет всей собственностью церкви. Предполагалось, что епископ контролирует приход с благими намерениями. В 1988 году Верховный суд Огайо разбирал вопрос о продаже церковной собственности для погашения долгов епископа (дело «Мэнникс против Перселла»).
В 1880-х, когда среди вкладчиков возникла паника, епископ Цинциннати Джон Перселл создал «банк» для католических вкладчиков. Он управлял банком вместе с братом, и каким-то образом у банка образовался долг в три миллиона долларов, так что он сделал передаточную надпись кредиторам от епископа Перселла на «всю собственность диоцезии».
Кредиторы епископа ждали распоряжения Верховного суда Огайо о возможности продажи собственности приходов диоцезии Цинциннати, чтобы вернуть свои деньги, поскольку приходы относились к «собственности диоцезии». Суд решил, что епископ лишь управляет этой собственностью по доверенности для блага прихожан… и постоянно именовал конгрегацию тех, кто молится в отдельных церквях и их содержит, бенефициариями тех отдельных трастов, которыми управляет церковь[416].
Этот процесс спас церкви Цинциннати от ликвидации для покрытия безнадежных долгов епископа, тогда как в Кливленде этнические церкви придерживались европейской модели, где собственность принадлежит иерархам, и эта модель сохранилась даже тогда, когда епископы стремились к расширению, одновременно стремясь внедрять в эти разные приходы общую культуру католицизма. Когда Кливленд стал важным промышленным центром Среднего Запада, диоцезии пришлось все больше заниматься образованием молодежи и помогать людям приспособиться к жизни города. В 1911 году епископ Джон Фаррели объявил неделю сбора средств для сирот, наложив определенные квоты на каждый приход, чтобы церкви поддерживали детские дома диоцезии. Эту практику переняли и другие диоцезии[417]. Город рос и обрастал кольцом пригородов, так что возникли десятки новых районов, которые должны были отсылать налоги в офис, расположенный в центре города.
«Кливленд в отличие от Колумбуса не включил в себя ближайшие пригороды, – объясняет отец Боб Бегин, настоятель прихода Св. Кольмана в центре города. – У нас есть все эти пригородные селения с пожарными, мэром и системой школ. Интеграция школ не имела большого смысла, потому что к тому времени здесь осталось мало белых. Когда в пятидесятых была построена автострада 90, это отрезало от нашего прихода и церкви Св. Игнатия четыре сотни домов. В те времена приход был центром жизни. Св. Игнатий находится на 100-й Западной улице, мы на 65-й Западной. Св. Игнатий вмещает в себя около тысячи человек, мы примерно столько же. На каждой воскресной службе у нас присутствует четыреста прихожан. Шестьдесят процентов из них приезжают сюда из пригородов, эти люди участвуют в программах помощи бедным в рамках нашей миссии».
Бегство из города ускорилось в конце 1960-х после двух случаев массовых беспорядков в черных кварталах. Количество населения города начало устойчиво снижаться, так что из 900 тысяч осталось 450. Между 1970 и 1985 гг. из-за экономической ситуации количество рабочих мест в промышленности сократилось на 86 100. В округе Кайахога в 1980-х уровень бедности вырос на 45 процентов, примерно каждый пятый обитатель округа принадлежал к бедным. К 2000 году в самом Кливленде к бедным относилось 32 процента жителей, или 215 700 человек, в то время как ближайшие пригороды ухитрялись платить налоги на местном уровне, что позволяло им создавать у себя лучшие условия для жизни. Церкви, которые некогда, в пору расцвета промышленности, наполняли итальянцы, ирландцы, поляки, выходцы из Словении и чехи, оказались в более бедных, темных кварталах с меньшим процентом католиков, несмотря на то, что люди приезжали сюда из пригородов по воскресеньям на мессы. В 1990-х город несколько ожил, когда в силу вступила программа поддержки парков при озерах в штате и были созданы льготные условия налогообложения для застройщиков, что помогло обеспечить квалифицированных профессионалов работой в пригородах. Но дурная система государственного образования и чума наркоторговли свидетельствовали о том, что между городом и пригородами существует пропасть.
В 2000 году в диоцезии Кливленда насчитывалось 802 тысячи католиков, это около 28 процентов от населения восьми округов. Филантропия, правительственные гранты и появление этнических групп сделали Католическое милосердие Кливленда, как принято думать, величайшей в мире системой социальных служб на уровне диоцезии, которые использовали пожертвования и правительственные контракты, так что в 2004 году их бюджет составлял $84 миллиона и они раздавали по четыре миллиона обедов голодным и осуществляли ряд других социальных программ[418].
В 1996 году, выступая перед влиятельными членами Городского клуба Кливленда, епископ Пилла говорил о том, что разрастание региона лишает город доходов и жизненно важных служб. «Бедность, – сказал он, – все больше концентрируется в центре, где финансовых ресурсов не хватает – и даже катастрофически. Уровень прироста населения региона довольно низок, но мы распространяемся во все стороны… Это разрастание без роста».
