– Вот и отлично, я тебя еще позову.
Одри ушел, оставив директора наедине с бумагами. Предвкушая занятное чтение, Уайт раскрыл папку и принялся читать.
Под этим номером значился Юсуф Ахмед, ныне один из руководителей клана Дарод. Псевдоним – Пустынник. Завербован он был двадцать три года назад в Лондоне, где проходил краткосрочный курс по пилотированию. Принадлежал к крупному и очень влиятельному племени, которое в настоящее время контролировало значительные территории Сомали. Если к нему подобрать подходящий ключик, то он может сделаться ручным. История знает примеры, когда МИ-6 управляла целыми странами, выдвигая там своих ставленников.
Вильям Уайт по достоинству оценил прозорливость прежних руководителей, которые в неприметном пареньке с африканского континента сумели рассмотреть перспективного руководителя. Прошло пятнадцать лет, прежде чем их ожидания оправдались сполна.
В деле было очень много фотографий: от первых, где агент 340б предстал совсем юным долговязым подростком с застенчивой улыбкой, до уже немолодого мужчины со строгим взглядом.
На третьей странице дела, после фотографии и краткой биографии агента, имелось его заявление о желании сотрудничать. Исходя из британских интересов, он впоследствии был направлен в Советский Союз в Бакинское военно-морское училище. Именно тогда аналитический отдел сделал вывод, что материальная часть военно-морского флота России стремительно стареет, в то время как новые корабли практически не строятся. И через каких-нибудь десять лет флот Турции по своему оснащению и мощности будет значительно превосходить Черноморский флот России.
Собственно, так оно и произошло.
Связь с Юсуфом после его возвращения на родину была затруднена. Имелись лишь только эпизодические контакты, которые подтверждали немногочисленные фотографии. И вот сейчас Вильям Уайт решил, что неплохо было бы напомнить ему о себе. Он даже знал, каким образом это следует сделать, чтобы Юсуфу не удалось отвертеться от контакта. Пришедшая мысль неожиданно его развеселила. Он потянулся к трубке, чтобы отдать соответствующее распоряжение, как неожиданно прозвучал звонок. Подняв трубку, Вильям коротко произнес:
– Слушаю.
– Это Сэм вас беспокоит, – раздался вкрадчивый голос.
– Откуда вы знаете номер этого телефона? – невольно удивился Уайт, потом, спохватившись, добавил: – Впрочем, о чем это я, для вас это не составляет труда?
– Почему же? Мне пришлось постараться. Так что же вы все-таки решили? Я бы не хотел торопить вас с ответом, но время поджимает, сами понимаете, в нашем деле дорога каждая минута. – Голос звучал вкрадчиво, почти виновато.
Вильям представил масляную улыбающуюся физиономию Сэма и невольно поморщился. Хорошо, что этот русский не видит его в данный момент. Какие бы отношения ни складывались между соперничающими державами, но они, как настоящие профессионалы, должны уважать друг друга.
– Хорошо, считайте, что мы с вами договорились. Только большего я вам не обещаю.
– Большего мне и не требуется. – Вильям был уверен, что в это самое время Сэм едва сдерживает вздох облегчения.
– Как зовут вашего человека?
– Джон Эйрос.
– Хорошо. Я проинструктирую тех, кого следует.
Чем хорошо сотрудничество между разведками, так это тем, что оно лишено рутинной работы по переписыванию документов, зачастую вполне достаточно джентльменского соглашения. Существует некоторый неписаный кодекс, выработанный за многие десятилетия противостояния.
– Буду вам очень признателен. Надеюсь, что при встрече мы с вами разопьем бутылку коньяка.
– Я предпочитаю виски.
– Хорошо, пусть будет шотландский виски. А человека, который ликвидировал вашего сотрудника, зовут Питер Кэрри, проживает он на улице Адмирала Нельсона, дом четыре. Вы этот дом найдете легко, он рядом со сквером…
– Разумеется, легко. – В голосе директора прозвучало едва заметное ехидство. – Я неплохо знаю этот район. Вы еще не сказали имя завербованного нами сомалийского агента…
– Полагаю, что вы его знаете не хуже меня. Это Юсуф Ахмед.
– Благодарю. Теперь я вижу, что с вами можно иметь дело.
Вильям Уайт положил трубку, испытав невероятное облегчение. Разрешена еще одна немалая проблема.
ы приехали, – объявил Майкл, когда машина прижалась к обочине. – Можешь выходить.
Майкл был сухощавым мужчиной, на вид не более сорока лет. Приятен в общении, остроумен, в меру сдержан. Из недостатков было то, что он любил обливать себя каким-то едким одеколоном и от него вечно пахло, как от городской клумбы. Порой при общении он мог показаться несколько резковатым, однако эти неудобства компенсировали его щедрые подарки, которые он оставлял после каждого свидания. В первую их встречу это были весьма дорогие часы, о которых Питер Кэрри мог только мечтать. Второй раз – чек на две тысячи фунтов стерлингов. Сейчас была третья встреча, и Питер вправе был рассчитывать на дополнительное вознаграждение, так как старательно потворствовал всем желаниям клиента.
– И это все? – не сумел сдержать разочарования Питер.
– А я думал, что деньги тебя мало интересуют. – В голосе Майкла послышалась насмешка. – Мне показалось, что все то, что произошло между нами, понравилось тебе не меньше, чем мне.
Майкл явно насмехался. А это означало одно – он им пресытился, а следовательно, потерян очень неплохой клиент.
– Но ведь… была некоторая договоренность, – залепетал Питер.
– Ты, конечно, смазливый парень, но чего-то в тебе не хватает, а вот чего – никак не пойму, – поморщился Майкл. – Перчинки какой-то!
Роскошный «Бентли» белого перламутрового цвета буквально кричал о статусе своего хозяина. Внутри он был столь же великолепен, как и снаружи, а пассажирскую часть салона от водителя отделяло тонированное бронированное стекло, так что при желании они могли беспрепятственно предаваться там забавам, но Майкл, похоже, не был расположен к продолжению.
Во время последней встречи он вообще был невероятно холоден, что давало лишний повод для невеселых размышлений, и вот теперь худшие опасения подтвердились сполна. Водитель, заглушив двигатель, терпеливо дожидался, когда его босс вышвырнет на тротуар очередного гея, чтобы позабыть о нем навсегда.
Чем занимался Майкл, Питер так и не разобрался. Но похоже, что он был из аристократического семейства, весьма обеспеченного, в котором никто и никогда не работал. И единственное, что ему оставалось, так это шляться по светским мероприятиям и снимать там смазливых мальчиков.
Питер Кэрри нахмурился, понимая, что сейчас его могут вытолкать из машины, как дешевую уличную проститутку. По возможности нужно сохранять лицо.
– Ладно, ты чего напрягся? – хлопнул Майкл Питера по плечу. – Молодец, хорошо отработал. – Сунув руку в карман, он вытащил из него пять тысяч фунтов стерлингов и протянул Питеру. – Возьми, это твое.
Сглотнув слюну, Питер невольно выдавил:
– Это много.
Деньги лежали на ладони Майкла. Вот только собственные пальцы коряво торчали в разные стороны, не решаясь схватить желанную добычу.
– Ничего, бери! – согнул Майкл пальцы Питера. – Эти деньги ты отработал честно.
– Когда мы встретимся в следующий раз? – Питер сунул деньги в карман куртки.
У Питера была собственная жизненная философия: кто-то получает удовольствие, а кто-то его доставляет. Так было во все времена, так зачем же отказываться от своего предназначения?
– Боюсь, что это произойдет не скоро, – объявил Майкл.
Теперь Питер понимал, что столь значительная сумма была всего лишь своеобразными отступными.
Включив микрофон в кабине водителя, Майкл произнес:
– Трогай, Симон!
* * *
С раннего утра Ричард Синклер находился в приподнятом настроении, а все потому, что около шести вечера к нему должен был заглянуть Питер Кэрри. Трудно сказать, чем околдовал его этот смазливый парень, но Ричард испытывал невероятное возбуждение только при одной мысли о нем. По-другому это называется страсть. И Ричард сделал для себя открытие, что он никогда прежде не испытывал ничего похожего. А надо признать, что у него был немалый опыт в подобных делах. Свой отпуск Ричард старался проводить в азиатских странах, чаще всего в Таиланде, где красивый и молодой юноша обходился ровно столько, сколько стоит похлебка в ресторане. При этом надо заметить, что они никогда не бывали кичливыми, чем так славятся напыщенные геи Европы, – всегда непритязательны и весьма сговорчивы.
Одно время Синклер собирал фотоальбом, куда вклеивал своих сожителей и некоторые моменты любовных утех, но когда однажды фотографии затерялись, он испугался всерьез, опасаясь, что его вторая, не менее таинственная жизнь, может стать известна в директорате МИ-6 – и тогда конец карьере! К подобным увлечениям нынешнее руководство относится весьма строго, полагая, что такой порок может стать причиной шантажа иностранной разведки.
