— Все-таки странный русский народ. Еще час назад хотели нас убить. А сейчас вот кормят, — уминая сало, проговорил Картунов.
Нет, все-таки странный народ чиновники. Вроде как из одного теста со всеми слеплены, но с народом они себя не отождествляют. Хотя никто не гнушается жить за счет этого народа. Андрюха, наверное, понял, о чем я думаю, поэтому и не поддержал разговор с Картуновым.
— Не кормят, — сказал я, — откармливают.
Бедняга Вадим Григорьевич чуть не подавился.
Вытерев лезвие складного ножа о солому, я вернул его владельцу. После еды меня сморил сон. Зарывшись в солому, и проспал несколько часов. Проснулся от холода, все-таки в сарае не Ташкент, пар изо рта, как из кипящего чайника.
За дверью был новый охранник — красноносый дядька в черном тулупе и лисьем треухе. На плече у него висела охотничья двустволка. Он ходил возле дверей, то и дело похлопывая себя по бокам. Время от времени запускал руку под тулуп и доставал оттуда початую бутылку водки. Сделав пару глотков, прятал бутылку и снова ходил.
Говорить с таким об ужине было делом бесполезным и лаже опасным, еще пальнет в дверь. Ложились спать голодными, а чтобы было теплее, тесно прижались друг к другу. Всю ночь я думал о сложившейся ситуации. Казнь отсрочена, но это еще не означает, что ее совсем не будет. Ну, дождутся они этого Басурмана. Кто он, что за человек? Может, и видеть меня не захочет, а скажет: «Кончайте их». Конечно, братство ветеранов афганской войны — это везде братство, независимо от того, кто где воевал в Афгане. Но ведь есть и исключения из правил.
Мне бы оказаться за этой дверью, да еще ножичек, заточку, шило или отвертку, на худой конец. И никто, кроме нас, отсюда не уйдет. А потом на этом заброшенном хуторе случится пожар, и все концы в воду. Но за дверь мне выбраться не удастся.
Закрыв глаза, я вспоминал, где стоят часовые неподалеку от машин, расположение комнат в избе, сколько было людей.
Пересчитывая личный состав разбойничьей шайки, я незаметно для себя уснул.
Пробудился от того, что под боком возился Картунов: вице-мэр свернулся калачиком и пытался натянуть на себя невидимое одеяло.
— Неплохо бы пожрать, — зевнул уже проснувшийся Акулов.
— Да уж, — согласился я. Вылез из теплой соломы, приблизился к двери, заглянул в щель, обреченно вздохнул: — Завтрака не будет.
— Это почему? — спросил проснувшийся Картунов.
— Сейчас нас охраняет мой «крестник».
— Тот, с опухшим ухом? — спросил Андрей.
— Угу.
— Ясненько, будем ждать смены караула.
Время шло, а охранника все не меняли. Он ходил злой как собака, то и дело стуча ладонью по ствольной коробке автомата или щелкая предохранителем. Я как зачарованный смотрел на его «АКМ». Вот бы сейчас вышибить дверь, врезать по второму, здоровому уху и забрать автомат. Тогда бы мы и поиграли с разбойниками в войну, по-настоящему.
Но дверь тут такая, что вышибить ее можно разве что грузовиком или танком.
Ближе к обеду раздался звук клаксона, на разбойничьем подворье сразу все ожило, пришло в движение. У ворот раздавались громкие голоса, смех. Видимо, пожаловала остальная часть ватаги, и теперь ждать осталось недолго.
Я оказался прав — через час засов нашей тюрьмы клацнул, тяжелая дверь открылась. Внутрь ввалились два битюга и рявкнули:
— Пошли!
— Что, все идем? — спросил Андрюха, поглаживая переносицу.
— Нет, — ответил один из тюремщиков. — Ты идешь. — Палец размером с сосиску указал на мою скромную персону. Что делать? Я поднялся с соломы и подошел к бугаям, протягивая им руки. В надежде, что наручники наденут спереди, а не заведут руки за спину.
— На этот раз обойдемся без браслетов, — сказал, видимо, старший. Что же, ребята, в мою пользу еще одно очко.
Мы вышли во двор. Холодный ветер продувал до костей, лопоухий охранник злорадно улыбнулся. Мелькнула шальная мысль вырвать у него автомат. Но тут же я отбросил ее. Прежде чем я доберусь до автомата, один из троих меня вырубит.
Мы двинулись к избе. У ворот сейчас стоял один охранник, угрюмый мужик в дутой куртке и спортивной шапке, с пистолетом-пулеметом Судаева, оружием второй мировой.
Он исподлобья посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я его раньше не видел.
Поднимаясь на крыльцо, бросил взгляд под навес: кроме «Жигулей», «РАФа», нашего «Шевроле», еще стояли белая «Лада» и светло-зелененькая «Нива». Оба автомобиля были усилены дополнительными дугами, как спортивные машины. Ясно, транспорт оперативной группы. Молодцы ребята, пытаются работать на профессиональном уровне.
Мы вошли в избу, но на этот раз меня повели не в горницу, а в другую комнату. Небольшое полутемное помещение, где, кроме письменного стола с настольной лампой и пары стульев, ничего не было.
За столом сидел мой старый знакомый фермер, редкие волосы, закрывающие лысину, блестели как набриолиненные при ярком свете настольной лампы. Перед фермером лежала папка с какими-то бумагами.
— Садись. — Фермер указал на стул, стоящий перед стоном.
Ого, это что-то новенькое, еще вчера у этого главаря (или одного из главарей) были повадки лоховитого крестьянина, а сейчас он ведет себя, как настоящий следак. Что это, какая-то новая игра?
— Итак, вы утверждаете, что вы Глеб Кольцов, офицер второго управления КГБ? — Голос фермера звучал твердо, как у государственного обвинителя, а не у следователя. Впрочем, и следователи бывают разные.
— Да, — коротко ответил я.
— Ваше звание?
— Капитан.
— Кто такой полковник Грысюк?
— Командир кабульского «Каскада», — автоматически ответил я, пытаясь сообразить, откуда известно про Гарыныча.
— А полковник Кутепов?
— Начальник оперативного отдела.
— Владимир Клочков?
— Вместе воевали в «Каскаде». Впоследствии полковник ФСК. Погиб в Чечне. — Я ответил правдиво, к чему лгать, если все зафиксировано в папке, лежащей на столе.
— При каких обстоятельствах погиб полковник?
Я уже хотел ответить, но спохватился. Стоп, этот вопрос смахивает на ловушку. К чему бы это?
— Понятия не имею.
— Даже так, — хмыкнул фермер и посмотрел вопросительно мне за спину. Ясно, в комнате мы не одни. — А что вы делали летом прошлого года?
Опаньки, а это уже совсем хреново. В прошлом году летом я с группой наемников громил таежный филиал Логинова. Что все это значит? Неужели я ошибся в третий раз? Сначала принял эту засаду за милицейскую, потом решил, что мы попали в лапы к разбойникам с большой дороги. Теперь у меня такое впечатление, что нас взяла спецгруппа ФСБ. Учитывая тот беспредел, какой творят в этом районе менты во главе с полковником Хрохминым, вполне возможно, что смежники взяли их в разработку. А небритые рожи, запах перегара и вообще весь их вид? Впрочем, это может быть хорошо залегендированная операция.
— Я жду ответа, — напомнил о своем присутствии фермер.
— Что-то не припоминаю. Больше года прошло. Когда работаешь частным детективом, много событий происходит. Честное слово, не помню.
— Хорошо, мы вам поможем. Хабаровский край. Это вам о чем-то говорит?
— Нет, знаете, на Дальнем Востоке мне не довелось бывать.
— Хорошо, — раздался голос за мой спиной, — тогда последний вопрос. Вам знакомо имя Александра Васильевича Логинова?
Ноты из той же песни, к чему бы это. Что все-таки затевается?
Человек за моей спиной подошел совсем близко. Раздался щелчок, и перед моим лицом появился раскрытый портсигар с сигаретами.
— Курите, — предложил стоящий возле меня незнакомец. Я взял одну сигарету, сунул ее в рот, ожидая, когда дадут прикурить. Но вместо этого человек закрыл портсигар и на секунду задержал у моего лица крышку с узором в виде герба Советского Союза.
Золотой портсигар с таким рисунком был мне знаком. Где же я его видел? У Родиона Лаптева, но ведь он погиб в прошлом году летом.
Я поднял глаза — рядом стоял высокий, крепко сложенный блондин, одетый в джинсы и свитер. У мужчины была аккуратная прическа и окладистая борода, он улыбнулся во весь рот и, подмигнув, сказал:
— Ну, здорово, Каскадер.
— Здорово, — машинально ответил я и тут же спохватился: — Владис! Викинг, мать твою, сукин сын…
— Наконец-то признал, командир, — громко расхохотался прибалт. — Ладно, кончай спектакль, — сказал Владис фермеру. — Петрович, распорядись, чтобы выпустили двух других, и поторопи с сервировкой стола. Пора обмыть встречу двух боевых друзей.
Петрович встал из-за стола, сбросив с себя маску неприступного сотрудника юстиции, и улыбнулся открытой крестьянской улыбкой.
— Сейчас все устроим, — пообещал он, поспешно выходя из комнаты.
— Каким ветром тебя сюда занесло? — все еще удивляясь, спросил я.
— Долгая история, — протягивая зажженную зажигалку, ответил Викинг.
