Лопе де Вега - Том 3

Что мне пламя преисподней,
Что мне жар его палящий,
Если брак с Белисой слаще
Для меня, чем рай господний!

Ваша верность другу честь
Делает вам несомненно:
Женщинам чужда измена,
Коль в них чувство чести есть.
Но разумна стойкость эта
Лишь тогда, когда известно,
Что возлюбленный вам честно
Платит тою же монетой.
Верность же хранить тому,
Кто погнался за другою,
Значит сделаться смешною
И не отомстить ему.
Изменяет вам Рисело,
И ему вы измените.

Зря, Флоренсио, черните
Вы его в глазах Марселы.
Вы, мужчины, поступать,
Как вам хочется, вольны;
Мы же, слабый пол, должны
Верность в страсти соблюдать,
Но не потому, что слыть
Добродетельною лестно,
А затем, что нужно честной
Пред самой собою быть.
Если б, ваш приняв совет,
Изменила я из мести,
Я сама своей же чести
Нанесла б ущерб и вред.
Сверх того, небезучастны
Вы к исходу дела сами,
Так что сказанное вами
Сказано небеспристрастно.
Если б, распалив вас вдруг,
Жалость иль негодованье
Вырвали у вас признанье
В том, что изменил мне друг,
Я бы, несомненно, право
Усомниться в нем имела.
Но сопернику Рисело
Не поверю я.

Куда вы?

Что еще сказать сейчас
Вы мне можете, сеньор?

Что отнимет разговор,
Кроме времени, у вас?

Разве женщин нет таких,
У которых отнимали
Все лишь потому, что вняли
Вам, мужчинам, уши их?
Были б вы нам не опасны,
Если б бог нам не дал слуха.

Разве я жужжу как муха,
Вам твердя, что вы прекрасны?
Но ничто не возбраняет
Правду мне сказать затем,
Что пора узнать вам, с кем
Вам Рисело изменяет.
Очень дружен этот фат
Стал с Лисардо, кавальеро,
С коим вкусы и манеры
И года его роднят.
В церковь Троицы ходить
Начали вдвоем они,
Но не для того, чтоб дни
Благочестно проводить,
А затем, чтоб видеть там
Двух сеньор. Зовут Белиса,
Как мне многие клялися,
Младшую из этих дам.
Говорят, богат и так
Родовит отец девицы,
Что Лисардо не решится
К ней посвататься никак,
Хоть Белиса — в том могу я
Поручиться вам — в уменье
Повергать мужчин в волненье
За пояс заткнет любую.
Как она играет ловко
Веером, как смотрит томно,
Как в мантилью чинно, скромно
Кутает свою головку!
В церковь с девушкой пригожей
Ходит вместе и другая,
Тетка первой, пожилая;
Та на вид гораздо строже,
Но, сдается мне, важна,
Неприступна, молчалива
Лишь затем, чтобы могли вы
Видеть, как она честна.
Неизвестно мне, насколько
Веер и вуаль скрывают
Мысли, что обуревают
Эту статую, но только,
Как вода сквозь двое сит,
Через них проходят взоры,
Коими тайком сеньора
Вашего дружка дарит.
Выходя вчера из храма,
У кропильницы с перчаткой,
Сдернутой с руки украдкой,
Встала молодая дама.
Тут у ней исподтишка
Некий малый продувной,
Служащий, как пес цепной,
Другу вашего дружка,
Взял перчатку и поспешно
Побежал Лисардо вслед.

О страшнейшая из бед —
Мук ревнивых ад кромешный!
Как! Ужель мой друг — предатель
И презрел свои обеты?
Да, теперь мне ясно это!
Покарай его, создатель!
Вас, Флоренсио, лжецом
Я сочла сперва — ведь тот,
Кто влюблен, на все идет
В ослеплении своем
И внушает нам порою,
Что соперник, кем был он
Наших милостей лишен,
Изменяет нам с другою.
Но сейчас, когда Рисело
Вами уличен вполне,
Честь не воспрещает мне
Вам довериться всецело.
Ах изменник бессердечный!
Видно, мной он тяготился,
Раз для друга поступился
Верностью моею вечной.
Но сочтусь я с ним!.. Где дом
Этих дам?

Недалеко.

Так идемте же!

Легко
Мы Рисело там найдем.

Хоть мы, женщины, о чести
Забываем иногда,
Постоянны мы всегда
И в любви и даже в мести.

Их все нет… Она решила
Обмануть нас.

Не обманет!

Я боюсь, что солнце встанет
И затмит мое светило.

Нет, зарей позолотится
Небо только через час.

И успеют спеть не раз
Под окном Белисы птицы:
«Цветущий май, столь мирный
В часы рассвета!
Шепни моей любимой,
Что спать не время».

Вы, луга, чьи травы гнутся
Под ее ногой прелестной;
Вы, хрустальные фонтаны,
Как сквозь ставни, через зелень
Глазу видные отсюда
И взлетающие в небо,
Чтоб взглянуть на парк, который
Повелел разбить граф-герцог;[86]
Ты, ковер цветов, природой
Вытканный с таким уменьем,
Что уже пять тысяч с лишним
Лет ты покрываешь землю;
Ты, источник, чей немолчный
Звонкий и прозрачный лепет
Музыки Хуана Бласа
Слаще и великолепней,
Ибо гул воды, бегущей
По песку и гальке мелкой,
Разлагается искусно
На бесчисленные трели,—
Шепните моей милой,
Что спать не время!

Вы, ликующие птицы,
Чье сверкает оперенье
В воздухе, позолоченном
Первыми лучами света,
Чьи хохлатые головки
Весело кивают с веток,
Чье чириканье об утре
Возвещает нам с деревьев;
Нивы, в зелени которых
Маки крупные алеют,
Так, что яркость попугая
Это придает посевам;
Вязы, чьи стволы весной,
Вопреки всем ухищреньям
Беспощадной зимней стужи,
Вновь в зеленый цвет одеты,—
Помогите нам и, чтобы
Девушка сюда поспела,
Ее шепните тетке,
Что спать не время!

Вы, таверны, где сейчас
На столы, на этих резвых
Мулов Вакха,[87] как попоны,
Скатерти хозяйки стелят;
Вы, корзины булок сдобных,
И рассыпчатых и белых;
Водка на лотках французов
И закусочные хлебцы;
Тачки мусорщиков, с улиц
Убирающих всю нечисть;
Вы, старьевщики, чьи лавки
Разукрашены отрепьем
Столь торжественно, как будто
Нынче день господня тела;
Ты, сквозняк, который утром
Может наградить болезнью —
Кашлем, насморком, простудой,
Коль случайно мы вспотеем,—
Помогите нам и, чтобы
Пробудилась поскорее
Тетка и Белису разом
Подняла с ее постели,
Шепните-ка служанке,
Что спать не время!

Вижу я, что на свиданье
Не спешат к тебе, мой друг.

Ах, наитягчайших мук
Горше мука ожиданья!

Пусть, пока вздыхать о даме
Продолжаешь ты тоскливо,
Нам Бельтран на площадь живо
Сбегает за пирожками.
Было б, право, очень мило,
Если б это угощенье
Слишком горькие мученья
Ожиданья подсластило.