В результате их вмешательства папа потерпел серьезный урон: его ленные права на Сицилию и Сардинию не были приняты во внимание, хотя Климент XI многократно, но безрезультатно протестовал против нарушения «самых священных прав» римского престола, Политическое поражение папство стремилось компенсировать хотя бы на фронте борьбы с наукой и передовой мыслью. Известный итальянский историк Пьетро Джанноне был отлучен папой от церкви за то, что выпустил нашумевшую книгу «История Неаполитанского государства» (1723 г.), над которой он работал 20 лет. Джанноне вынужден был бежать из Италии. В своей книге он резко осуждал с точки зрения интересов буржуазии Неаполя папскую политику, мешавшую росту материального богатства отдельных государств и требовавшую особых привилегий для служителей церкви. Джанноне выступил «во имя государственных интересов и государственных начал», под которыми в действительности скрывались интересы поднимавшейся буржуазии. Свой протест против «папской опеки» Джанноне повторил в посвящении императору Карлу VI, который, несмотря на свою преданность католицизму, решил исключить представителей духовенства из числа руководителей созданной им привилегированной компании для торговли с Индией. Проклятие, провозглашенное церковью по адресу автора «Истории Неаполитанского государства», и отлучение его оказались бессильными в борьбе с влиянием этой книги не только в Италии, но и за ее пределами, в особенности в католических странах. Иезуиты возбуждали толпу против Джанноне и распространяли слухи о решении «даже добрейших ангелов» наказать страну, осмелившуюся оказать гостеприимство «религиозному отщепенцу». Несмотря на эту агитацию, правительство Венецианской республики намеревалось предоставить Джанноне кафедру в Падуанском университете. Потребовалось личное вмешательство папы, уведомившего о своем шаге и венецианскую государственную инквизицию, чтобы не допустить такого «издевательства над религией», каким была бы, по словам папы, профессорская деятельность «беглеца» Джанноне.
Покинув Венецию, Джанноне нашел, казалось, надежное убежище в кальвинистской Женеве. Но иезуитские агенты обманным путем завлекли его на другой берег Женевского озера, на савойскую территорию. У савойских королей были частые конфликты с папством, и Джанноне сделался объектом торга. В ожидании результатов этого торга он просидел 12 лет в туринской цитадели, где написал ряд новых книг, разоблачавших прошлое папства и современную политику курии. В этой цитадели он и умер в 1748 г.
Судьба Джанноне не могла даже в Неаполе приостановить начавшееся сильное движение передовой мысли, требовавшей подчинения церковной политики государственным интересам и отказа от сохранения привилегии церкви. Когда в Неаполе в середине XVIII в. была открыта первая в Италии кафедра политической экономии, то руководитель ее Антонио Дженовези в своих лекциях и специальных работах доказывал, что во имя подъема благосостояния страны государство не должно допускать роста церковного землевладения, освобождения его от государственных налогов и распространения монашества. По мнению Дженовези, не может быть сомнения в том, что государство имеет право конфисковать недвижимое церковное имущество. Он оставлял открытым лишь вопрос о движимом богатстве церкви. Лучшим доказательством выросшего классового сознания итальянской буржуазии являются многочисленные отклики, вызванные выступлениями Дженовези, выразившего с большой силой растущую непримиримость буржуазии того времени к церковному засилью и реакции.
III
С поразительной энергией действовал «просвещенный абсолютизм» в Португалии, бывшей в течение долгого времени особенно излюбленным местом деятельности иезуитов. В Португалии вплоть до середины XVIII в. иезуиты занимали высшие должности, стояли во главе промышленных и торговых предприятий и фактически владели целой страной в Южной Америке (по течению рек Параны, Парагвая и Уругвая).
В заморских испано-португальских владениях иезуиты держали десятки тысяч человек в полном рабстве и принуждали их к занятию земледелием и скотоводством. Вскоре иезуиты захватили в свои руки почти всю торговлю в Южной Америке. Их суда, нагруженные парагвайским чаем, маисом, тростниковым сахаром, кожами, хлебом и табаком, направлялись в Буэнос-Айрес, Санта-Фе, Перу, Чили и Бразилию. Так как иезуиты пользовались привилегией свободы торговли и нигде во владениях Испании и Португалии не платили десятипроцентного налога — алькабалы, то они являлись опасными конкурентами и отовсюду вытесняли своих непривилегированных соперников.
Иезуиты имели в середине XVIII в. доход, превышавший миллион пезет (местная пезета равнялась 5 франкам). Но доход этот тщательно скрывался, и потому определение его может быть сделано лишь приблизительно. Ежегодно иезуиты отправляли из Америки огромные суммы в Европу: так, в 1725 г. они за один раз отослали в Португалию 400 тыс. пезет. Пользуясь коммерческими льготами, они, сверх того, обманным путем скрывали от правительства число налогоплательщиков своих земель: так, в 1679 г. они указали цифру 10505 плательщиков налогов и продолжали давать это число и тогда, когда плательщиков на самом деле было уже свыше 100 тыс. Продажность генерал-губернаторов и отдаленность Южной Америки от метрополии гарантировали иезуитам полную безнаказанность и тогда, когда центральная власть метрополии, нуждаясь в деньгах, пыталась извлечь некоторые доходы из иезуитских владений. Впрочем, центр был слишком беспомощен в отношении иезуитов, которые, стремясь изолировать местное население в своих парагвайских владениях от их европейских королей, запрещали местному населению всякое общение с испанцами и португальцами, равно как изучение какого-либо европейского языка. Отрезав совершенно местное население от метрополии, держа его в невежестве, с помощью подкупа устраняя всякое вмешательство метрополии в южноамериканские дела, иезуиты фактически образовали в Парагвае собственное государство, основанное на рабстве и бесчеловечной эксплуатации местного населения.
Особенно свирепствовали иезуиты в Испании и Португалии в области просвещения и науки. Здесь они пытались установить свою монополию и всячески препятствовали проникновению идей буржуазных просветителей, шедших из Франции в течение XVIII в. Даже Ньютон и Декарт считались запрещенными авторами, так как их произведения не могут быть «согласованы» с божественным откровением.
Во время продолжительного правления Хуана V (1706–1750) народ в Португалии особенно тяжело страдал от духовенства, инквизиции, иезуитов и дворянства. Король, лично присутствуя на всех торжественных аутодафе, не жалел денег на обогащение монастырей и церквей и учредил при дворце должность иезуита-патриарха, который был поставлен выше примата португальской церкви. Страна заметно нищала материально и духовно. Слабая буржуазия, под страхом полного разорения, искала выхода из этого положения и нашла союзника в небольшой части дворянства, чувствовавшего близость своего разорения в условиях ускорявшегося экономического упадка страны. Совместными усилиями им удалось выдвинуть на пост первого министра человека, который в течение свыше 25 лет правил Португалией в духе «просвещенного абсолютизма». Этим министром-реформатором был Себастиан Помбаль (1699–1782). Посланник в Лондоне, а затем посол в Вене, где правила тогда Мария Терезия, Помбаль был знаком с конституционным режимом Англии и с деятельностью правительницы, осуществлявшей программу, правда, очень умеренного и боязливого, но, все же «просвещенного абсолютизма».
Помбаль считал необходимым прежде всего освободить Португалию от иезуитской и церковно-католической опеки и усилить в государстве авторитет светской, королевской власти. С благословения Бенедикта XIV против него началась кампания клеветы; его обвиняли даже в безверии.
Воспользовавшись впечатлением, произведенным на суеверных людей лиссабонским землетрясением 1755 г., унесшим около 30 тыс. человек, иезуиты стали «доказывать», что гнев божий уже начинает обрушиваться на несчастную страну, руководимую Помбалем, и что ее в ближайшем будущем ждут еще большие бедствия и ужасы. В ответ на эту агитацию Помбаль потребовал удаления иезуитских духовников короля, королевы и принцев и запретил им вернуться в Лиссабон. Португальский посланник в Риме д'Альмада предъявил папе Бенедикту XIV ряд доказательств того, что члены ордена ведут злостную политическую кампанию против правительства, занимаются контрабандой, ростовщичеством и торговлей рабами в Африке, Азии и Южной Америке. «Среди иезуитов, — писал Помбаль посланнику д'Альмаде, — нет почти ни одного человека, который был бы похож на представителя духовенства; все они купцы… политические интриганы низшего пошиба, дерзкие солдаты, проявляющие свою храбрость в отношении безвольных и угнетаемых ими рабов, мелочные тираны, преступления которых заставляют забыть о самых кровавых событиях, имевших место на протяжении десятка веков».
