Точно так же слово «оценка», обозначающее неопределенность, может относиться и к будущему, и к прошлому. В идеальном мире не было бы нужды оценивать то, что уже произошло. Но в реальной жизни очень часто приходится давать оценку даже тому, что, в принципе, можно было бы установить с полной определенностью. Варианты 3, 4, 7 и 8 — это четыре типа оценок. Вариант 3 относится к чему-то, что я сделал в прошлом, вариант 7 — к тому, что случилось в прошлом. Вариант 4 означает что-то, что я планирую сделать в будущем, а вариант 8 — что-то, что может произойти в будущем. Кстати, вариант 8 — это прогноз в должном смысле этого слова; он не имеет никакого отношения к «планированию». Как часто, однако, прогнозы выдают за планы, и наоборот! Британский «Национальный план» 1965 года служит великолепным тому примером. Не удивительно, что он полностью провалился.
Можно ли говорить о будущих действиях и событиях как определенных (варианты 2 и 6)? Если, составляя план, я учел все к нему относящиеся факторы и затем преисполнился решимости претворить его в жизнь, то мои будущие действия можно считать определенными — вариант 2. Точно так же в лабораторных экспериментах с тщательно изолированными детерминистскими системами будущие события можно назвать определенными. Однако реальный мир — не детерминистская система. Мы вправе говорить о свершившихся действиях или произошедших событиях как определенных — варианты 1 и 5, но говорить о будущих событиях как определенных можно только на основе допущений. Другими словами, мы можем сформулировать условное предложение о будущем, типа: «Допустим, что наблюдаемая тенденция продолжится еще х лет. Тогда значение данного показателя будет таким-то». Это не прогноз и не предсказание, которые в жизни всегда неопределенны, но опытный расчет. Будучи условным, он обладает математической точностью и определенностью.
Сумятица с используемой сегодня терминологией порождает нескончаемую путаницу. Как я уже говорил, люди составляют «планы», которые, как оказывается, относятся к событиям, совершенно неподвластным плановику. «Прогнозы» на поверку оказываются условными предложениями, или, другими словами, опытными расчетами. А опытные расчеты принимаются за прогнозы или предсказания. Некоторые «оценки» оказываются планами. И так далее, и тому подобное. Преподаватели вузов выполнили бы очень нужную и действительно полезную задачу, объяснив студентам выше приведенные различия и разработав соответствующую терминологию.
Предсказуемость
Давайте теперь обратимся к нашему главному вопросу — предсказуемости. Возможно ли вообще что-либо спрогнозировать или предсказать? [Термины прогноз и предсказание вроде бы взаимозаменяемы.] Ведь будущее не существует. Так можно ли что-нибудь узнать о том, чего нет? Это очень важный и совершенно обоснованный вопрос. Строго говоря, возможно лишь знание прошлого. Будущее же постоянно формируется, правда в большой степени из существующего материала, о котором мы знаем очень много. Будущее, таким образом, можно в большой степени предсказать на основе детального и достоверного знания прошлого. В большой степени, но ни коим образом не полностью, ибо в делании будущего непременно участвует загадочный фактор — человеческая свобода. Это свобода существа, созданного по образу и подобию Бога-Творца, — свобода творчества.
Но сегодня под воздействием точных наук многие люди используют свою свободу только для отрицания ее существования. Не странно ли это? Незаурядные, одаренные мужчины и женщины с восторгом говорят о «механистичности» человека, «предопределенности» его действий и на ура принимают любые доказательства человеческой несвободы. Стоит кому-то найти еще одно такое доказательство — в физиологии, психологии, социологии, экономике или политике — и поднимается овация: люди аплодируют доказательству того, что человек не может измениться к лучшему и перестать делать то, что делает, насколько нечеловеческими ни были бы его действия. Отрицание свободы, конечно же, равносильно отрицанию ответственности: действий нет, только события; все просто случается, в том некого винить. Поэтому и возникла неразбериха с терминологией, о которой я говорил выше. По этой же причине мы ждем появления машины, предсказывающей будущее.
И правда: если бы все просто случалось, без элемента свободы, выбора, человеческого творчества и ответственности, мир был бы полностью предсказуем, а любая нехватка знания была бы временна и случайна. Не будь свободы, естественные науки могли бы с полным правом взяться за изучение поведения человека или по крайней мере одолжить свои методы гуманитарным наукам, а систематического наблюдения фактов было бы вполне достаточно для надежных выводов. Президент Королевского экономического общества профессор Фелпс Браун, похоже, свято верит в несвободу человека. В своем обращении к Обществу он сетует на «недоразвитость экономической теории». «Наша наука, — говорит он, — отстала от физики на триста лет». Не сомневаясь в метафизической тожественности экономической теории и физики, он с одобрением цитирует другого экономиста, профессора Моргенштерна:
Великие достижения физики семнадцатого века, особенно в области механики, зиждились на предшествовавших успехах астрономии. За ними стоят тысячелетия систематического, научного наблюдения неба… Ничего подобного пока не произошло в экономической науке. Не будь Тихо, физика не увидела бы Кеплера и Ньютона, поэтому нет оснований надеяться на быстрое становление экономической теории.
Так профессор Фелпс Браун делает вывод о необходимости наблюдать за поведением человека еще много, много лет, а «пока использование количественных методов в экономической теории преждевременно».
Именно благодаря человеческой свободе и ответственности экономическая теория метафизически отлична от физики, а человеческие действия в большой степени непредсказуемы. Но поведение человека, действующего по плану, конечно же, предсказуемо — правда, именно потому, что план — это реализованная свобода выбора: выбор сделан, все альтернативы отброшены. Следуя плану, люди ведут себя предсказуемо только потому, что они решили пожертвовать своей свободой действовать иначе.
В принципе, там, где нет человеческой свободы, все предсказуемо (как, например, движение звезд), а там, где свобода человека присутствует — непредсказуемо. Значит ли это, что все человеческие действия непредсказуемы? Нет, потому что большинство людей большую часть времени не используют свою свободу и действуют чисто механически. Как показывает опыт, при рассмотрении большого числа людей многие аспекты их поведения действительно предсказуемы, ибо из большого числа людей в каждый момент времени только единицы пользуются своей свободой, что часто почти не влияет на общий результат.
Однако все по-настоящему значимые перемены обычно начинаются с тех немногих людей, кто свободно творит.
Из-за отказа от свободы общественные процессы приобретают некоторую устойчивость и предсказуемость, а значит, подавляющее большинство людей одинаково реагируют на определенные события и одинаково ведут себя в определенных ситуациях. Эта реакция стабильна и долгое время не изменяется — пока под влиянием значимых новых факторов поведение людей вдруг не изменится.
Итак, мы провели следующие различия:
1. Полная предсказуемость (в принципе) возможна только там, где нет человеческой свободы, то есть в «дочеловеческой» природе. Возможности предсказания здесь ограничиваются лишь недостатком имеющихся знаний и несовершенством методов исследования.
2. Относительно предсказуемо поведение очень большого количества людей, занимающихся «обычными», рутинными делами.
3. Относительно полно можно предсказать действия людей, следующих плану, устраняющему свободу. Пример — расписание поездов.
4. Личные решения индивидуумов в принципе непредсказуемы.
Краткосрочные прогнозы
На практике любое предсказание — это просто экстраполяция с поправкой на имеющиеся «планы». Но как экстраполировать? Данные за сколько предшествующих лет брать в расчет? Предположим, определенный показатель проявляет тенденцию к росту. Что именно экстраполировать: средние темпы роста, или увеличение темпов роста, или ежегодный прирост показателя в абсолютных величинах? На самом деле правил не существует. При наличии сезонных или циклических колебаний, конечно же, необходимо взять данные за полный год или цикл, но вам судить, сколько взять лет или циклов: на это просто нужно «чутье».
Полагайтесь на интуицию и здравый смысл.
Один и тот же временной ряд можно экстраполировать разными способами — и получить самые различные результаты. Тот, кто знает об этом, не станет слишком уж полагаться на любую экстраполяцию. По той же причине не стоит увлекаться разработкой «усовершенствованных» методов прогнозирования. При краткосрочном прогнозе, скажем, на следующий год, самые изощренные расчеты редко приводят к результатам, существенно отличным от результатов более грубых расчетов. Ведь что можно предсказать после года роста?
