Сергей Донской - Капитан разведки

– Можешь! Должен! Сделаешь! – Реутов ронял слова, словно хлесткие удары кнута, заставляя Хвата морщиться и переступать с ноги на ногу. – Или он выберет тебя, или подыщет тебе замену. Ты этого хочешь?

– Не этого.

– А чего?

– Когда мы совершали пробный полет, – стал пояснять Хват, – я подумал о том, как просто избавиться от этой гниды простым креном вертолета. И еще я подумал, что наш клиент не стал бы отмалчиваться, предложи я ему выбирать между свободным падением и жизнью. Пусть бы даже это была жизнь за решеткой.

– Понятно, – протянул Реутов с такой интонацией, что не нужно было находиться рядом, чтобы почувствовать накал его негодования. – Вот, значит, почему ты торчишь дома, вместо того чтобы выполнять задание. Прокатил пассажира с ветерком? Так прокатил, что он видеть тебя за штурвалом не желает? И что дальше?

– Не могу знать, – честно признался Хват.

– Зато я знаю! Двадцать четыре часа на исправление ошибки! Нет, двенадцать часов! Восемь! – Казалось, выкрикивая эти слова, Реутов плюется и подпрыгивает на месте, как чайник, наполненный бурлящим кипятком. – Делай что хочешь, но результат должен быть положительный. Об исполнении доложишь. В противном случае советую тебе застрелиться. Все понял?

– Нет.

– Что же тебе непонятно, капитан?

– Из чего стреляться, товарищ полковник? Табельное оружие мне пока не выдали.

– В таком случае, – зловеще произнес Реутов, – воспользуйся какими-нибудь подручными средствами. Бельевая веревка, кухонный нож…

– Бритва, – подхватил Хват, – уксусная эссенция, крысиный яд.

– Веселиш-шься?

В коротеньком слове оказалось значительно больше шипящих звуков, чем это предусмотрено фонетическими правилами.

Хват спохватился и отрапортовал:

– Никак нет, товарищ полковник. Поводы для веселья отсутствуют. Разрешите выполнять приказ?

Подмывало ляпнуть что-нибудь про подготовку к добровольному уходу из жизни, но Хват прикусил язык. Ершился он не из вредности, а от сознания своей вины. И то, что полковнику не терпится стать генералом, – не повод для зубоскальства.

Реутов уловил перемену в настроении подчиненного и вздохнул:

– Выполняй. И прошу тебя, без фокусов. Обстановка и без тебя накаленная.

– В тротиловом эквиваленте?

– Типун тебе на язык! И вообще прибереги запасы остроумия на потом. Если оно понадобится.

– Что случилось? – насторожился Хват, услышав в голосе Реутова непривычную подавленность.

– Перестарались мы, – прозвучало в ответ. – Удавку чересчур сильно затянули.

– Удавку?

– Экономическую, капитан, всего-навсего экономическую. Клиент не совершил покупку, понимаешь? Денег у него в обрез, вот и жмотничает. Необходимо его выручить, только вот как? Не мешок же с баксами в кабинет подкидывать. – Реутов досадливо крякнул. – Ладно, аналитики что-нибудь придумают, но не могу же я доложить начальству, что клиент отказался не только от вертолета, но и от нашего пилота. Рвать «Феникс» начнем не раньше, чем будет обнаружен тайник со взрывчаткой и детонаторами, так что сам понимаешь…

– Дело на контроле в Кремле, – сказал Хват. – Я не забыл, товарищ полковник. Никуда господин Антоненко от меня не денется. Кажется, я знаю, чем его приманить. Клюнет, обязательно клюнет.

– Поделишься соображениями?

– Важен результат, не так ли?

– Положительный, – уточнил Реутов.

– Он будет, – пообещал Хват. – Только пусть президент летного клуба разрешит мне попользоваться вертолетом.

– Считай, что машина в твоем распоряжении, капитан. – Еще что-нибудь?

– Оружие.

– Ладно, разрешаю не стреляться, – хохотнул Реутов. – Поручим грязную работу кому-нибудь другому. Шутка.

– Лучше меня подобную работу никто не выполнит. Тоже шутка. Наверное.

– Вечером заказ доставят по адресу. Все?

– Этого вполне достаточно, – заверил Хват и попрощался.

Похмельную хандру как рукой сняло. Вместе с чувством вины и неуверенностью. Если с фашистскими выкормышами расправится не Хват, то кто? Если кто-то другой, то почему не Хват?

– Потому, – пробормотал он.

И этим было все сказано.

Прокатившись в метро, Хват чуть ли не бегом вернулся на автостоянку, где вчера оставил «Ямаху», и с радостью убедился в том, что мотоцикл не лишился ни одной из своих хромированных деталей.

– Вот и я, – нашептывал Хват, как будто перед ним находился верный скакун, а не бездушное нагромождение металла, резины и пластмассы. – Как ты тут без меня? Скучал?

Охранник стоянки, украдкой наблюдавший за этой странной сценой, не слышал, чтобы мотоцикл что-то ответил, но почему тогда лицо владельца озарилось улыбкой, как будто на него упал солнечный зайчик? Гм, сказал охранник и пошел вдоль строя автомобильных капотов, которые ему никогда ничего не говорили. Вид у него был слегка озадаченный.

А Хват оседлал «Ямаху», пронесся с ветерком до ближайшего пустынного сквера, где, спешившись, набрал телефонный номер, значившийся на визитной карточке Антоненко.

– Кто его спрашивает? – прощебетала секретарша, услышав просьбу соединить с боссом.

– Михаил, – назвался Хват.

– Просто Михаил?

– Нет, не просто. Его высочество Михаил Первый.

– У нас в компании не принято шутить в рабочее время, – произнесла секретарша голосом Снежной королевы. – Позвоните как-нибудь первого апреля, ваше высочество. Будьте здоровы.

– Эй, погодите, – заорал Хват в трубку. – Моя фамилия Долин, я по поводу вертолета. Антоненко ждет моего звонка.

– Так бы сразу и сказали… Минутку…

Голос Снежной королевы бесследно растаял, а телефон принялся исполнять одну и ту же бравурную мелодию, медленно, но уверенно доводящую Хвата до белого каления. Проклянув изобретателя этой электронной шарманки, он перешел к мысленным ругательствам в адрес собственного руководства, затеявшего столь многоходовую комбинацию, вместо того чтобы ликвидировать лидера «Феникса» самым быстрым и необременительным способом. Кто бы мог подумать, что всесильное ГРУ однажды будет вынуждено мириться с гибелью десятков невинных граждан, лишь бы не испортить дипломатические отношения с Америкой и Европой?

«О, времена, о, нравы!» – вздыхают свидетели ушедшей эпохи, и они не правы. Никаких нравов больше не осталось, ни хороших, ни плохих. И время нынче вовсе не время, а деньги. На них пересчитывают отмеренную им жизнь нынешние герои, такие, как Олег Григорьевич Антоненко, бросивший в трубку:

– Слушаю.

– Здравствуйте… – Щека Хвата дернулась. – Олег Григорьевич… Михаил вас беспокоит, летчик.

– Это я уже понял. Что надо?

– Вы обещали подумать насчет моего трудоустройства.

– И ты решил мне об этом напомнить…

– Я просто хочу знать, на что мне рассчитывать, вот и все.

Сосредоточенно посопев, Антоненко неохотно признался:

– Не уверен, что я приобрету вертолет именно в вашем авиаклубе. Слишком неудобные условия оплаты.

– Как же мне теперь быть? – подпустил тревожных интонаций Хват.

– А как был, так и будь. Если понадобишься, я сам тебя найду. Через месячишко, не раньше…

Это была ложь чистейшей воды. Завуалированный отказ, причем не такой уж и вежливый. Антоненко общался с собеседником в манере барина, вынужденного объясняться с холопом.

– Я мог бы переговорить с руководством насчет оплаты, – предложил Хват. – Иногда президенту бывает достаточно моего поручительства.

– Не вижу в этом необходимости.

– Но вы же сами сказали, что…

– Я отлично помню, что я сказал, а чего не говорил, – высокомерно произнес Антоненко. – Так вот, я не говорил, что мне нужна протекция пилота вертолета. Подобные вопросы я привык утрясать сам. Кроме того, мое желание обзавестись вашей полосатой стрекозкой резко поубавилось.

– Почему? – оторопел Хват.

После непродолжительного молчания из трубки донеслось безрадостное признание: