— Я вижу... статую.
— Завидная зоркость, — усмехнулся старик. — Хорошо, спрошу иначе: какое у Давида настроение?
— Настроение?!
— Именно!
Том задумался.
— Ну хоть намекните, в каком направлении мне думать, — сдался он наконец.
— Будь по-твоему. Какой момент изображает скульптура?
— Не знаю.
— До схватки или после?
Том пристальнее оглядел скульптуру. Праща на плече. Камень в руке. Напряженный взгляд направлен куда-то влево. На Голиафа? Хмуро сведены брови. Отдельные кусочки вдруг сложились в единую картину.
— Прямо перед схваткой.
— Верно!
— А почему это так важно?
— Вспомни историю. Традиционно Давида изображали сразу после битвы. О ее завершении говорила лежавшая у его ног голова Голиафа. Но Микеланджело намеренно изобразил своего Давида непосредственно перед тем, как он убил великана. Причиной этого послужила политическая ситуация, существовавшая на тот момент, когда создавалась скульптура. Италия была чудовищно разобщена. Феодальные владения и вольные города (к которым принадлежала и Флоренция) находились в состоянии постоянной войны. Любая мало-мальски крупная армия считала чуть ли не своим долгом напасть на цветущий край. Конечно, и раньше статуи создавались исключительно ради красоты, но в то же время они были исполнены и политического смысла. Статую Давида собирались установить на самом видном месте, у входа в Палаццо Веккьо (он же Дворец Синьории), чтобы она служила напоминанием самим жителям города и предостережением захватчикам, буде такие объявятся вновь. Поэтому я и спросил тебя о настроении Давида. В свете того, что я тебе рассказал, каким, по-твоему, должен быть Давид?
Том еще пристальнее вгляделся в мраморную фигуру, но так и не мог понять, о чем толкует старик.
— Не знаю.
— Вот что сказал Давид Голиафу, прежде чем метнуть в него камень: «Я убью тебя, и сниму с тебя голову твою, и отдам [труп твой и] трупы войска Филистимского птицам небесным и зверям земным» [1 Цар 17:46.]. А теперь взгляни и представь, что через несколько мгновений ему предстоит произнести эти слова. Что же он должен чувствовать?
Том взглянул. И — понял.
— Уверенность. Он чувствует уверенность в себе.
— Томас, ты схватываешь просто на лету! Ты совершенно прав. Микеланджело хотел изобразить уверенность. Он хотел, чтобы перед лицом тех, кто придет с мечом, Флоренция чувствовала то же самое, что Давид перед битвой с Голиафом. Он хотел заявить от имени своего города: кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет.
— Значит, тема следующего урока — уверенность?
— Чтобы воплотить свою мечту, ты должен быть всегда уверен в себе. А если говорить о большем, надо поступать по велению сердца и пользоваться заложенной в тебе силой... И тогда твоя уверенность передастся окружающим.
— Хм, а если во мне ее нет?
— Томас, правильно ли ты понимаешь значение слова «уверенность»?
— Наверное, нет. Что же оно значит?
— Вдумайся. Уверенность — значит то, что в тебе есть вера. Это же очень просто. Ты просто должен верить себе самому.
— Но если я не могу? — продолжал настаивать Том.
— Во что-то в себе ты наверняка должен верить. К примеру, я многого не умею. Но в то же время многое мне удается прекрасно. Именно на этом должна основываться моя вера в себя. Вот в чем суть урока: если хочешь добиться успеха, занимайся тем, что умеешь делать хорошо, и тогда у тебя появится уверенность в своих силах. Именно это внушает врагам Флоренции «Давид» на протяжении сотен лет. И ты тоже должен браться за дело с верой в успех.
— Но как?
— Когда вернешься домой, займись тем, что позволит тебе раскрыть свои силы. Хоть мы знакомы совсем недолго, я уже вижу в тебе внутреннюю энергию. Ты открыт для перемен и восприимчив к советам. Ты хорошо обучаешься. Ты стремишься к знаниям. Если ты найдешь дело, которое позволит проявиться этим способностям, ты действительно почувствуешь себя более уверенно. Сейчас ты не веришь в себя потому, что занимаешься тем, к чему у тебя не лежит душа. Тебя и гнетет, что ты тратишь свою жизнь впустую. От этого и происходят все твои сомнения, страхи и в конечном итоге разочарование в собственных силах. Человек должен заниматься тем, в чем он силен. Отсюда и рождается уверенность.
— Все. Я понял.
— Прекрасно, значит, можно идти дальше?
— Почту за честь сопровождать вас, — почтительно склонил голову Том. Старик прав, ему действительно нравится быть учеником в этой школе.
Глава 4. ИЩИ КРАСОТУ В ДЕТАЛЯХ
Настоящий мастер — это тот, кто достиг истинных высот и установил планку для других, кто достиг совершенства в деталях.
Обойди «Давида» кругом столько раз, сколько захочешь, и подумай вот о чем: это без сомнения, самая знаменитая из всех скульптур библейского царя, может быть, вообще самая знаменитая в мире. Так скажи мне: почему, если существует так много его изображений, именно это считается самым прекрасным? В чем заключается его особая красота? Просто иди, смотри, и пусть ответ сам придет к тебе. И когда это случится, ты постигнешь четвертый урок настоящей жизни. — Том медлил. — Иди же, — легонько подтолкнул его старик.
Том потратил почти десять минут на то, чтобы изучить статую со всех сторон. Он ходил, останавливался, потом продолжал движение. Когда он снова поравнялся со стариком, к ним подошел охранник галереи и поздоровался как со старыми знакомыми.
— Что, новый ученик?
— Да, причем замечательный.
Охранник подмигнул Тому.
— Лови каждое его слово! Ты, наверно, не в курсе, но этот человек уже помог стольким людям, сколько ты и вообразить себе не можешь. Я уже не один десяток лет слежу, как он приводит их сюда. По одному. Он ведь пообещал тебе, что сегодня твоя жизнь изменится навсегда? Скоро тебе представится возможность убедиться в этом самому.
Охранник снова повернулся к старику.
— Желаю удачи. Наставьте его на правильный путь.
Старик простился с охранником и вернулся к прерванному занятию.
— Ну, что скажешь, дружище, а?
— Я не очень понял. Простите. Должно быть, я что-то упустил. В чем же дело?
— Никто не обещал, что будет легко, Томас. Вот скажи мне, насколько реалистичной кажется тебе эта фигура?
— Очень реалистичной. Он как живой. В этом дело?
— Не только. Есть много скульптур, которые на расстоянии выглядят как живые. Но если подойти ближе, видишь, что это лишь каменные истуканы. Теперь приглядись, пристально-пристально. Посмотри, насколько точно отражены особенности человеческой фигуры. Иди, — он жестом пригласил Тома продолжить обход.
На очередном круге старик спросил:
— Что скажешь, Томас?
— Он очень реален.
— Да? И в чем же? Расскажи мне, что ты увидел.
— Пальцы. Мышцы. Связки. Вены. Живот, грудная клетка. Плечи, руки — все выглядит как настоящее. Рот, глаза, лоб. Волосы.
— Да-да. Именно это отличает Микеланджело от всех прочих. Именно детали.
— Суть урока — в деталях?
— Не совсем. Суть урока в том, что красота в деталях. Люди выполняют разнообразную работу. Большинство делают ее средне. Некоторые — лучше среднего. Настоящие мастера, те, кто поднялся до истинных высот и подает пример другим, — это те, кто достиг совершенства в деталях. Выразительность — вот что делает статую достоянием человечества. Красота II Gigante — в тщательной проработке деталей.
— А какое это имеет отношение ко мне?
— Томас, это ко всем имеет отношение. Неважно, какую работу ты делаешь, ты должен приниматься за нее, стремясь к совершенству, а совершенство происходит от обостренного, я бы даже сказал, болезненного внимания к деталям. В те давние времена художники ходили в покойницкие, так тогда назывались морги, и расчленяли трупы, чтобы лучше узнать анатомию. Многие шутили: мол, судя по гениальности произведений, Микеланджело наверняка распял кого-то, чтобы точно узнать, как выглядел Христос на кресте. Это, конечно, шутка, но в ней есть доля правды. Скульптор самым подробнейшим образом изучил анатомию человеческого тела, работая с трупами. Он не жалел времени, чтобы понять, как устроен организм человека, как все в нем связано и переплетено. И когда он приступал с резцом к мраморной глыбе, ему лишь оставалось отсечь от нее лишнее.
— Гм-м-м. Ну ладно, и все же что это значит для меня?
— Урок, Томас, состоит в том, что, когда мы трудимся над тем, к чему не чувствуем истинного влечения, когда не испытываем от труда удовольствия, мы выполняем лишь необходимый минимум, получая в лучшем случае посредственный результат. Породить истинную страсть и вдохновение может лишь то, что мы любим, то, что несет нам радость. Увлекаясь, мы не замечаем, как движется время. Такая работа, работа со страстью— это та, к которой тебе не терпится приступить, как только ты открываешь утром глаза. Уходя с головой в детали, мы забываем обо всем. Микеланджело снедала именно такая страсть, и именно из-за нее он был столь скрупулезен в мелочах. Он хотел, чтобы каждая его картина или статуя выглядела так, как будто она вот-вот заговорит, впрочем, и тут есть свои нюансы, но о них ты узнаешь в свое время. А ты? Ты ведь не обращаешь внимания на мелочи в своей работе потому, что в тебе нет страсти к тому, чем ты занимаешься?
