проявленный Бен-Гурионом в дискуссии по Ливану. Тот самый человек, который так трепетно относился к независимости и территориальной целостности Израиля и так бурно реагировал на малейшие проявления иностранного вмешательства в его дела, в то же время демонстрировал полное пренебрежение к правам других суверенных государств. Его план расчленения Ливана был особенно предосудительным, поскольку не был вызван никакими провокациями со стороны Ливана. Обычный аргумент о том, что на силу надо отвечать силой, в данном случае не может быть использован по той простой причине, что Ливан неукоснительно соблюдал все положения соглашения о перемирии, заключенного с Израилем в марте 1949 года.
Даян нелегко расстался с планом интервенции в Ливан, поскольку в нем примерно в равных долях сочетались упрямство и невежество. Он упорно продвигал план найма ливанского офицера, который должен был стать марионеткой, пригласив израильскую армию для освобождения Ливана от мусульманских угнетателей. Чтобы удержать Даяна от участия в этой "безумной авантюре", Шаретт поручил недавно созданному межведомственному комитету по Ливану провести исследования и установить контакты с более независимыми группами маронитов, которых можно было бы склонить на сторону Израиля.
Если Ливан не представлял никакой угрозы для повседневной и базовой безопасности Израиля, то Египет - представлял. Проблема повседневной безопасности все более обострялась после рейда в Газу. Но в течение 1955 г. Бен-Гурион убедился, что Насер представляет угрозу безопасности Израиля не только в повседневной жизни, но и на самом фундаментальном уровне. Он пришел к убеждению, что Насер преследует цель уничтожения Израиля и что с этой опасностью необходимо бороться в лоб. Бен-Гурион воспринимал Насера как Саладина последнего времени, как военного лидера, способного объединить арабский мир и повести его в бой против своих врагов. Призрак объединенного арабского мира преследовал Бен-Гуриона, который также видел в Насере эквивалент современного турецкого лидера Мустафы Кемаля Ататюрка, человека, способного вывести свой народ из отсталости на позиции возвышенной силы, что могло бы поставить под угрозу будущее Израиля. Как и Энтони Иден, Бен-Гурион стал лично одержим Насером и пришел к выводу, что его устранение является вопросом жизненно важных национальных интересов.
Взрыв мины у границы с Египтом, в результате которого в середине мая были ранены четыре израильских офицера, заставил Бен-Гуриона предложить "Комитету пяти" принять меры военного возмездия. Шаретт позволил Голде Меир и Леви Эшколю выступить первыми. Оба они считали, что о бездействии не может быть и речи, поскольку поселенцы и общественность ожидали, что правительство предпримет что-то после египетской провокации. Внутриполитические соображения стояли на первом месте в сознании всех присутствующих. Хотя никто не говорил об этом, Шаретт почувствовал, что все они считают, что бездействие нанесет Мапай серьезный удар на предстоящих выборах, поскольку тысячи избирателей обратятся к партиям-активистам - Херут и Ахдут ха-аводах. Ахдут ха-авода" отделилась от "Мапам" в 1954 г. из-за разногласий во внешней политике. Мапам сохранила свою социалистическую и просоветскую ориентацию. Ахдут Ха-Авода", хотя и была рабочей партией, была гораздо более националистична. Ицхак Табенкин, ее духовный лидер, отстаивал идеологию Великого Израиля, а Игаль Аллон, один из самых видных политических лидеров, был сторонником активной оборонной политики и откровенным критиком Мапай. Шаретт мог бы воспротивиться этому предвыборному рассмотрению, но он выступил в одиночку. Он заявил, что выступает против этого предложения, но подчинится воле большинства. Он надеялся, что кто-нибудь из его коллег укажет на несправедливость ожидания того, что премьер-министр будет нести ответственность за действия, против которых он выступал, но никто этого не сделал.
В ходе обсуждения Бен-Гурион выступил с диатрибой о преступлениях Насера, как будто он выступал на публичном собрании, а не сидел в комнате с горсткой старших коллег. Насер должен получить урок, - громогласно заявил он, - либо "выполнять свои обязанности, либо быть свергнутым". Свергнуть его, безусловно, можно, и это даже мицва [священная обязанность]. Кто он вообще такой, этот Насер-Шмасер?"
Удивительно, но решение об ответных мерах было принято не в кабинете министров, а на партийном форуме, где политические соображения партии были превыше всего. Шаретт провел бессонную ночь и в третий раз за месяц задумался об отставке. Его положение как премьер-министра становилось несостоятельным из-за решения Мапай сделать "Комитет пяти" окончательным арбитром в вопросах военных репрессий. Теперь, если Шаретт имел большинство в правительстве за свою умеренную линию, то Бен-Гурион имел большинство за свою активистскую линию в Комитете пяти. Шаретт понимал, что не может бесконечно прибегать к поддержке партнеров по коалиции, оставаясь в меньшинстве в собственной партии.
Тем не менее, он был настолько убежден в несостоятельности решения об ответном ударе, что на следующий день повторно обсудил этот вопрос с другими членами "Комитета пяти". Утром поступил еще один аргумент в пользу сдержанности - американское предложение помочь Израилю в строительстве ядерного реактора. Шаретт придавал этому предложению большое значение, поскольку оно могло способствовать как ядерным исследованиям, так и более тесным политическим отношениям с Америкой, и опасался, что оно может быть отозвано, если Израиль будет продолжать действовать агрессивно. Однако все его усилия убедить коллег изменить свое мнение были безрезультатны. В конце напряженного дня большинство голосов в пользу военных действий по-прежнему составляло четыре против одного. Поэтому в ночь на 19 мая израильские войска атаковали египетский военный пост, расположенный недалеко от места подрыва мины, взорвали его и вернулись на базу, не понеся никаких потерь. Хотя Шаретт полагал, что Генеральный штаб воспримет этот рейд как победу над ним, он, тем не менее, испытал огромное облегчение от того, что не пролилась кровь.
Испытания и трудности умеренного человека
Результаты всеобщих выборов, состоявшихся 20 июля, разочаровали лидеров правящей партии. Мапай потеряла 5 из 45 мест в 120-местном Кнессете. Основной и умеренный партнер "Мапай" по коалиции - "Всеобщие сионисты" - потерял с 20 до 13 мест. Умеренная социалистическая партия "Мапам", потеряв свое активистское крыло, получила только 9 мест. Активистские партии, напротив, показали неплохие результаты. Ахдут ха-авода" получила 10 мест в ходе своей первой избирательной кампании. Херут увеличила свое представительство с 8 до 15 мест, став второй по величине партией после Мапай. Внешняя политика не была главным вопросом на этих выборах, но умеренная линия Шарета, по общему мнению, стала причиной низких результатов партии на выборах.
На следующий день после выборов в Мапай было принято решение о замене Шарета на Бен-Гуриона в качестве лидера партии и премьер-министра. Условием вступления Бен-Гуриона в должность было изменение политики. Он собрал своих старших коллег и предложил им сказать: «Я не буду участвовать в правительстве, которое идет вразрез с моими взглядами на
