На первый взгляд может показаться, будто третий стих[97] вводит в гимн не связанную с ним идею: в нем говорится о темном Небе и Земле со всеми их формами, послушными или следующими в своих трудах за движениями Ваю в его, ведомой Индрой, колеснице. Небо и Земля не называются по имени, но описываются как два черных, или темных, вместилища субстанций или вместилища богатств, vasu-dhitī; но последний компонент слова («вместилища» – в двойственном числе) с достаточной прозрачностью указывает на то, что речь идет о Земле и о Небе, ее спутнике. Надо отметить, что здесь имеется в виду не Небо-отец и Земля-мать, а две сестры, rodasī, женские формы неба и земли, которые символизируют общие энергии ментального и физического сознания. Это их темные состояния – замутненное сознание между двумя границами, границами ментального и физического бытия – благодаря радостному движению нервного динамизма начинают действовать в согласии с этим движением, т. е. под контролем Ваю, и высвобождают свои скрытые формы; ибо все формы сокрыты в них и нужно лишь побудить их проявить эти формы. Таким образом, мы обнаруживаем, что третий стих завершает смысл двух предшествующих. Как всегда, когда Веда правильно понята, ее стихи разворачиваются, раскрывая мысль в глубокой логической и чрезвычайно значимой последовательности.
Два последних стиха говорят о результате, возникшем благодаря этому действию Неба и Земли и их выявлению сокрытых форм и непроявленных энергий, что происходит вслед за движением Ваю на его колеснице, мчащейся к Ананде. Прежде всего кони Ваю должны обрести свою нормальную общую численность. «Пусть впрягутся девяносто девять и принесут тебя, те, кто запряжен умом»[98] . Эти постоянно повторяющиеся числа – девяносто девять, сто, тысяча имеют в Веде символическое значение, которое чрезвычайно трудно определить с точностью. Секрет, вероятно, заключается в умноженном кратно себе мистическом числе семь и двойном повторении этой суммы с прибавлением единицы в начале и в конце, что и дает нам: 1+49+49+1=100. Семерка есть число фундаментальных принципов проявленной Природы, это семь форм божественного сознания, играющих в мире. Каждый из принципов, сформулированный в отдельности, содержит в себе шесть других; таким образом, их полное число есть сорок девять, сверх этого добавляется единица – то, из чего все они произошли, тогда полное число становится пятьдесят, которое представляет весь диапазон уровней активного сознания. Но есть еще и удвоение этого числа по восходящим и нисходящим рядам – нисхождение богов и восхождение человека. Это дает нам число девяносто девять, постоянно употребляемое в Веде при перечислении коней, городов, рек и имеющее в каждом случае особую, но сходную символику. Если еще добавить к той светлой единице вверху – к чему все восходит, темную единицу внизу – к чему все нисходит, мы получим ровно сотню.
Так что результатом движения Ваю должна стать сложная энергия сознания; проявление наиболее полного движения ментальной энергии, дотоле находившейся в человеке в скрытом и потенциальном виде – это и есть движение девяноста и девяти коней, запряженных умом. Следующий же стих добавляет завершающую деталь. Мы имеем уже сто коней, потому что сейчас в действие включается вся полнота светоносной ментальности, и эти скакуны, хотя они по-прежнему несут Ваю и Индру, уже не просто niyut, они теперь hari – ярко-гнедого цвета скакунов Индры[99] . «Запрягай, о Ваю, сто гнедых, сверкающих, которые должны взрасти».
Но почему же они «должны взрасти»? Потому что сотня представляет общую полноту различных сочетаний движений, но не всю их сложность. Каждый конь из сотни может быть умножен на десять; все могут возрасти в своем собственной роде – такова природа возрастания, переданного словом poṣyāṇām. Вот почему риши говорит: либо прибудь с общей полнотой из ста коней, с тем чтобы они потом возросли до полной своей сложности – десять раз по сто, либо, если пожелаешь, приезжай сразу на тысяче коней, и пусть твое движение достигнет всей массы своего потенциала энергии[100] . Риши жаждет всецело разнообразной, всеохватывающей, всепобуждающей к действию ментальной озаренности с ее совершенством бытия, мощи, блаженства, знания, ментальности, витальной силы, физической деятельности. Ибо, по достижении этого, подсознание вынуждено раскрыть свои скрытые возможности, отдать их на волю усовершенствованного ума ради богатого и щедрого движения усовершенствованной жизни.
IX
Брихаспати, Энергия Души
Ригведа IV. 50
yastastambha sahasā vi jmo antānbṛhaspatistriṣadhastho raveṇa ǀ
taṁ pratnāsa ṛṣayo dīdhyānāḥ puro viprā dadhire mandrajihvam ǁ
1. Тот, кто ревом утвердил в своей мощи пределы земли, Брихаспати, в тройном мире нашего осуществления, – о нем размышляли прежние мудрецы и, озаренные, его, сладкоязыкого, поставили впереди всех.
dhunetayaḥ supraketaṁ madanto bṛhaspate abhi ye nastatasre ǀ
pṛṣantaṁ sṛpramadabdhamūrvaṁ bṛhaspate rakṣatādasya yonim ǁ
2. Те, кто, вибрируя от импульса своего движения, радуясь в совершенном сознании, о Брихаспати, соткали для нас то изобильное, быстрое, непобедимое, широкое – тот мир, из которого родилось это существование. Его защити, о Брихаспати.
bṛhaspate yā paramā parāvadata ā ta ṛtaspṛśo ni ṣeduḥ ǀ
tubhyaṁ khātā avatā adridugdhā madhvaḥ ścotantyabhito virapśam ǁ
3. О Брихаспати, то высочайшее, что превыше всего в существовании, туда из этого мира добрались они и сели, – те, кто коснулись Истины. Для тебя вырыты колодцы меда, что иссушают этот холм, и их елейные потоки струятся во все стороны, переполняя все.
bṛhaspatiḥ prathamaṁ jāyamāno maho jyotiṣaḥ parame vyoman ǀ
saptāsyastuvijāto raveṇa vi saptaraśmiradhamattamāṁsi ǁ
4. Брихаспати, первым рожденный от великого света в высочайшем небесном просторе, семиликий, о семи лучах, со множеством рождений, ревом своим разгоняет прочь тот мрак, что нас окружает.
sa suṣṭubhā sa ṛkvatā gaṇena valaṁ ruroja phaligaṁ raveṇa ǀ
bṛhaspatirusriyā havyasūdaḥ kanikradadvāvaśatīrudājat ǁ
5. Он со своей ратью всеутверждающего ритма, всеозаряющего напева, ревом своим разбил на куски Валу. Брихаспати гонит ввысь Сияющих, которые несут вперед наши приношения; он громко кричит, ведя их, они, мыча, вторят ему.
evā pitre viśvadevāya vṛṣṇe yajñairvidhema namasā havirbhiḥ ǀ
bṛhaspate suprajā vīravanto vayaṁ syāma patayo rayīṇām ǁ
6. Так Отцу, вселенскому Божеству, Быку стад, да принесем мы наши жертвы, наше поклонение, наши жертвенные возлияния; о Брихаспати, исполненные силы, богатые потомством, да станем мы владыками благоденствий.
sa idrājā pratijanyāni viśvā śuṣmeṇa tasthāvabhi vīryeṇa ǀ
bṛhaspatiṁ yaḥ subhṛtaṁ bibharti valgūyati vandate pūrvabhājam ǁ
7. Воистину, тот есть Царь и побеждает тот своей мощью, своей героической силой все, что в мирах противодействует ему, – кто несет Брихаспати в себе заботливо, ликующе пляшет, восхваляет его и дает ему первую долю своего наслаждения.
sa itkṣeti sudhita okasi sve tasmā iḷā pinvate viśvadānīm ǀ
tasmai viśaḥ svayamevā namante yasminbrahmā rājani pūrva eti ǁ
8. Поистине, тот живет, прочно поселившись, в собственном доме, и для него всегда полнится богатством Ила, и перед ним сами склоняются все существа, перед Царем, – у кого Энергия Души идет впереди.
apratīto jayati saṁ dhanāni pratijanyānyuta yā sajanyā ǀ
avasyave yo varivaḥ kṛṇoti brahmaṇe rājā tamavanti devāḥ ǁ
9. Никто не может одолеть его, он завоевывает все богатства миров, ему противостоящих, и мира, в котором он обитает; кто ради Энергии Души, ищущей проявления, творит в себе высочайшее добро – о том заботятся боги.
indraśca somaṁ pibataṁ bṛhaspate’sminyajñe mandasānā vṛṣaṇvasū ǀ
ā vāṁ viśantvindavaḥ svābhuvo’sme rayiṁ sarvavīraṁ ni yacchatam ǁ
10. О Брихаспати и Индра, испейте нектара-Сомы, возрадовавшись этой жертве, расточая богатства. Да войдут в вас силы этого восторга, приняв совершенную форму, управляйте в нас блаженством, исполненным всякой силы.
bṛhaspata indra vardhataṁ naḥ sacā sā vāṁ sumatirbhūtvasme ǀ
aviṣṭaṁ dhiyo jigṛtaṁ puraṁdhīrjajastamaryo vanuṣāmarātīḥ ǁ
11. О Брихаспати, о Индра, совместно возрастайте в нас, и пусть сотворится в нас это ваше совершенство ума; поддержите мысли, пробудите множественные силы ума; уничтожьте все лишения, что несут стремящиеся покорить ария.
