— Идемте пешком, — зашевелился «злой», открывая дверцу. — Здесь недалеко…
* * *
Я вылез из машины вслед за сидевшим справа охранником. Один из них принялся расталкивать толпу, расчищая путь; второй вцепился в мое плечо и направлял, словно у меня были завязаны глаза. «Злой» замыкал процессию, а водитель остался в облепленном людьми автомобиле.
Народу на улочке собралось много. Мы с трудом продирались сквозь толпу, определяя направление по крышам домов и столбам с жутким переплетением проводов. Кто-то шарахался от нас в сторону, кто-то не торопился уступать дорогу, кто-то дергал за руки и одежду. В какой-то момент я почувствовал, как в правую ладонь вложили небольшой металлический предмет.
«Ключ от наручников! Значит, все идет по плану. Осталось дождаться сигнала и рвануть в противоположную сторону от залива…» По мере нашего продвижения толпа понемногу редела — ее бурлящее ядро осталось позади.
Внезапно шедший впереди охранник замедлил шаг.
— Что там? — крикнул следователь.
— По-моему, люди Катуны, — обернувшись, испуганно пролепетал он.
Навстречу решительно двигалась внушительная группа молодых людей — около трех десятков бойцов, вооруженных бейсбольными битами, ножами, пистолетами и даже длинноствольными ружьями.
Следователь и охранники растерялись. Буквально через двадцать секунд молодчики преодолеют разделявшие нас полквартала, и нетрудно догадаться, что произойдет потом.
Сильнее других был обескуражен «злой» — вмешательство людей Катуны никоим образом не вписывалось в его планы. Он намеревался подзаработать приличную по здешним меркам сумму, «случайно» упустив во время следственного эксперимента русского туриста. Он даже обрадовался незапланированному появлению на узкой улочке празднующей толпы, потому что позже будет легче объяснить начальству чрезвычайную сложность ответственного момента. А тут вдруг группа вооруженных бандитов, которые, во-первых, могут сломать игру, а во-вторых, покрошить не только убийцу сына Катуны, но и тех, кто по закону должен его охранять…
Мысли пронеслись в голове следователя со скоростью винтовочной пули. И так же быстро вокруг произошли незначительные изменения. Он с удивлением оглянулся по сторонам, наблюдая, как плотное ядро пестро одетых людей снова окружает и поглощает их. И сзади, и сбоку, и даже с той стороны, откуда двигались бандиты, уже вновь пританцовывали женщины в национальных нарядах, вновь улыбались девушки с цветами, вновь играли на простеньких инструментах мужчины…
«А не повернуть ли назад, к машине? — подумал «злой». Да, наверное, это благоразумное решение. Если поторопиться и проскочить через толпу, еще можно успеть развернуться на узкой улице и умчаться из опасного квартала. — А что же делать с русским? Его же нельзя отпускать! Он плохо знает район, заплутает и нарвется на людей Катуны. Что же делать?..»
— К машине! — рявкнул следователь.
Охранники повернули назад. И тут выяснилось, что подследственного рядом нет. Пока сотрудники тюрьмы временного содержания пялились на бандитов и решали, что делать, он исчез.
* * *
В тот момент, когда шедший впереди охранник притормозил и испуганно объявил о появлении людей Катуны, меня кто-то дернул за рукав футболки. Я оглянулся. Среди мельтешивших поблизости лиц мое внимание привлекло одно. Это был Ампаро — отец Джиан. Именно он, вцепившись в рукав, настойчиво тянул меня в гущу толпы.
События развивались стремительно, и я вряд ли был способен проанализировать их последовательность, а также разобраться в мелких деталях. Приезд на место драки, незаметная передача ключа от наручников — это были ступеньки ранее озвученного плана. Однако возник и ряд неожиданностей: сначала толпа празднующих горожан, затем молодчики из какой-то банды. А теперь вдруг нарисовался отец Джиан.
«Возможно, Ампаро здесь не случайно, — решил я, осторожно посмотрев на охранников и сделав шаг в сторону. — Возможно, его появление здесь — тоже часть плана Горчакова…»
Следуя за Ампаро, я нырнул в самую гущу празднующего народа и ощутил, как за мной плотно сомкнулись плечи нарядно одетых мужчин — поющих, пританцовывающих, размахивающих платками и флагами.
Отец Джиан был щупл и подвижен, что позволяло ему быстро двигаться средь скопления людей. Пригнув голову, я едва поспевал за ним. Мы пробрались к какому-то дому, нырнули в калитку, бегом пересекли двор и перемахнули через низкий заборчик. Снова дворик, огороженный по периметру хлипкими строениями и насквозь провонявший запахами куриного помета.
— Куда бежим? — дышу в спину Ампаро.
— Надо попасть на улицу Вальдерама.
— Зачем?! Это же улица, на которой находится ваш дом!
— Ну, да.
— Так меня ждут в другой стороне — в двух кварталах от берега! А ваш дом на самом берегу.
Выскочив на соседнюю пустую улицу, Ампаро остановился.
— Кто тебя ждет в двух кварталах? — изумленно вскинул он руки.
Я был не меньше удивлен его вопросом.
— Мой соотечественник, договорившийся со следователем и устроивший побег.
— Я ничего об этом не знаю.
— Так вы сами организовали мой побег?
— Ну, да! Решай быстрее, куда побежишь!
— Давай к моему земляку — чтоб вас не подставлять!
Я дернул его за руку и помчался в сторону от берега…
* * *
Попав в узкий переулок, мы сразу заметили темный автомобиль. Он стоял через квартал — прямо за перекрестком. Носом к центру города, готовый в любую секунду сорваться с места. Стекла были покрыты тонировкой, и понять, кто сидит в салоне, не представлялось возможным.
Там, откуда мы только что прибежали, гремела музыка, шло веселье. А в переулке было тихо. Слишком тихо. И тем удивительнее выглядел лакированный солидный автомобиль среди нищей пустоты здешнего квартала.
Остановившись в двухстах метрах, мы решили отдышаться перед последним рывком и осмотреться. Уж больно подозрительной казалась тишина.
— В машине твой знакомый? — спросил отец Джиан.
— Да, — кивнул я. — Правда, не уверен, что он находится в салоне. Ему там просто незачем быть.
— Я рад, что для тебя все закончилось. Прощай, — подал он руку. И вдруг, вспомнив о чем-то, быстро зашептал: — Это празднование и твое спасение организовала Джиан. Понравился ты ей, Женя. Очень понравился.
— Передай ей мою благодарность. И тебе спасибо, Ампаро.
— Ты еще появишься?
— У нас в России говорят: даст Бог — свидимся…
Пожав его небольшую натруженную ладонь, я бросился к машине. Однако, пробежав метров тридцать, резко затормозил. Черный представительский автомобиль вместо того, чтобы дождаться меня или сдать задом навстречу, внезапно сорвался с места и, оставив облачко выхлопных газов, быстро поехал в другую сторону.
— В чем дело?! — я застыл посреди переулка.
И вдруг до слуха донеслась беспорядочная пальба. Стреляли за углом — на той улице, с которой пересекался переулок.
Я не успел ничего понять, не успел принять решение: бежать ли следом за машиной или рвать обратно. Потому что буквально через секунду из пересекающей переулок улицы выскочило несколько вооруженных молодцов, стреляющих вслед уезжающему автомобилю. Меня не обнаружили сразу, так как я оказался за их спинами, а внимание местных бандитских элементов было полностью поглощено удалявшейся целью.
— Женя! Женя!.. — послышалось сзади.
Я оглянулся.
— Чего ты стоишь?! Бежим! — подавал недвусмысленные знаки Ампаро.
Он был прав: надо было уносить ноги…
* * *
Мы несемся с отцом Джиан в сторону берега; сзади слышатся выстрелы. Это уже пальба по нашу душу — пули то свистят над головами, то чиркают по асфальту или бетонным опорам освещения, то впиваются в жиденькие заборы.
— Сюда! — хватает меня за локоть спаситель и направляет в узкий проулок.
Его ширина не более двух метров. В проулке сумрачно: нависающие слева и справа стены закрывают небо. Бежим, перепрыгивая неровности. Под ногами то мусор, то куски асфальта, то травянистые островки, то обломки каких-то плит. Ампаро неплохо для своего возраста справляется с физической нагрузкой. К тому же при его худобе и малом росте гораздо проще проскакивать мимо всевозможных препятствий в виде водосточных труб или каменных ступенек.
Промчавшись метров семьдесят, вылетаем на улицу — не широкую, но и не похожую на проулок.
Здесь никого. Пока никого. Потому что сзади опять слышатся сухие щелчки пистолетных выстрелов.
— Куда бежим? — спрашиваю филиппинца, когда тот резко поворачивает влево.
— К берегу, — тяжело дышит он. — Там ждет моторная лодка.
Господи, опять моторная лодка! Чует мое сердце, что в этом отпуске я накатаюсь на маломерных судах на всю оставшуюся жизнь.
