Виталий дошел до поворота, остановился и поднял руку, чтобы замерли и его подчиненные. Ждать пришлось недолго. Все повторилось. Мигнул и погас свет. Защелкало, зашипело в динамиках над головами, а затем грянул военный марш. Музыка была, правда, другой, но это ничего не меняло.
— Ждем, — тихо произнес Виталий. — Действуем по плану.
Из темноты донеслись шаги. Из динамиков послышались истерические немецкие команды. Грохотнули автоматы. Трассеры осветили коридор. Боевые пловцы залегли и открыли ответный огонь.
— А теперь отходим, — шепнул Саблин. — И побольше шума!
Зиганиди с Катей сделали несколько выстрелов и отбежали. Виталий остался на месте и затаился. Он боялся, что противник раскусит его план, но тот все же сработал. Стрелки решили, что противник отступил, и двинулись вперед, ведя огонь одиночными. Саблин вжал голову в плечи. Пули рикошетили от каменных стен, визжали. Одна из них вполне могла зацепить его.
«Пора», — решил Саблин, одну за другой бросил за поворот две светошумовые гранаты, плотно зажмурился и зажал уши руками.
Полыхнула ослепительная вспышка, звуковая волна пронеслась коридором. За поворотом послышались стоны. Саблин включил фонарь и бросился вперед, за ним спешили Катя с Николаем. На каменном полу катались двое оглушенных мужчин в форме вермахта. Зиганиди быстро подхватил автоматы, выпавшие из их рук.
Мужчин поставили к стене. Виталий посветил им в лица фонарем. К своему удивлению, он узнал аргентинцев.
— Педро и Гомес, Гомес и Педро, — проговорил капитан-лейтенант с грозной интонацией. — Так вот какие нацисты здесь обитают!.. Где Давыдовский и его женщина?! — после паузы выкрикнул он.
Но оглушенные аргентинцы еще не пришли в себя. Они даже не слышали вопроса, невидящими глазами пялились на слепящие фонари и просили их не убивать.
Саблин выругался и приказал:
— Ведите их в какой-нибудь кабинет. Тут их немало.
Катя с Зиганиди погнали пред собой Педро и Гомеса, втолкнули в незапертую дверь. Саблин повернул выключатель на стене. Под потолком неярко загорелась старомодная люстра с матовым плафоном. Обстановка была довольно богатой: стол для совещаний, стулья, обтянутые бархатом, кожаный диван с высокой спинкой. Аргентинцев усадили на него, чтобы они пришли в себя. Наконец Педро потряс головой и уставился на Саблина так, будто впервые видел его в жизни.
— Где Давыдовский и его женщина?! — рявкнул Виталий. — Быстро отвечать!
— Кто?.. — растерянно переспросил Гомес.
Десять минут интенсивного допроса не принесли положительного результата. При этом Саблину стало понятно, что если бы аргентинцам было известно что-либо о российских ученых, то они тут же из страха выложили бы всю требуемую информацию.
— Верю, что вы к похищению непричастны, — наконец-то пришлось признать очевидное Саблину.
Гуихарро с облегчением вздохнул и сказал:
— Мы просто зимовщики на станции. Вот и все.
— Вот и все? — переспросил Виталий. — А этот бункер с подземным причалом и субмариной — детские игрушки?
— Почему же? — Лопес замялся. — Все здесь самое настоящее. Подземное убежище еще при Гитлере строили, чтобы в случае поражения тут могла укрыться нацистская верхушка вместе с гарнизоном, архивами, рабочими. Мы сами не знаем всех лабиринтов, но здесь есть и лаборатории, и даже родильное отделение.
— Вот только нацистов нет, — заметила Катя. — Тогда какого черта вы тут делаете?
— После поражения часть немецкого истеблишмента эвакуировалась из Германии на подводных лодках. Но по дороге нацисты, привыкшие к роскоши, справедливо рассудили, что жить в подземном городе и работать ради мифического возрождения рейха — это плохая идея. — Гуихарро улыбнулся. — Они сдали субмарины властям нашей страны, обменяли информацию об антарктическом убежище на аргентинское гражданство и спокойную старость. С тех пор над катакомбами и существует декорация Сан-Мигеля, основные же работы ведутся здесь.
— Неужели кому-то кроме историков еще интересны нацистские секреты? — удивился Саблин.
— Среди политиков много сумасшедших. — Педро ухмыльнулся. — Им подавай секреты вечной молодости, открой местонахождение Шамбалы. Они свято верят, что гитлеровским бонзам все это было известно. Вот мы с Гомесом и работаем для таких придурков. Понемногу разбираем архивы. Составляем бессмысленные отчеты, а они верят и финансируют. Большего нам не надо.
— Похоже, что вы просто аферисты, — вынес вердикт Саблин.
— Что-то вроде этого. Мы поддерживаем веру богатых людей в недосягаемую мечту.
— И за эти годы никто, кроме вас, не проникал сюда? — спросил Николай.
— Проникали, причем не раз. Откуда же тогда пошли слухи об антарктической базе Гитлера? Но все воспринимают такие сообщения как очередную газетную утку для широких масс. Что-то вроде рассказов о зеленых человечках. Пять лет назад сюда попала одержимая баба, аквалангистка из Штатов…
— Что вы с ней сделали? — спросила Катя и насторожилась.
— Ничего, — стал оправдываться Гуихарро. — Отпустили. Она потом книжку написала про нацистскую базу в Антарктике. Ее даже издали, но всерьез никто не воспринял. Теперь эта дама, насколько я знаю, находится в сумасшедшем доме.
— Все это, конечно, интересно, но у нас мало времени, — сказал Саблин. — Как-нибудь в другой раз побеседуем.
— Если спешите, то есть другой выход из подземелий. Он на территории Сан-Мигеля. Мы покажем, — предложил Гуихарро. — Можете прихватить на память пару сувениров времен Второй мировой.
— Наше водолазное снаряжение осталось на подземном причале, — спохватилась Катя. — Придется возвращаться морем.
— Нет проблем. У нас здесь есть электрокар для езды по тоннелям. Доставим за пять минут, — галантно предложил Лопес.
Шинкевич, вызванный по рации, недоуменно смотрел на то, как Саблин и его товарищи выносили из модульного домика на Сан-Мигеле свое водолазное снаряжение.
— При случае все объясню, — пообещал Саблин. — О Давыдовском, Островцовой и их покровителях нет новостей?
Каспар Францевич отрицательно покачал головой и заявил:
— Могу сказать лишь, что Нагибин ведет мониторинг. Ни одно судно или самолет не покинут Антарктиду незамеченными.
— Вот только уверенности в том, были они на борту или нет, у нас не появится, — вставила Катя.
— Тут еще одна проблема. — Шинкевич вздохнул.
— Какая?
— Сейчас сами все увидите.
Вездеход прошел между двумя горными вершинами, и глазам Саблина открылась абсолютно невероятная картина. Пейзаж был прежним, но в него оказались вмонтированы новые элементы. Неподалеку от берега стоял на якоре небольшой круизный лайнер, расцвеченный иллюминацией и лентами. От него отходили моторки, развозящие туристов. На берегу бухты их уже было великое множество. Люди фотографировались, снимали пейзажи. Не хватало только горячих шашлыков и стейков.
— Что это такое? — спросил Зиганиди.
— Туристы. Недавно прибыли. Вроде бы у них для высадки было намечено другое место. Но там сейчас туман, вот и переиграли в последний момент, — ответил Шинкевич.
Катя посмотрела на горный склон. По нему, поднимая фонтаны снега, гоняли сноубордисты и лыжники в цветастых спортивных костюмах. Внизу их поджидали стюарды с лайнера. Они разливали парящий кофе из огромных термосов. Самых ленивых персон к началу спуска доставляли на снегоходах.
— Курорт, да и только, — произнес Саблин. — Не нравится мне все это.
— Мне, честно говоря, тоже, — признался Шинкевич. — Потому что это устроили мои конкуренты.
— Гони прямо к ним, — приказал Саблин.
Вездеход подъехал поближе к бухте. Служащие с лайнера уже успели установить знак парковки, возле которого торчала пара снегоходов.
— Хорошо, что хоть парковка бесплатная, — съязвил Шинкевич.
Саблин и его товарищи влились в праздник жизни. Они ходили среди туристов, вглядывались в их лица. Им сдержанно, настороженно улыбались в ответ. Иногда просили сфотографировать.
— Ищите, они должны быть где-то здесь, — шептал Кате и Николаю Виталий каждый раз, когда они пересекались.
Но им так и не удалось рассмотреть среди толпы туристов Давыдовского, Марину и их покровителей. Вскоре чужаками заинтересовались охранники с лайнера. Они подошли, стали расспрашивать.
— Вы не пассажиры нашего судна, прошу покинуть бухту, — строго сказал начальник охраны.
Можно было поспорить, но устраивать скандал, привлекать к себе лишнее внимание не стоило. Саблин перебрался подальше. Вскоре к нему присоединились и Катя с Николаем, тоже спроваженные охраной. Среди незваных гостей остался лишь Шинкевич, поскольку у него имелась международная лицензия на право обслуживания туристов в Антарктике.
