оборонную политику, а если такое правительство будет сформировано, я буду с ним бороться». На встрече он изложил основные принципы своей оборонной политики: строгое соблюдение соглашений о перемирии, поиск мира с соседними арабскими государствами, отсутствие территориальной экспансии, поскольку Израилю нужно больше евреев, а не больше земли. Но если другая сторона нарушит соглашения о перемирии, применив силу, Израиль ответит силой. И если другая сторона силой нарушит судоходство в Эйлат и обратно, Израиль также прибегнет к силе. Шаретт заявил, что ввиду известных разногласий с Бен-Гурионом по вопросам обороны, его личным предпочтением было бы не быть членом следующего правительства. Он не исключил возможности работать под началом Бен-Гуриона, но при этом дал понять, что не сможет проводить внешнюю политику, с которой он глубоко не согласен. Поэтому первым делом, по его мнению, необходимо обсудить основные вопросы на более широком партийном форуме, чтобы сформулировать четкую позицию по политике.
Шаретт не считал, что он потерпел неудачу на посту премьер-министра и поэтому должен был уступить место более достойному человеку. Более того, в нем кипело негодование по поводу того, что его оттеснил в сторону жаждущий власти коллега. На заседании Центрального комитета Мапай 8 августа на повестке дня стояла внешняя политика. На заседании Бен-Гурион перешел к лобовой атаке на тех, кто, имея в виду Шарета, был озабочен только тем, "что скажут язычники". Попытка Министерства иностранных дел присвоить себе право определять оборонную политику, предупредил он, сулит катастрофу для безопасности Израиля. МИД, по его мнению, должен служить Министерству обороны, а не наоборот. Роль последнего - формировать оборонную политику, а роль первого - разъяснять эту политику миру.
Шаретт оставался номинальным главой правительства до тех пор, пока Бен-Гуриону не удалось собрать новую коалицию в ноябре 1955 г., но в течение этого длительного периода его положение становилось невыносимым из-за обострения конфликта с воинственно настроенным министром обороны. Крупный кризис разразился в конце августа, когда Шаретт отозвал ранее данное им сдержанное разрешение на проведение маломасштабной операции ЦАХАЛа по подрыву мостов вдоль дороги Газа-Рафах.
Поводом для отмены приказа послужил призыв к сдержанности Элмора Джексона, известного американского квакера, которого египтяне попросили выполнить секретную миссию, направленную на достижение политического урегулирования или хотя бы приемлемого modus vivendi между Египтом и Израилем. Насер сказал Джексону во время их встречи в Каире 26 августа, что он очень доверяет Шарету и что в Париже состоялись неофициальные переговоры, но жестокая атака на Газу после возвращения Бен-Гуриона в кабинет министров в качестве министра обороны заставила его прервать неофициальные переговоры. В связи с эскалацией насилия с израильской стороны у него не было другого выбора, кроме как ответить. Теперь он не знал, есть ли у него доверие к Шарету или Бен-Гуриону, но был готов продолжить обсуждение. На встрече с Шаретом и Бен-Гурионом 29 августа Джексону сообщили, что из сектора Газа участились нападения федаинов на Израиль и что в ответ был отдан приказ об израильской атаке на Хан-Юнис. Джексон высказал свою оценку того, что базовые переговоры еще живы, но что их может не быть, если предполагаемая атака произойдет. У него сложилось впечатление, что Шаретт согласился с ним, но Бен-Гурион был настроен неопределенно. Шаретт отменил приказ о нападении на Хан-Юнис, чтобы дать шанс непрямым переговорам с Насером.
Даян отозвал уже перешедшие границу части, а затем отправился в Иерусалим, чтобы подать министру обороны заявление об отставке. В своем письме Даян отметил, что пропасть между политикой в области обороны, которую недавно определил кабинет министров, и той политикой, которую он считает необходимой, делает невозможным дальнейшее исполнение им обязанностей начальника Генштаба. Оказавшись полностью солидарным с Даяном, Бен-Гурион созвал совещание министров Мапай в правительстве. На нем он представил Даяну его заявление об отставке и призвал к принятию четкой линии - либо линии Шарета, либо линии Бен-Гуриона, поскольку чередование этих двух вариантов не приносит ничего, кроме вреда. Бен-Гурион выразил сожаление, что предложил рейд в Газу, поскольку это противоречило господствующей политической линии. Если большинство предпочитает линию Шарета, заключил Бен-Гурион, то ее и следует принять и придерживаться. Высказав свое мнение, Бен-Гурион вышел из комнаты и в знак протеста в течение суток не выходил из своего кабинета в Министерстве обороны. Шаретт уступил. В тот же день после обеда он созвал заседание кабинета министров, на котором по его рекомендации был утвержден план Даяна по штурму полицейского участка Хан-Юнис, расположенного на южной оконечности сектора Газа. Даян и Бен-Гурион вернулись на свои посты, и началась первая после рейда в Газу крупномасштабная операция, унесшая жизни 37 египтян и ранившая 45 человек.
Шаретт был измотан постоянной борьбой за сдерживание Бен-Гуриона и его офицеров. Каждый инцидент на границе сопровождался предложением о военном возмездии, и каждый раз, когда ему удавалось собрать большинство в кабинете министров, чтобы отклонить это предложение, активисты усиливали кампанию по его дискредитации. Ему приходилось сталкиваться не только с предложениями об ответных мерах, но и с косвенными и прямыми призывами к войне с Египтом. Бен-Гурион предлагал решить проблему инцидентов на границе, вызвав генерала Бернса, главу ОНВУП, и предупредив его, что либо египтяне прекратят убийства, либо Израиль захватит сектор Газа, изгонит египетские войска и будет охранять границу самостоятельно. Шаретт ответил, что этот шаг связан с высоким риском войны и поэтому не должен предприниматься, если Израиль не готов к войне, и уж тем более без четкого решения кабинета министров.
Поэтому для Шарета стало большим потрясением, когда некоторые близкие к нему умеренные руководители МИДа присоединились к активистам, призывая к превентивной войне против Египта. "Превентивная война" - это неправильное название, поскольку не было никаких доказательств того, что Египет планирует напасть на Израиль, но сторонники войны всегда называли ее именно так. Эти сторонники также предполагали, что военное поражение приведет к падению военного режима, возглавляемого Насером. Учитывая популярность Насера на родине, такое предположение было необоснованным, но его разделяли некоторые антинасеровские круги в американском правительстве. 12 октября Шаретт получил длинную и серьезную телеграмму от Аббы Эбана. В ней сообщалось, что Эбан, советник посольства Реувен Шилоах, военный атташе Катриэль Салмон и Гидеон Рафаэль пришли к выводу, что Израиль не может рассчитывать на получение оружия или гарантии безопасности от США, чтобы уравновесить советское оружие, которое собирался получить Египет. Поэтому они советовали Израилю готовиться к возможности начать превентивную войну, чтобы сломать хребет египетской армии, пока она еще не окрепла, и таким образом разгромить Насера и его банду. В своем дневнике Шаретт записал свои меланхоличные мысли
