Мастерс, определивший свою линию атаки, оставался предельно вежливым.
— Добрый вечер, сэр! — поздоровался он. — Нет, не благодарите меня! Конечно, я занятой человек, но только рад оказаться здесь и расследовать для вас это дело. Разумеется, если тут есть что расследовать. Простите, лорд Брейс, но вы… э-э… выглядите не лучшим образом. Вы хорошо спали прошлой ночью?
Том бросил на него быстрый взгляд.
— Нет, — признался он. — Честно говоря, старший инспектор, я не спал уже двое суток.
Мастерс прицокнул языком.
— Это скверно, сэр! Спать должны все. Но в Лондоне есть много хороших врачей…
— Врачей! — Том провел рукой по лбу. — Да я с детства не был у врача!
— Не стоит волноваться. Я не имел в виду непременно психиатра.
— Не имели в виду… — Том судорожно глотнул.
— Дело в том, что в моей семье… — Теперь Мастерс оборвал фразу и нахмурился, словно смутившись. — Ладно, — весело добавил он. — Лучше об этом не упоминать.
— Почему же? Вы, кажется, настроены дружелюбно, старший инспектор, и, если не возражаете, я хотел бы об этом услышать.
— Ну, сэр… — Мастерс понизил голос. — Моя тетя, которая жила в Хэкни-Уик, лет восемнадцать-двадцать тому назад ходила во сне.
Ничто — даже выражение ужаса на лице Вирджинии — не могло остановить Мастерса, когда он был искренне уверен, что поступает правильно. На Тома эта выдумка явно произвела впечатление.
— Но у нее не было ничего серьезного?
— К счастью, нет. Однажды ночью она проснулась, стоя на краю крыши, готовая прыгнуть. А другой ночью, когда тетя и дядя спали, в их комнате каким-то образом оказался нож для мяса…
Он снова прервался, но на сей раз по другой причине. Том Брейс смотрел на него более пристально.
— Старший инспектор Мастерс!.. — промолвил Том. — С тех пор как Джинни позвонила заместителю комиссара и он порекомендовал обратиться к вам, я пытался вспомнить, где слышал это имя. — Том повернулся к Г. М.: — Сэр Генри, только в Англии я мог жить в шести милях от вас и никогда не ассоциировать ваше имя с великим детективом, о котором столько читал. Скажите, старший инспектор Мастерс — тот самый полицейский, который всегда пытался обвести вас вокруг пальца?
— Верно, сынок. Самая подлая ищейка на земле.
— Возможно, вы думаете, что я и вас пытаюсь обмануть, лорд Брейс, — зловещим тоном произнес Мастерс. — Но это не так. Зачем мне это делать? Так вот, когда мой дядя спал, на его шее четко обозначилась яремная вена, и этот нож…
— Ой, как страшно, Мастерс!
— Полегче, сэр Генри!
— Не отнимайте у меня время вашими чертовыми тетями из Хэкни-Уик! Я предупреждал, что могу уделить этой истории только полчаса, а прошло уже больше часа! Вы понимаете, чем я должен заниматься вечером?
— Я надеялся, что вы отправитесь в Телфорд и…
— Когда я должен каждый вечер репетировать матросские песни? Не болтайте вздор, Мастерс! — Г. М. повернулся к Тому: — Садитесь, сынок. Я дам вам десять минут, но не больше.
— Хорошо, — согласился Том.
Хотя на его щеке подергивался нерв, в глазах блестели задор и озорство, которые многие видели на стадионе для поло или в фехтовальном зале. Том Брейс был индивидуалистом, в нем начисто отсутствовал командный дух, но капитаны терпели его, так как он обеспечивал им победу. В фехтовальном зале Том демонстрировал неортодоксальные приемы, заимствованные из найденных в библиотеке книг XVIII века.
Сейчас, когда Том разглядывал Мастерса, было заметно, что он обдумывает ответные меры. Но на время Том отбросил эти мысли.
— Понимаете, сынок, — продолжал Г. М., — я расспрашивал вашу жену…
— Да, Джинни говорила мне. Ну, расспросите и меня. Ангел, я сяду на твой стул, а ты — ко мне на колени. Но предупреждаю: никаких трюков!
Вирджиния, бросив быстрый взгляд на остальных, приняла облик оскорбленной невинности:
— Не понимаю, Том, что ты имеешь в виду.
— Неужели? А меня всегда интересовало, — задумчиво промолвил Том, — почему женщины считают таким забавным, когда… Ладно, девочка, больше ни слова! Садись.
Вирджиния повиновалась, произнеся маленькую речь, в которой обещала отравить Мастерса при первой же удобной возможности. Муж шикнул на нее и с беспокойством посмотрел на Г. М.
— Слушайте, сэр. Если вы хотите спросить меня, колдовал кто-нибудь с этими тугими засовами на двери или с окнами, спустился через трубу либо прятался в Дубовой комнате, то поберегите дыхание. Это не пойдет! Я сам об этом думал.
— А я — нет. Помните момент, когда вы проснулись?
— Еще бы!
— Дверца сейфа была открыта. Ключ торчал в замке?
— Нет. Я нашел его там, где положил, — в правом кармане пиджака.
— Значит, пока вы спали, было легко достать ключ у вас из кармана и положить назад?
— Да. К тому же ключ неделями или даже месяцами валялся где угодно. Любой мог изготовить дубликат.
— Так! Что конкретно вы имеете в виду?
— Черт возьми, что, если меня усыпили?
Сигара Г. М. погасла. Вместо того чтобы зажечь ее снова, он выбросил ее и с новым интересом окинул взглядом Тома. Но паузу нарушил Мастерс:
— Значит, вы думали об этом, лорд Брейс?
— Вы хотите сказать, Мастерс, — сердито отозвался Г. М., — что сами думали об этом?
На бесстрастном лице старшего инспектора мелькнула улыбка. Чтобы разнообразить дуэльные метафоры, скажем, что Мастерс явно не спешил показывать все свои карты.
— Ну-у! — протянул он. — Мы слышали, что молодой джентльмен выпил большую чашку черного кофе, прежде чем… хррм!.. сесть охранять чашу. Такое вполне возможно, хотя и не слишком вероятно. Ха-ха-ха!
— Скажите, сынок, когда вы проснулись, то чувствовали действие снотворного?
Долгая пауза.
— Не знаю, — просто ответил Том. — Вам когда-нибудь приходилось засыпать на неудобном стуле и внезапно просыпаться на несколько часов раньше обычного? Даже если вас не усыпили и вы не пили ни капли спиртного, вы чувствуете судороги и туман в голове. Верно?
— Достаточно верно, — проворчал Г. М.
— Если кто-нибудь не сделает вам немедленно анализ крови, как вы можете это определить?
— Средняя доза хлоралгидрата вызвала бы подобный эффект… заткнитесь, Мастерс!., но я хотел задать один важный вопрос…
— Да, — кивнул Том, — и думаю, я могу сказать, что это за вопрос.
— Можете?
— По крайней мере, могу попытаться. Судя по словам Джинни, вы не верите, что происшествие с Чашей Кавалера было чьей-то шуткой. Допустим, вор как-то пробирается в комнату, достает чашу из сейфа, обследует ее — и не крадет.
— Да, сэр? — подсказал Мастерс, напоминая насторожившегося кота.
— Поэтому вы хотите знать, действительно ли чаша, стоявшая на столике, изготовлена из золота и настоящих драгоценных камней. Короче говоря, была ли это подлинная Чаша Кавалера?
В этот момент Г. М. и Мастерс, несмотря на взаимные недоверие и неприязнь, тайком обменялись взглядами.
Том Брейс этого не заметил. Рассеянно поглаживая волосы жены, он продолжал говорить, как будто убеждая себя, что ему не приснился кошмар.
— Это была и есть Чаша Кавалера, — заявил он. — Та самая, которую изготовил мой прадед. Если наш друг из Скотленд-Ярда разбирается в драгоценных камнях, он сможет это удостоверить. Я бы не продал и куска жести, принадлежавшего члену моей семьи. Придется отобрать у меня Телфорд, прежде чем я окажусь способным на такое. Можете называть это упрямой привязанностью к прошлому. Но, — Том глуповато, но обаятельно улыбнулся, — я не ожидаю, что вы поверите мне на слово. Я отнюдь не миллионер, что бы там ни говорила мисс Чизмен, а чаша, безусловно, стоит кучу денег…
Г. М. поднял руку:
— Кстати, чаша застрахована?
— Да, но не в соответствии с реальной стоимостью в наши дни.
— И, осмелюсь предположить, сэр, — не без сарказма осведомился Мастерс, — даже сумма страховки никогда не менялась?
— Вы правы — не менялась. — Глаза Тома блеснули, словно добавляя: «А если вам это не нравится, друг мой…»
Однако вызов тотчас же был дезавуирован.
— Если сэр Генри — тот человек, за которого я его принимаю, — продолжал Том, — он наверняка подумал: «Ого! Брейс продал камни и золото оригинальной чаши, изготовил дубликат из поддельных камней и позолоты, который и был выставлен в черритонском музее. Но преступник, который пробрался в комнату и выбрался из нее, не потревожив ни дверь, ни окна…»
— Как он мог это сделать? — прервал Мастерс.
— Если бы я догадался, нам было бы незачем вас беспокоить, — отозвался Том. — Так вот, сэр Генри подумал: «Этот преступник впервые посмотрел на чашу вблизи, понял, что это фальшивка, и с презрением оставил ее на столе перед Брейсом». Верно?
— Такая мысль мелькнула у меня в голове, — виновато проворчал Г. М.
