В бизнесе такое положение называется форс-мажором; в бою же термин должен быть пожестче, потому что в одном случае рискуешь деньгами, в другом — жизнью. Но в любой ситуации настоящий профи должен иметь наработку для любого развития ситуации.
У наемников, кроме опыта, были и соответствующие тактические приемы. Для подобного у бывших французских боевых пловцов имелась короткая наработка, а именно — «отступать вперед».
Придерживая на плече еще не пришедшую в себя Сумико, Факир изобразил жест, напоминающий фашистское приветствие. Подчиненные понимающе кивнули и двинулись в сторону лесной кромки.
Регент на ходу прихватил из салона «Лендровера» пару угловатых «Ингремов», короткоствольных пистолет-пулеметов, из которых в Бангкоке так геройски палили боевики Сэя. Оттянув затворы, проверил наличие патронов в автоматах, потом вытащил из кармана моток с тонкой стальной струной, в основном применяемой для установки растяжек.
— Вы кто… такие? — очнувшись от пережитого шока, хрипло спросила девушка.
— Нас послал Роже Доминьян вызволить тебя, — не стал вдаваться в подробности Факир, таймер в его мозгу тревожно отсчитывал время, необходимое для разворачивания солдат пограничной стражи в боевой порядок.
Услышав имя руководителя операции, Сумико немного успокоилась и только спросила:
— Вы из французских спецслужб?
— Именно, — скупо кивнул наемник, доставая из подсумка последнюю свето-шумовую гранату.
Углубившись на несколько метров в лес, «дикие гуси» стали готовить засаду.
При помощи струн Регент соорудил из двух «ингремов» самострелы с дистанционным управлением, а Спартанец, Батиста и Гуффи из пяти оставшихся гранат устроили некое подобие минного поля, развернутого большой подковой. После этого оставшиеся в живых пять ландскнехтов и освобожденная заложница двинулись вперед навстречу пограничникам. Удалившись на полсотни метров, они укрылись в густых зарослях. Ждать пришлось недолго…
Прочесывание в джунглях осуществляется не так, как в поле или степи, — здесь не вытянешься плотной цепью. В тропическом лесу можно двигаться лишь там, где тебя пропускает природа; значит, приходится пробираться при помощи мачете, теряя время и растрачивая силы, что в подобных ситуациях недопустимая роскошь.
Солдаты пограничной службы шли небольшими группами по три-пять человек. После недавней вертолетной атаки они были не на шутку напуганы, поэтому, держа оружие на изготовку, думали не столько о том, как обнаружить нападавших, сколько о своих жизнях.
Прикрывая своим телом одетую в яркое платье Сумико, Факир правой рукой сжимал «Р-90», готовый в любой момент нажать на спусковой крючок. Пограничники находились от них на расстоянии каких‑то нескольких метров, он отчетливо видел, как мутные капли нервного пота стекают по их лицам, как дергаются их кадыки. Держа почти на уровне лица винтовки «М-16», они шаг за шагом удалялись от убежища наемника.
Регент смахнул со лба липкую влагу и облизнул мясистые губы. С азартом охотника он с учащенным сердцебиением наблюдал, как дичь направляется к его капкану. Группа пограничников действительно находилась уже в десяти метрах от привязанного к дереву одного из пистолет-пулеметов. «Жаль, что второй самострел сработает вхолостую», — подумал Регент и резко дернул струну, привязанную к спусковым крючкам автоматов.
— Та-та-та.
В полторы секунды оба «ингрема», обладающие скорострельностью в тысячу двести выстрелов в минуту, разрядили магазины на три десятка патронов. Первый автомат скосил четырех солдат пограничной стражи, а второй нарубил веток и лиан, но оба добились эффекта: уцелевшие бойцы рухнули на землю, и в этот момент Батиста потянул вторую струну. В джунглях началось настоящее светопреставление из громких взрывов, под стать артиллерийским выстрелам, сопровождающихся яркими вспышками. Оказавшиеся в этом аду пограничники не выдержали и ответили ураганным огнем, еще больше усиливая неразбериху.
— Пора, — горячо выдохнул в ухо девушки Факир, помогая ей выбраться из укрытия.
Пригибаясь от шальных пуль, «дикие гуси» почти бегом продвигались в сторону дороги, ведущей к остановленной Бэтменом колонне. Казалось, теперь фортуна уж точно на их стороне, но это так казалось. Капризная дама и на этот раз повернулась к своим фаворитам спиной.
Выскочив к горящей голове колонны, наемники опрометью бросились вдоль машин к ее хвосту. Бегущий первым Батиста выскочил к джипу, возле которого суетились четверо солдат и один офицер, что‑то обсуждавший по портативной рации. В общей какофонии звуков наемник не услышал его голоса — и поплатился за это. И без того напуганные солдаты не дали Батисте ни единого шанса, сразу открыв огонь. Не помог ему и сверхпрочный жилет: несколько пуль ударили его в грудь, застряв в кевларовом экране, остальные безжалостно рвали плоть на ногах, в паху, дробили кости черепа.
Бегущий следом за Батистой Спартанец успел отреагировать на опасность. Мощным прыжком в сторону он ушел с линии огня и еще в полете успел подстрелить одного из солдат. Едва коснувшись земли, перевернулся через левое плечо и, не дав пограничникам времени прицелиться, перебил одного за другим. Для опытного снайпера это было не сложно, особенно когда рабочая дистанция не превышает полтора десятка метров.
— Каналья, — выругался Регент, глядя на окровавленный труп боевого товарища. Остальные наемники оставили комментарии при себе.
— Будем прорываться к границе, — решил Факир, выбрасывая из салона внедорожника убитого водителя.
— Поздно, — убитым голосом сказал Гуффи, посмотрев на небо: даже сквозь грохот выстрелов, доносящихся из джунглей, он расслышал шум двигателей приближающихся вертолетов.
Теперь оставался всего один выход.
— Уходим! — прохрипел Факир, бегом направляясь на противоположную сторону дороги. Остальные быстрой рысцой последовали за ним…
Новый начальник службы безопасности героиновой империи Господина Сэя Натан Шерц последние дни большую часть времени проводил, сидя за компьютером. И это было не развлечение, а работа.
Хозяина интересовало, насколько серьезна диверсионная группа, заброшенная в его владения. Благодаря переданным частотам радиомаяка, за спецназовцами можно было наблюдать круглые сутки. Что, в свою очередь, позволяло собрать подробную информацию и, соответственно, дать действительную оценку.
«Они не так уж плохи, — раскуривая толстую кубинскую сигару, озабоченно думал Шерц. — За три дня, что я наблюдаю за этими русскими, они прошли через два пояса безопасности, где установлены самые современные электронные сигнализаторы, — все‑таки там находятся поля опиумного мака и несколько подземных фабрик по перегонке опия в героин, — так и не обнаружив себя. И садясь на хвост патрулям, медленно, но уверенно подбираются к резиденции Господина Сэя. Если вдруг выйдет из строя радиомаяк, возникнут большие проблемы».
Профессиональный военный, Натан отдавал себе отчет о подобных ситуациях. В спецоперациях возможны любые вариаты; хитрость и подлость здесь — всего лишь способы достижения необходимой цели, и нет никакой гарантии, что генерал, сдавший свою группу, всего лишь запустил в действие хитроумный тактический ход. «И самое неприятное, мы их сами выведем на бункер…»
Майор Натан Шерц отдал службе «Сайярет миткал», спецназу Генерального штаба обороны Израиля, четверть века, пройдя тернистый путь от желторотого рекрута до старшего офицера. Знал в совершенстве четыре языка, включая испанский и русский, был мастером диверсий, виртуозно владел всеми известными системами огнестрельного оружия, приемами рукопашного боя. Участвовал в десятке тайных операций по ликвидации арабских полевых командиров. Последним оказался Мустафа Дирани, лидер «Сопротивления неверных», которого коммандос выкрали прямо из‑под носа ливанских солдат. За эту операцию ему присвоили звание майора и предложили подумать о гражданской жизни.
А в цивильной жизни его ждала «шикарная» перспектива в лице начальника службы безопасности в супермаркете в лучшем случае, а в худшем — секьюрити в каком‑нибудь ночном клубе.
Натану не хотелось увольняться из армии, но все же пришлось — устав был безжалостный. Но, оказавшись на гражданке, он даже не успел подумать о трудоустройстве. Предложение поступило не от крупной корпорации или зарубежных дипломатов. Просто однажды вечером в гости заглянул друг его отца, дядя Еся. Семидесятилетний еврей-ортодокс с самой затрапезной внешностью был одним из старейших ювелиров Земли обетованной и крупнейшим торговцем изумрудами. Злые языки судачили, что у Исхака Штрузмана связи по всему миру, и многие не самые благочестивые. Но на эту тему Шерц не задумывался ни в юности, когда что‑то подобное доходило до его ушей, ни во времена службы в израильских коммандос, ни тем более теперь, когда «шестисотый» «Мерседес» привез дряхлого старика в черных одеждах и широкополой шляпе, из‑под которой свисали локоны седых пейсов. Дядю Есю сопровождали двое смуглолицых горилл, которые в свое время отслужили в спецназе и прошли трехлетнюю подготовку в школе телохранителей.
