Мы, собственно, не успели даже в машины погрузиться, когда началось.
Из-за поворота, в блеске сверхдорогостоящего исполнения, принялись один за другим вываливаться шедевры мирового автомобилестроения. В большинстве своем — внедорожники. Но даже та часть, которая к их семейству не относилась, будучи просто легковушками, общего фона не портили — с их-то породистостью.
— Оп-па! — сказал Чудо. — Это что за эскадрилья?
— Эскадрон, дурень — поправил его Дедушка Будильник. — Это нас за наши подвиги убивать едут. Война.
— Мать вашу! — простонал я. — Мужики, говорил же я вам — мослайте отсюда, нехрен вам тут ловить! Не послушались умного человека — сейчас вместе со мной под одну гребенку причешут.
— Нормально, Мишок! — возразил Генаха. Глаза у него блестели в предвкушении потехи. Ну, натурально, дорвался до бесплатного. — У нас — как у мушкетеров: один за всех и все за одного!
— Ты шпагу-то из дома прихватил, Портос недоделанный? — ехидно поинтересовался я.
— Это мысль! Парни, у кого какое оружие в заначке имеется — приготовьте на всякий случай!
Генаха не кричал. Он сказал это спокойно, но достаточно громко для того, чтобы перекрыть жидкий гул таксерских голосов и глухой рокот двигателей.
А оппоненты между тем весьма обстоятельно, со знанием дела и совершенно не торопясь, сворачивали на пустырь и кучковались прямо напротив нас, через дорогу. Во всех их действиях чувствовался огромный опыт проведения подобных мероприятий. Мне даже завидно стало.
Всего собралось машин тридцать. Благо, пустырь был обширный, он легко вместил и наши авто, и их. Причем, оказалось, что по количеству транспортных средств мы их перекрывали вдвое.
Зато значительно уступали по головам. Это стало очевидно, когда боевики выбрались наружу и столпились у обочины. Их было больше раза в полтора.
Еще сильнее мы проигрывали в вооружении. Примерно половина подъехавших ощетинилась «Калашами». Вторая половина ощетиниваться не стала, но я не сомневался, что и у них за душой имеется что-нибудь огнестрельное. С нашей же стороны этим добром располагали человек десять от силы.
Я тоскливо изучал толпу напротив. Они красиво стояли, плечом к плечу, дыша впередистоящим прямо в затылок. Будь у нас пулемет «Максим» или танк Т-34, и с ними можно было бы покончить минуты за две. Но этого добра у нас не было. Не было завалящей гранатки Ф-1, подпольная кличка «лимонка», которую можно было бы кинуть в центр собрания.
Основная масса подъехавших была в черном — от джинсов до самого подбородка. Тренированные качки и просто дерганые гопники, но все, как один, готовы к бою. Короче, репутация самой отмороженной бригады, похоже, находила свое подтверждение.
За одним исключением — впереди других стояли, лениво переговариваясь, пять человек, которые под определение «братки» ну никак не подходили. И дело даже не в том, что обычную братковскую униформу им заменяли более цивильные костюмы — от абсолютно белого прикида, состоявшего из брюк и рубашки у коротышки-брюнета до идиотского, на мой взгляд, костюма-тройки у толстяка с легким пушком на голове. Цвет пушка определению не поддавался уже давно.
Дело, скорее, было в том, что никто из этой пятерки в участники активных боевых действий ни на первый, ни на второй, ни даже третий взгляд не годились. Просто пятерка успешных бизнесменов выехала на лоно природы. А орава пацанов на заднем фоне — это просто шестерки, подай-принеси. Что с того, что их много? У нынешнего предпринимателя желаний — море, только успевай поворачиваться.
А потом бригада расступилась, пропуская вперед самого-самого, который был Пистон. Только тогда я еще не знал, что это и есть Пистон.
Роста — чуть выше среднего, зато широкий и до безобразия объемный. Весом, на мой взгляд, центнера под полтора, причем жира в нем было минимум — только-только, чтобы рельеф мышц скрыть. Маскировка. Лысый, как у Котовского, череп и полное отсутствие шеи. Голова торчала непосредственно из могучих плеч. Вся его фигура выражала мощь — неприкрытую, презрительную. Как у автомобиля БелАЗ. Тоже ведь, в своем роде, автомобиль, да?
Прошествовав через почтительно расступившуюся толпу походкой уставшего матроса, он вышел вперед и окинул нас оценивающим взглядом из-под полуприкрытых век. И, видимо придя к какому-то заключению, протянул:
— Та-ак! Все честные фраера в сборе. Это даже хорошо. Я Пистон. Слышали про такого?
— А то, — проскрипел Дедушка Будильник, лукаво щурясь. Уж не знаю, что у него было на уме, только не похоже, чтобы вся эта ситуация была ему не по нутру. Я даже грешным делом подозревал, что он ловит от нее кайф, вспоминая партизанскую молодость. — И с парнями твоими давеча ночью успели познакомиться. Хорошие ребята. Только малость придурковатые.
— Ага, — удовлетворенно отметил Пистон. — Я-то ехал только за одним чувачком. А здесь, похоже, собрались все, кто мне нужен. Жука, тебе — пять с плюсом и премиальные, — он повернулся к своим и махнул рукой невидимому Жука. — Хорошо ты их отследил.
— Да без проблем, — донесся безликий голос из толпы.
— Ну что, фрайера, делать будем? — поинтересовался Пистон.
— Детей точно делать не будем, — хмыкнул Генаха.
— Не будем, — кивнул пригородный дон. — У вас тут, как я погляжу, сходняк. А тут мы на огонек заглянули. Так что вместо сходняка получится стрела. Вы ж ничего против не имеете, а, фраера? Рамсы разрулим, терки перетрем, да? У нас ведь есть, о чем терки тереть?
— Между нами, девочками, мы вас не звали, — сообщил Генаха. — И свой сходняк без вас неплохо проводили.
— А ты чего встреваешь, конокрад? — удивился Пистон. — Ты, что ли, за главного? Ты, что ли, базар держать будешь?
Кавалерист не нашелся, что ответить. Что меня, сказать по совести, немало удивило — обычно он за словом в карман не лез — поднаторел в этом деле, постоянно пикируясь со мной. Однако сейчас только покраснел местами, как камуфляжная форма, и опустил глаза. Преимущество было не на нашей стороне, и Генаха, уж на что безбашенный, понимал это.
Зато Дедушке Будильнику было, однозначно, пофигу. Он закурил беломорину, окутал себя едкой дымовой завесой и сказал:
— А ты на Генаху не гони, лысый. Мы тут все главные. А кому базар держать — посовещаемся и тебе отдельно сообщим. Догоняешь мазу?
— Ты, старый пердун, если бы не был таким старым, за базар бы уже сейчас ответил, — Пистон, видимо, обиделся, что Дедушка обозвал его лысым, потому что, как и Генаха, местами покрылся пятнами гнева.
— А я за свой базар лет пятьдесят уже, как ответил. Когда таких, как ты — без суда и следствия, по законам военного времени.
На этот раз уже Пистон не нашелся, что ответить. Чтобы скрыть растерянность, вынул из кармана пачку сигарет, долго вынимал одну, еще дольше раскуривал. Время тянул, натурально. С мыслями собирался. А, собравшись, сообщил:
— Вы, фраера, бравые. Я с вами два дня потерял. И людей кучу. А за это отвечать надо. Мы вот сейчас вас здесь положим, как нефиг-нафиг. И все мои проблемы сами собой прикроются. Знаете, почему я пацанам отмашку еще не дал?
— Патроны с собой прихватить забыли? — я решил, что пришла пора и мне вставить свое веское словцо.
— Да нет, патроны имеются, — Пистон, прищурившись, снял с меня мерку для гроба. Результат его удовлетворил, и он довольно кивнул. В том, что ему известно, кто я, сомневаться не приходилось. Видимо, фотокарточку на предмет изучения успел просмотреть не раз. — Уж на тебя-то хватит. Просто в городе таких разборок уже лет пять не было. И если они случатся, менты на уши встанут, чтобы до меня добраться. А мне это невыгодно.
— То есть, стрелять ты постесняешься? — уточнил Дедушка.
— Если припрет, то я на центральной площади срать усядусь! — отрезал Пистон. — Я предлагаю вам сделку. Мне невыгодно вас расстреливать, вам невыгодно умирать. Но мне нужны трое из вас. Нет, вру, четверо. Предлагаю: эти четверо едут со мной, остальные свободны. И забывают об этой нашей встрече.
— Русские своих на войне не сдают, — нервно хохотнул Чудо.
— То есть, вас можно хором расстреливать? — ласково уточнил Пистон.
— Ага, — кивнул Генаха. — Только сначала отсосать придется. Причмокивая.
Братва за спиной Пистона встрепенулась, понимая, что дело стремительно движется к развязке. Таксеры, насколько я мог разглядеть боковым зрением, тоже задвигались.
Мы, конечно, были обречены. Но — чисто теоретически — если успеть упасть за баранку, рвануть машину вперед, пересечь дорогу и врезаться в толпу напротив… Даже если тебя самого пулями посекут, такой таран будет дорогого стоить. Думаю, подобная мысль не одного меня в данный момент посетила.
Но я решил, что это уж слишком — чтобы из-за меня одного такая прорва народу полегла. Боевики — еще куда ни шло. Но парни, с которыми я столько лет бок о бок проработал и столько соли сожрал, сколько в мировом океане не водится — это уж извините. Тем более что Пистон кучу сил, времени, нервов, человеческих и материальных ресурсов потратил, пытаясь добраться до меня. Ну, из простого чувства справедливости ему нужно было это хоть как-то компенсировать.
