Лопе де Вега - Том 2

Сеньора!
Мне нужно вам сказать большую новость.

Простите, капитан!

Я так ревную!..

Я говорила вам про список платьев,
Но это был не список.

Да? А что?

Записка от Лусиндо.

Что ж он пишет?

Такое, что вы со смеху помрете.

Не мучай! Что же, что?

В конце он пишет,
Что в брак вступить желает…

С кем?

Да с вами.

Со мною? Что ты!

Совершенно точно…
Что нравитесь ему вы чрезвычайно,
Что ваша мудрость и солидность ваша
Милей ему, чем я отцу желанна.
Он дальше пишет, что, мол, в этом браке
Соединятся оба состоянья,
И дети наши будут, мол, богаты.
Умели б вы читать — узнали б столько!..
Но главное, сеньора, он вас просит,
Чтоб вы уговорили капитана
Не посылать его, то есть Лусиндо,
В далекий Лисабон: вдали от вас
Он, по его словам, с тоски иссохнет.

Признаться, если выходить мне замуж,
То лучше за такого человека,
Какого, дочка, ты себе избрала:
Я на него ведь снизу вверх взираю.
Как он учтив и мил! А как он строен!

Но что же все-таки с Лусиндо делать?

Как что?

Его спасти от ссылки нужно!

От ссылки? Боже мой! Скажи Лусиндо,
Чтоб вечером пришел ко мне сегодня.

Теперь оставьте нас вдвоем, сеньора.

Застиг меня совсем врасплох Лусиндо…
Укоротить вуаль, пожалуй, вдовью?
Ах, если, правда, ты меня так любишь,
Ты жизнь свою, Лусиндо, не загубишь!

Не удивительно ль, что нас
Одних оставила Белиса?
Здесь я чужих не вижу глаз,—
Позвольте ж, славная Фениса,
Мне ручки ваши.

Вот так раз!
Ведь вы еще не мой супруг.

Не как жених прошу — как друг.
От ревности я заболею.

Я без свидетелей не смею…

Мильон свидетелей вокруг,
И это — ревности волненья!

Сеньор! К Лусиндо ревновать
Вы вправе, в этом нет сомненья.

Он вас преследует опять?

О да!

Дрожу от возмущенья.

Минувшей ночью я проснулась
И слышу шорох у окна.
Я испугалась, я метнулась,
Вскочила я, а ночь темна,
Не вижу ничего, обулась,
Насилу платье разыскала…
Бегу к окну… Святая дева!
Но что такое с вами стало?

Фениса! Это вспышка гнева
На моего юнца-нахала.

Бегу к окну и — что же? — там
Лежит письмо очередное.

Ну, это просто… просто срам!
Бесстыдство, господи, какое!

Зачем же волноваться вам?
Спокойней! Что вы?

Как он мог! Найти его и наказать!

Лусиндо я дала намек,
Где нужно мой ответ искать.
Теперь пойду его писать.
Я напишу в своем посланье,
О чем я с матерью шепталась:
Он должен сделать ей признанье
В своей любви, и эта шалость
Предотвратит его изгнанье,
А мать моя так замуж хочет,
Жизнь одинокую кляня,
Что за Лусиндо похлопочет,—
Разлука ж с ним убьет меня.

Да неужели правда, а?

Видал бы,
Как пред Фенисой я склонял колени,
Забавной эту сцену ты назвал бы.

Я со смеху бы умер, нет сомнений.

Какой тут смех! Жалеть меня ты стал бы.
Я изнывал, как Тантал, от мучений:[43]
Тот до плодов не мог ведь дотянуться,
А я прелестных уст не смел коснуться.

Вам ручки мало было, ваша милость?

Моя любовь — вулкан неугасимый:
Она еще сильней воспламенилась
От близости к руке моей любимой,
И, чтоб умерить жар невыносимый,
Она к устам — но тщетно! — устремилась…
Ну вот и весь рассказ… А под конец…
Меня прогнали прочь…

Тсс! Ваш отец!

Пускай себе идет своей дорогой.

Ты смотришь так, как будто и не видишь
Меня, Лусиндо. Что же ты молчишь?

О, если бы мне знать об этом раньше,
Уехал бы я сам куда угодно,
В Японию, не только в Лисабон,
И не был бы нисколько огорчен!

Тебе не доверяю я — да, да,—
И с каждым часом больше все и больше.
Как ты посмел смущать мою Фенису?
Не знал ли ты, что я ее жених?

Не вы ли приказали мне коснуться
Ее руки, как сыну? Неужели
За то, что ручку белую Фенисы
Назвал прелестной я, вы рассердились?

Прелестная тогда, теперь вдобавок
Еще и белая! Каков мошенник!

Такие пустяки вас раздражают,
Что вы во всем плохое склонны видеть.
Помилуй бог! Ну, чем я оскорбил вас?

А тем, что мне Фениса рассказала,
Как вечером вчера письмо подсунул
В ее окно ты за решетку. Это,
По-твоему, пустяк?

Я?

Ты, бесстыдник!

Пусть вам она его отдаст, и если
Письмо рукой моей…

Молчи! А если
Письмо написано рукой другого,
Тем хуже для тебя.

О боже мой!
Эрнандо!