дому, кинулся сюда наверх, а тут – как видишь – колокола сами раскачивались. Неужто император умер?
– Еще не умер, но с минуты на минуту… – ответил на то камердинер. – А знаешь ли ты, что по всей Праге звучит колокольный звон, несется к нам сюда? Я слышал это, когда из дворца спешил к колокольне.
А в эту минуту в своей спальне умирающий император слабым голосом поведал тем, кто стоял вокруг:
– Слышите колокола? А между ними голос погребального колокола! Это мне в дорогу. И я готов в путь. Всех вас передаю под охрану Божью. И свою дорогую чешскую землю, а вы о ней заботьтесь хорошо! А душу свою вручаю Господу, который призывает меня к себе.
После этого император чуть откинул голову, закрыл глаза, вздохнул и испустил дух. Печаль охватила все сердца, женщины стали плакать. Король Вацлав, с этого момента хозяин Чешской земли, подошел к окну и открыл его, чтобы душе императора легче было взлететь к небесам. И с ночным хладом в покои проник хор колокольных голосов. Это снизу, из города, несся колокольный звон из всех костелов, от всех колоколов, в которые никто не звонил, и это колокольное созвучие сливалось с голосами святовитских колоколов, между которыми звенел и жалобный голос погребального колокола.
Император умер. Чехию навсегда оставил заботливый отец, почитаемый и любимый всем народом.
Храм святого Вита, самый знаменитый костел в стране, место погребения Вацлава Святого и чешских королей, сыграл немалую роль в судьбах королевства. Поэтому в старых летописях находим сообщения
О видениях в храме святого Вита,
которые являлись в храме в тяжелые для страны времена. Так было в 1619 году, когда на Пражском Граде восседал Фридрих Пфальцский, которого чехи избрали королем, противостоя Фердинанду Габсбургскому. Фридрих был набожным кальвинистом, и его придворный Абрахам Скултетус добился того, чтобы храм святого Вита был отнят у католических епископов и передан кальвинистам. Кальвинизм не допускал картин или украшений в храмах, поэтому Скултетус настаивал, чтобы храм святого Вита был избавлен от всех подобных вещей. Но тут случилась дивная вещь, о которой говорили по всей Праге.
В ночь на 23 ноября люди, которые находились рядом с храмом, обнаружили, что окна его ярко светились, как будто внутри на алтаре горело великое множество свечей. Никто не мог это объяснить. Скултетус, узнав об этом, ничего другого не предположил, кроме того, что ночью в храме проходило тайное собрание католического духовенства. Поэтому с того дня каждую ночь воинская стража дежурила у дверей храма. Несмотря на это, вскоре ночью на 29 ноября люди опять обнаружили свет во всех окнах храма и услышали пение хора мужских голосов, доносящееся изнутри. Стражи у дверей храма в испуге сбежали. Известие об этом было немедленно донесено Скултетусу, который собрал смелых солдат и с ними поспешил к храму вместе со слугами. Но как только они подошли к дверям храма, пение умолкло и свет исчез. Скултетус, убежденный в том, что там католические епископы проводили ночную службу, приказал открыть двери храма, чтобы солдаты могли схватить всех, кого там обнаружат. Но когда двери были открыты, настал такой сквозняк, что факелы у солдат погасли, а многие из них от страха бросились наутек. Сам Скултетус был немало напуган и не настаивал, чтобы в храм входили, но оставил у дверей до утра сильных стражников. Рано утром храм тщательно осмотрели, но никого там не нашли.
И хотя пан Вилем из Лобковиц, наивысший гофмейстер, докладывая королю о произошедшем, сказал, что это очень опасное предзнаменование, предупреждающее, чтобы храму не причиняли вред, король все же уступил настояниям Скултетуса и уговорам своей жены и разрешил очистить храм от образов и других украшений.
21 декабря эти работы должны были начаться. Но в ночь перед этим в третий раз показался свет в окнах храма, а потом люди услышали пение, еще более ясное, чем раньше. Это было пение, сопровождаемое органом, как это бывает во время мессы, и можно было распознать отдельные части, от «Kyrie» до «Ite, missa est».
И, как пишет летописец, все это слышали и видели не только католики, но и густы, лютеране и кальвинисты – все вместе свидетельствовали, что так было. Но несмотря на это, на следующий день Скултетус исполнил свою волю и в костеле святого Вита, богатом таким количеством памятных и драгоценных даров и украшений, устроил осквернение, опустошение и разрушение алтаря. Открывались могилы, разбивались статуи и картины. Памятью о том пагубном деянии осталась до сегодняшнего дня вырезанная из дерева картина, находящаяся у главного алтаря, произведение скульптора и резчика Бендла. Она была создана, когда храм снова украшали по приказу императора Фердинанда II, на другой же картине изображен спешный побег зимнего короля Фридриха из Праги. На первой картине видны эпизоды тех действий кальвинистов, о которых повествует летопись.
И в более поздние времена показывался иногда в ночные часы свет в храме святого Вита. Так однажды в 1753 году стражник, стоящий в подворье неподалеку от храма в полночный час, увидел вдруг освещенные окна храма и услышал органную музыку. Вскоре двери храма отворились, и в них появилась высокая белая фигура; она приближалась к застывшему в ужасе солдату и, подойдя к нему, высыпала перед ним горсть пшеницы. После этого она исчезла. Когда происходила смена караула, стражник был все еще не в себе, но потом он рассказал товарищам, что произошло. Одни над ним смеялись, другие говорили, что он должен был по уставу окликнуть незнакомую особу и, если бы та не остановилась, стрелять.
– Легко вам смеяться и говорить, – сказал им солдат, – но не знаю, остался ли бы у вас кураж, будь вы на моем месте.
На следующую ночь ровно в 12 часов то же самое случилось с другим солдатом, только та таинственная фигура вместо пшеницы высыпала наземь горсть монет. Но и этот солдат не оказался более смелым, он тоже застыл, не позвав никого. На третью ночь стоял на страже парень крепкий, как скала, о нем говорили, что он и черта не боится. И он увидел рассвеченные окна и услышал игру органа. Когда же в дверях появилась белая фигура и начала двигаться к нему, он воскликнул:
– Стой! Кто идет?
Но фигура не остановилась. Тут он, не мешкая, снял с плеча ружье, прицелился и выстрелил. А фигура поймала пулю вытянутой рукой и бросила ее в солдата, который стоял, застыв как столб, а потом послышался голос:
– Так будет эти три года: сначала богатый урожай, через год – обилие серебра, а на третий год – война.
Потом видение исчезло. Солдат рассказал все,
