Тишина летней ночи неожиданно была нарушена шумом приближающихся тяжелых машин. Через несколько минут на центральную площадь въехало три интуристских автобуса «Икарус».
– А вот и пожаловали «люби друзи», – произнес Крутов, снимая автомат с предохранителя.
С шипением открылась передняя дверь головного «Икаруса», и Малик Негаев, держа в руках автомат, спрыгнул на асфальт и огляделся по сторонам. Город спал безмятежным сном.
«Они даже не представляют, что их вскоре ждет», – подумал бывший милиционер, во рту стало вязко от нервного напряжения. Малик собрал слюну и с яростью сплюнул под ноги.
К этому времени из автобусов выгрузились почти все боевики. Негаев окинул взглядом свое воинство. Все как один в камуфляже, на руках чуть повыше локтя повязаны ярко-оранжевые повязки, отличительный знак. Все заранее были разбиты на пятерки и сейчас скучились в небольшие группы.
«Прямо как бараны, – с ненавистью вдруг подумал о своих воспитанниках Малик, он достаточно долго учился воевать, и теперь неожиданно понял, что в открытом бою у них нет ни единого шанса против матерых псов войны, какими сейчас напичкан весь Северный Кавказ. Мало времени было на подготовку. Но тут же сам себя успокоил. Ничего, на нашей стороне внезапность. Сейчас Негаев вспомнил, как еще совсем недавно он лично открыл боевиками входную дверь в управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Переведя взгляд на здание УФСБ, успокоил себя. Тогда все получилось, и теперь вырежем всех, как баранов.
Впрочем, всех резать они не собирались, в данной операции важны заложники, а не трупы.
Взмахнув рукой, Малик отдал команду к атаке. Командиры пятерок коротко отдавали приказы своим подчиненным. Четыре пятерки двинулись к усадьбе, остальные рассыпались дугой и направились к зданию УФСБ.
Боевики успели сделать всего несколько десятков шагов по площади, когда под их ногами взметнулись огненные шары свето-шумовых зарядов.
Операция по уничтожению сепаратистских бандформирований на территории Чечни началась.
Первый отряд, отделившийся от основной массы, перешедшей российско-грузинскую границу, уже вечером того же дня был блокирован и уничтожен. Полсотни боевиков вышли на небольшую поляну и тут же попали под шквальный огонь пулеметной засады.
Все было кончено в считаные минуты, уцелело лишь двое раненых боевиков. Присутствующие в группе спецназа оперативники военной контрразведки приступили к «горячему потрошению».
Начальник разведки объединенной группировки в Чечне полковник Максим Левенцов с интересом наблюдал за работой лучшего дознавателя СКВО. Моложавый капитан, в свое время досконально изучивший работы Павлова и Фрейда, цитирующий на память Блока и Лермонтова, а также в совершенстве владеющий тремя европейскими языками, на службе носил погоны прапорщика и играл роль туповатого мясника. За все свои перевоплощения среди коллег по тайному ремеслу он носил прозвище Оборотень.
Сейчас Оборотень вовсю лупцевал одного из пленных, приговаривая:
– Что, сука, пришел нашим пацанам глотки резать, падла… – удары были тяжелыми и глухими, как будто били кусок бездушного мяса. Лицо пленного уже напоминало кровавую маску. – Да я сам тебе башку, нет, яйца отчекрыжу и сожрать заставлю.
Оборотень выхватил из голенища сапога кинжал с узким обоюдоострым лезвием и с перекошенным от злобы лицом бросился на пленного. Двое солдат-контрактников, которые «без дела» сидели возле пленного, мгновенно бросились на прапорщика, пытаясь удержать, при этом уговаривая: – Ты что, Петрович, грохнешь «духа», прокурорские тебя самого закатают, куда Макар телят не гонял.
Раненый наконец не выдержал и завопил:
– Уберите его, я все скажу!!!.
Оборотня оттащили в сторону, а над пленным коршуном навис полковник Левенцов и потребовал:
– Говори.
– Было еще три отряда такого же количества бойцов, как наш. Один с тяжелым вооружением должен был расстрелять заставу в Шали, второму надлежало захватить Ведено, вырезать администрацию и сотрудничающих с федералами селян, потом заминировать подходы к населенному пункту и уходить обратно за границу.
– Ясно, – выпрямился разведчик. Признание пленного подтверждали данные радиоперехвата. Действительно, один отряд двигался в Ведено, а другой готовил огневые позиции, нацеливаясь на ротный опорный пункт сорок второй дивизии, которую пленный назвал заставой.
– А где еще один отряд? – полковник ухватил пленного за лацкан маскировочной куртки и дернул так, что у того голова безвольно замоталась, как у китайского болванчика. – Куда он направляется? Ну?!
Пленный, пуская кровавые пузыри из разбитого рта, плаксиво забормотал:
– Аллахом клянусь, не знаю, там были большие эмиры со своими нукерами. Они держались особняком и ни с кем из нас не поддерживали отношений. Я не знаю, куда они направились.
Максим Левенцов краем глаза посмотрел на сидящего в стороне Оборотня, тот лишь отрицательно покачал головой, что обозначало – пленный больше ничего не знает.
Полковник отошел в сторону и задумался, вспоминая недавний разговор с Родионом Крутовым. Эмиссар ГРУ был наделен неограниченными полномочиями и имел в своем распоряжении два батальона спецназа ВДВ вместе с транспортной авиацией.
«Просто так такими ресурсами не разбрасываются, – быстро соображал военный разведчик. – Не иначе как Москва сама решила взять заграничных эмиров. Ну и флаг им в руки», – решил полковник Левенцов, а про себя подумал, что влезать в чужие игры – верный шанс вывести ситуацию из-под контроля и впоследствии оказаться козлом отпущения. Последняя перспектива совсем не устраивала Максима Борисовича. Поэтому он сразу же забыл о «эмирах» и приказал радисту:
– Депешу в штаб группировки – «Подтверждаю "Тайфун 100".
Кодовый сигнал обозначал начало уничтожения двух бандформирований, вторгшихся из-за границы на территорию Чечни.
В считаные минуты координаты огневых позиций боевиков перед РОПом были получены полком установок залпового огня «Град», еще через минуту ночное небо прорезали огненные кометы реактивных снарядов. Следом за «Градами» в бой вступили автоматические минометы «Василек», под прикрытием которых выехал с территории опорного пункта штурмовой взвод, в задачу которого входило завершение уничтожения бандитского формирования.
Второй отряд накрыли два звена боевых вертолетов. Сперва по лесу ударила четверка «крокодилов» Ми-24, обрушив ураган неуправляемых ракет и фугасных бомб. Следом четверка «полосатых» транспортно-боевых Ми-8, снизившись до самой земли, распахнули створки десантных отсеков и вниз посыпались спецназовцы.
Несмотря на шквал огня, боевики, все-таки забравшись в пещеру, оказали ожесточенное сопротивление.
– Твою мать! – зло выругался невысокий худощавый майор, командир группы. – Еще не хватало здесь застрять до Нового года. – Повернувшись к авианаводчику, приказал: – А ну, пернатый, вызывай «грача», пусть заткнет падле хавальник.
Авианаводчик включил свою радиостанцию, передав координаты патрульному штурмовику, выставил перед собой прибор лазерного целеуказателя. Жирная красная точка вспыхнула на потолке пещеры.
Штурмовик Су-25, снизившись до полукилометровой высоты, выпустил тяжелую С-25. Управляемая по лазерному лучу ракета выполнила замысловатый маневр и с ревом ворвалась в черное жерло пещеры. От мощного взрыва земля вздрогнула, своды горной породы обвалились, став общей могилой для десятков боевиков.
* * *
Когда чеченцы загрузили последний ящик в кузов четвертого «КамАЗа», Звягин включил радиостанцию и коротко приказал снайперу:
– Геркулес, работаем.
Потом сорвался с места и стремительно бросился к машинам, остальные морпехи последовали за ним.
Легко проскользнув под днищем одного из грузовиков, он выскочил с противоположной стороны, оказавшись за спиной Аслана Баулина. Левая рука прочно сжала горло чеченца, а правая, выхватив из чехла нож разведчика, вонзила лезвие в грудь. Удар был нанесен молниеносно, едва клинок погрузился в тело по рукоятку, тут же выдернул его обратно, обтер окровавленную сталь об одежду убитого, и, подхватив за ворот труп, оттащил его под днище «КамАЗа».
Геркулес, облаченный в мохнатый маскировочный комбинезон, облизнул пересохшие на солнцепеке губы и, зажмурив левый глаз, приложился к резиновому наглазнику оптического прицела, плавно потянул спусковой крючок.
Крупнокалиберная винтовка громко ухнула. Снайпер не смотрел на результаты попадания, он и так знал, что цель поражена. Правая рука стрелка рефлекторно передернула затвор и, едва горячая гильза вылетела из патронника, тут же дослал следующий патрон и, довернув ствол, стал ловить в прицел второго пулеметчика.
Укат, забросив за спину «Вал», выхватил из кобуры кургузый бесшумный ПСС и, как черт из табакерки, выскочил перед пулеметной позицией. Боевики, увидев, что погрузка закончилась, на мгновение расслабились – и это их погубило.
