Решается судьба не экономики и не уровня жизни, но культуры и качества жизни. Экономика и уровень жизни не пропадут и в капиталистической системе со скромным планированием и перераспределительным налогообложением. Но культуре и, в общем, качеству жизни, такая система теперь только вредит.
Для социалистов национализация промышленности должна быть не просто способом раскулачить капиталистов (что им может удаться, а может и нет), но возможностью создания более демократичной и достойной системы управления предприятиями, более гуманного использования оборудования, и более разумного использования плодов человеческого труда и изобретательности. Если им это удастся, то за ними будущее. Если нет, то они не могут предложить ничего, за что стоило бы горбатиться свободным людям.
Глава 4. Право собственности[87]
«Никакие изменения системы или технологий не устранят причины болезни общества. Общество больно, потому что люди самовлюбленны, жадны и вспыльчивы. Между тем, систему и технологии можно изменить так, чтобы эти качества не поощрялись. Людей не заставишь жить согласно принципам. Но можно положить в основу социального уклада принципы, следуя которым по доброй воле человек будет расти, а не деградировать. Нельзя управлять действиями человека. Но можно указать ему цель, к которой он устремит свои помыслы. А каковы помыслы, таковы в долгосрочном плане и за некоторыми исключениями и будут действия».
Этим словам Р.Х. Тони много десятилетий, но они не потеряли актуальности. Правда, сегодня речь идет уже не только об общественных недугах, но и, прежде всего, о болезни всей экосистемы земли — болезни, которая может оказаться для человечества смертельной. Все проблемы, затронутые в предыдущих главах, сводятся к проблеме «системы и технологий», хотя я не престану повторять, что все системы, технологии, экономические доктрины и теории непременно имеют метафизическое основание — мировоззрение человека, его взгляд на значение и смысл жизни. Я говорил о религии экономики, поклонении материальным благам, потреблению и так называемому уровню жизни и о роковой склонности радоваться тому, что то, «что было роскошью для наших отцов, для нас стало необходимостью».
Системы всего лишь воплощают основы мировоззрения человека. Одни воплощения получаются лучше, другие — хуже. Наши достижения в материальной сфере свидетельствует о том, что современная система частного предпринимательства оказалась идеальным инструментом личного обогащения. Современная система частного предпринимательства умело запрягла человеческую жадность и зависть в повозку экономического прогресса и при этом еще умудряется объезжать вопиющие недостатки laissez-faire[88] при помощи кейнсианской экономической политики, скромного перераспределения доходов через налоги и «противовеса» профсоюзов.
Но справится ли такая система со стоящими перед нами проблемами? Конечно же, нет. Алчность и зависть требуют непрерывного и безграничного материального экономического роста без всякой заботы о сохранении природных ресурсов, а такой рост совершенно невозможен в ограниченной окружающей среде. Поэтому давайте разберемся в сути системы частного предпринимательства и подумаем о путях создания альтернативной системы, которая бы отвечала новым требованиям.
Суть частного предпринимательства — в частной собственности на средства производства, распределения и обмена. Стоит ли удивляться, что противники частного предпринимательства ратуют за перевод частной собственности в так называемую государственную или коллективную собственность и нередко добиваются успеха? Но давайте прежде всего разберемся с значением слов «собственность» или «право собственности».
Необходимо провести различие между двумя видами частной собственности: собственностью, помогающей творческой работе, и собственностью, являющейся альтернативой творческому труду. Первая — частная собственность работающего собственника — естественное и здоровое начало, но от второй — частной собственности пассивного владельца, живущего как паразит за счет чужого труда — веет чем-то неестественным и дурным. Тони ясно видел это принципиальное различие. Он писал: «прежде чем выступать за или против частной собственности, нужно уточнить, о каком виде собственности идет речь».
Ибо тлетворное влияние промышленного производства обусловлено не частной собственностью как таковой, но частной собственностью, оторванной от труда. Некоторые же социалисты полагают, что частная собственность на землю и капитал непременно вредна. Это одно из проявлений ученого педантизма, столь же нелепое, сколь и заявления консерваторов, что вся собственность священна и неприкосновенна.
Частное предприятие, основанное на собственности первого рода, — это непременно малое, личное, местное производство. Оно не несет большой социальной ответственности. С защитой прав потребителя могут справиться сами потребители. Законодательство о труде и бдительность профсоюзов защитят рабочих. Маломасштабное предприятие не принесет баснословного богатства владельцу, но обществу приносит огромную пользу.
Становится очевидным, что в вопросе о частной собственности размер предприятия имеет ключевое значение. При переходе от малого предприятия к среднему связь между собственностью и работой уже ослабевает, частное предприятие обычно становится обезличенным и обретает значительный социальный вес на местном, а порой и на более высоком, уровне. Сама идея частной собственности становится все более обманчивой.
1. Владелец, нанимающий управляющих, может выполнять свою работу, не будучи собственником. Таким образом, его право собственности перестает быть функционально необходимым. Оно становится инструментом эксплуатации, если он присваивает прибыль сверх справедливой зарплаты и процента на вложенный капитал — не выше текущих процентов на капитал, занятый на стороне.
2. Высокую прибыль приносит либо удача, либо старания не владельца, но организации в целом. Поэтому ее присвоение одним лишь собственником несправедливо и имеет разрушительные социальные последствия. Прибыль должна быть распределена между всеми членами организации. Если она вкладывается обратно в дело, она должна принадлежать коллективу, а не увеличивать автоматически богатство изначального владельца.
3. На среднем предприятии уже возникают безличностные отношения, и управлять становится сложнее. На малом предприятии даже авторитарное управление не создает особых проблем, ведь всем руководит работающий собственник, а дело имеет почти семейный характер. Большее предприятие, пусть даже довольно скромного размера, уже несовместимо с человеческим достоинством и истинной эффективностью. Чтобы дать всем членам организации возможность по-настоящему поучаствовать в управлении, приходится сознательно налаживать общение с работниками и регулярно советоваться с ними.
4. Вследствие социальной значимости фирмы для местных жителей становится необходимым в некоторой мере «обобществить собственность» уже за пределами самого предприятия. Это «обобществление» может принять форму регулярного отчисления части прибыли на общественные или благотворительные нужды и включение местных жителей в попечительский совет предприятия.
В Великобритании и других капиталистических странах некоторые частные предприятия успешно применили эти идеи на практике и таким образом устранили предосудительные и социально разрушительные черты, присущие частной собственности на средства производства средних предприятий. Одна из таких компаний — Скотт Бэйдер и Ко. Лимитед в Уолластоне в Норсхэмптоншире. Я более подробно опишу их опыт и эксперименты в следующей главе.
В крупных же компаниях идея частной собственности становится нелепой. Такая собственность никак не может быть истинно частной. P. X. Тони очень четко это подметил:
Такую собственность можно назвать пассивной, ибо она используется для стяжательства, эксплуатации, обретения власти. Ее следует отличать от собственности, активно используемой владельцем в своей профессиональной деятельности или для ухода за своим домашним хозяйством. Для юриста, конечно же, обе собственности равнозначны. Однако вряд ли экономистам стоит вообще называть ее «собственностью»… ибо она не только не равнозначна, но и противоположна правам владельца на продукт своего труда.
Так называемое право частной собственности на крупное предприятие не имеет ничего общего с простым правом собственности небольшого землевладельца, ремесленника или предпринимателя. По словам Тони, оно скорее походит на «феодальную дань, при помощи которой крестьянина лишали части его урожая».
