— После смерти отца этот дом отошел Светлане и мне, — заметил Дима, глядя Боксеру в глаза. — Ботве, как ты выразился. А раз так, конкретному пацану и уж тем более папе за спиной ботвы прятаться — западло. Так что пошел вон.
— Димок, братан, а ты уверен, что сумеешь за базар ответить? — спросил мрачно Боксер, отставляя бутылку.
— Я-то за свой отвечу, если придется, — Дима снял палец с курка. — А вот ты ответишь за свой, Боксер?
После подобных предъяв базары не трут. После подобных предъяв стреляют. Но, если стрельба не началась сразу, значит, не начнется и дальше.
Боксер усмехнулся еще раз, кивнул своим людям:
— Пошли, братва.
Он вышел, не сказав больше Диме ни слова. А тот в этом и не нуждался. Пацаны выходили, и каждый прощался с Димой. Кто кивком, кто пожимал руку.
Боксер забрался в своей «мерин», закрыл дверцу. Он бы попытался хлопнуть ею, выказав свое презрение хозяину дома, да вот беда, в «мерине» дверями особенно не расхлопаешься. Тачка не та. Иномарки отъезжали одна задругой. Дима подождал, пока отъедет последняя, запер дверь, спустился с крыльца, набирая номер на мобильном:
— Манила? Это Дима. Выслушай меня спокойно, без нервов и наездов, хорошо?
— Что ты хотел сказать? — холодно спросил тот.
— Отца сегодня завалили. На трассе. Сработали под твоих пехотинцев.
В трубке несколько минут висело молчание, затем Манила спросил:
— Почему я должен тебе верить, Дима? Кроха уже «умирал» однажды. Да и ты сам «умирал» в прошлом году. Тем не менее вы оба оказались живы.
— Отправь кого-нибудь из пехотинцев в городской морг, пусть убедятся, — ответил Дима.
Манила помедлил.
— Хм… Если ты сказал правду… — протяжно произнес он, — я не отдавал такого приказа. Даю слово. Это были не мои люди.
— Я знаю, — убежденно сказал Дима. — А я не имею отношения к тому мочилову, которое устроил Боксер. Теперь я — ботва, а он папа.
— Боксер? — в голосе Манилы прорезалась брезгливость. — Ординарец из него был неплохой, но он такой же папа, как я — «папа римский».
— Это меня не касается, — отрубил Дима. — Я не имею отношения к бригаде. Ты можешь мне верить — можешь нет, дело твое.
— Хорошо. Пусть так. Ты позвонил, чтобы сказать мне это?
— Не только. Я хотел попросить тебя об одолжении.
— Каком?
— Мне нужно три дня. Я хочу увезти семью и похоронить отца. После этого я уеду, и ты меня больше не увидишь в городе. Даю слово.
— Хорошо, — ответил Манила. — Три дня тебя не тронут. За остальных, сам понимаешь, поручиться не могу. — Он помолчал, спросил: — Я смогу прийти на похороны?
— Приходи. И еще… Не выходи из «Царь-града». Тебя пасут и завалят, как только увидят.
— Это вряд ли, — голос Манилы стал чуть мягче. — Но за предупреждение спасибо. До встречи.
В трубке запищали короткие гудки.
Выезжая через КПП, Дима предупредил охрану, чтобы никого не пускали. Никого, кроме женщины с фамилией Светлая. Он сделал это на всякий случай. Если Катя сумеет вывернуться, в чем, впрочем, Дима сомневался, ей понадобится укрытие.
* * *
Лемехов и Панкратов ждали его, сидя в салоне «восьмерки». Когда Дима подъехал к кинотеатру, Лемехов опустил стекло:
— Шикарная все-таки у тебя тачка. Дашь порулить?
— Садись, — кивнул Дима. — Как насчет адреса?
Оперативник вытащил из кармана листок бумаги, покрутил в пальцах:
— Танцуй.
— Я похож на кабацкую шлюху? — спросил Дима.
— Да ладно, чего ты напрягся-то? — Лемехов протянул ему листок. — Знаешь, где живет Седой? Скажу — не поверишь.
— И не надо, — парировал Дима, разворачивая записку. — Сам прочту.
Адрес впечатлил. Седой проживал километрах в пяти от города, в дачном поселке Петунино, в двадцать пятом коттедже. Когда-то поселок действительно был поселком, но за несколько последних лет разительно переменился. Трехэтажные особняки росли там, как грибы после дождя. Если этажей было меньше, считалось — халупа, сараюшка.
— Мне тут один знакомый позвонил, — сообщил Лемехов, забираясь в салон «БМВ». — Он в отделении работает дознавателем. Нормальный парень. Интересовался, что там у нас за свара такая.
— Это вы к чему? — Дима уступил Лемехову место за рулем, сам устроился на соседнем сиденье.
— А к тому, что он про Катеринины неприятности знает.
— Откуда?
— А ты угадай, — Лемехов нажал на газ, махнув рукой Панкратову, оставшемуся в «восьмерке».
«БМВ» рванул с места, сочно заурчав мощным двигателем.
— Их машина повезет Катю, — подумав полминуты, ответил Дима.
— Точно, — кивнул Лемехов. — Молоток, хорошо соображаешь.
— Он не сказал, когда?
— Часам к девяти они будут. — Лемехов взглянул на часы. — Сейчас восемь без трех, так что у нас в запасе пара часов есть. Пока подъедут, пока оформят все. Я на всякий случай попросил Гришу последить. Если что, он тебе на трубку перезвонит.
— Диктофон купили?
— Извини, запамятовал. — Оперативник полез в карман, достал диктофон — серебряный цилиндр, напоминающий обычную перьевую ручку, разве что чуть толще. — Батарейки мы вставили. Только продавщица сказала, их надолго не хватает, лучше фирменные брать. «Энерджайзеры» или «Варту».
— Спасибо, — Дима сунул диктофон в нагрудный карман пиджака.
— Не за что, — легко отозвался Лемехов. — Кстати, Гриша тебе про мужика этого рассказал? Про Америдзе?
— Рассказал, — кивнул Дима.
— Что он не мент вовсе.
— Рассказал.
— А рассказал, кто он?
— Рассказал.
— И насчет наркоты рассказал?
— И насчет наркоты.
— Гриша — трепло, — коротко резюмировал Лемехов.
— Радуйтесь. Иначе пришлось бы вам рассказывать, — пожал плечами Дима.
«БМВ» пролетел по Октябрьскому проспекту, помчался к выезду из города. Лемехов чуть опустил стекло, включил музыку.
До Петунина ехали молча, слушали «Авторадио». Только на самом подъезде Лемехов сказал:
— Знаешь, что я думаю? Я думаю, это дело рук Манилы.
— Почему?
— Ну, сначала я решил, что это твой отец постарался. Но его… В общем, застрелили, уж извини. Остался Манила. Кто еще мог такую операцию провернуть? Не мальки же?
— Не мальки, — согласился Дима.
— А больше некому.
— Есть кому, — сказал Дима.
Лемехов внимательно посмотрел на него.
— Ты знаешь, кто это сделал?
Дима кивнул в сторону маячащих впереди добротных кирпичных особняков:
— Седой знает.
На въезде их остановила охрана. Дима подумал, что не только Кроха заботился о собственной безопасности. Вообще, типичная отличительная черта этой страны — заборы и охрана. Людям, имеющим деньги, хочется жить красиво, но чтобы красоту эту видело как можно меньше народу.
— К кому? — спросил квадратный охранник, придерживая висящий на плече охотничий карабин.
— К Перепелкину Олегу Ивановичу, — ответил беспечно Лемехов. — Тридцать шестой коттедж.
Охранник сверился с записью в специальной книге, поднял шлагбаум:
— Проезжайте.
— Кто такой Перепелкин? — спросил Дима.
— А черт его знает, — дернул плечами оперативник и охотно пояснил: — Я, как узнал, где Седой обитает, сразу позвонил в ГУВД и попросил данные на кого-нибудь из проживающих в Петунине. Ну, мне и дали этого Перепелкина. Там у нас сержант такой исполнительный сегодня дежурит — чудо просто.
Улочки поселка оказались аккуратно залиты отменным асфальтом. Фонарные столбы по обочинам — изящные, красивые, словно леденцы на палочке.
— Вот живут люди, — вздыхал Лемехов. — И как только Седого угораздило сюда забраться? Вроде законник, жить должен, согласно понятиям, скромно.
— Для тех, кого это интересует, он и живет скромно. На улице Летчика Терентьева.
Двадцать шестой дом оказался роскошным особняком, соответствующим местным стандартам. Три этажа, кирпич, черепица, широкая лужайка за домом, цветники и дорожки, выложенные мраморной плиткой.
— Некисло у нас законники живут, — оценил оперативник и выбрался из машины.
Дима последовал за ним. Они подошли к воротам, нажали кнопку звонка. Через полминуты в створке приоткрылся «глазок».
— Кого? — спросили без особой приязни.
— Нам бы с Седым потолковать, — заявил Лемехов.
— Нет здесь такого, — отрубил страж.
— Милиция, — Лемехов достал корочки, сунул под самый «глазок». — Открывай давай.
— Сейчас. Сперва постановление принеси, потом ксивой размахивать будешь, — ответили с той стороны.
— Минуту, — вышел вперед Дима. — Скажите хозяину, приехал Дима Мало, сын Крохи.
«Глазок» закрылся.
— Вконец оборзели, — возмущался Лемехов. — Раньше как хорошо было. Постучал, крикнул: «Милиция!» — и заходи, пожалуйста. А теперь? Все грамотные стали, постановления им подавай…
